Незримый враг - Екатерина Соболь Страница 30

Я выхватил у одного из мальчишек свежий номер. Заплатить было нечем, и мальчишка возмутился, но я оскалил свои давно потерявшие белизну зубы и зашипел. Это было не очень-то достойно джентльмена, зато эффективно. Как я и предполагал, дети чувствуют подвох не хуже лошадей. Мальчишка пару секунд пялился на меня, потом взвизгнул и умчался, только пятки засверкали. Я как ни в чем не бывало развернул свежую газету. Большая статья Робина («Что скрывают в доме барона Дигсби?») начиналась на первой полосе и переходила на следующий разворот – не пропустишь. Крохотная заметка, которую мы попросили добавить в газету, обнаружилась на второй странице в отдельной рамке. Я прочел ее вслух, чтобы и Молли могла насладиться силой печатного слова.

«Нэнси, вторая дочь барона, убита горем после смерти сестры. И все же источник, весьма близкий к семье, утверждает, что мисс Нэнси способна на куда более решительные поступки, чем ее безвременно ушедшая сестра. В частности, именно она два года назад освободила Элизабет от притязаний знатного, но нелюбимого жениха, виконта Девона, для которого отказ посещать дом барона был подобен удару грома.

В ближайшие дни барон Дигсби не готов принимать посетителей, но горожане любого сословия могут выразить соболезнования безутешной мисс Нэнси в главной гостиной с десяти до полудня сегодня, восемнадцатого мая».

Большую статью я читать не стал, но беглый взгляд показал, что Робин не зря так старательно записывал в свою книжечку каждую деталь. Он описал особняк, убитого горем барона, наглых слуг, богатую обстановку, неизменную с начала века, – все очень живо и хлестко, явно давая понять, что предательство принесло барону богатство, но не счастье. Я достаточно долго читал эту газету, чтобы оценить смену стиля, обычно весьма ровного и пресного. На месте владельцев этого издания я бы уже давно спустил Робина с поводка и дал ему больше работы, несмотря на отсутствие любви к пабам и собачьим бегам. В общем, я не стал читать его статью Молли – написано было очень хорошо, зачем же прибавлять сопернику выигрышных очков?

В любом случае главное для нас заключалось в коротенькой заметке, и, если убийца не глухой, мимо криков мальчишек-зазывал в это утро он не пройдет. Обязательно купит свежую газету и – мы с Нэнси очень на это надеялись – поймет намек: газетчик как-то разнюхал, что убийство совершила не та сестра, а значит, и наказал он не ту. Выманит ли это его, заставит ли прийти, когда она будет ожидать посетителей в гостиной, а двери будут открыты для всех? Или он все же решит подождать с расплатой до следующего семнадцатого числа? Или ему все равно? А может, он и вовсе не читает газет? В одном можно не сомневаться: убийца грамотный. «На добрую память дорогому Кирану». Я сжал зубы. Правда выяснится сегодня, ну а если не выяснится, Молли продолжит то, что я начал, и доведет это до конца.

– Вдруг не сработает? – тихо спросила Молли, похоже, думавшая о том же.

– Должно сработать. Он убивает из жажды справедливости – безумной, но в своем роде логичной. Нам с Нэнси кажется, ему будет невыносимо, что он убил не ту, и он постарается исправить свою ошибку.

– «Нам с Нэнси кажется», – противным тоненьким голосом, очевидно, задуманным как пародия на голос дочери барона, передразнила Молли.

Но план и правда был хорош! Только один читатель разглядит в этой заметке скрытый намек. Глория знала убийцу, но ведь наверняка у нее были знакомые и вне дома барона. Бывшие хозяева, жених и его семья, другие слуги, да мало ли кто еще! Газета поможет нам расширить круг поиска.

Барон, конечно, никого к себе не приглашал, но я, диктуя текст Робину, подумал о том, что пора бы городу простить потерявшего дочь старика за то, что с его помощью добрых сорок лет назад взяли город. Вообще-то мы, британцы, совсем не так плохи! Нас представляют на этом острове в превратном свете, а мы ведь принесли в Ирландию свет культуры, образования и прогресса. Я сложил газету и бросил на порог ближайшего дома.

Колокол на одной из городских колоколен пробил девять раз, и я забрался в экипаж: уже приноровился держаться одной рукой. Пока ты хоть немного жив, кажется, ко всему можно привыкнуть.

– Гони к барону. – Я развалился на скамейке, глядя, как Молли в новом платье карабкается на козлы. – У меня будет самая нарядная возница в городе!

Глава 9

Одно имя

Лиам впустил нас без вопросов, но на меня глянул тревожно и хмуро – похоже, все еще боялся, что я буду отбивать у него Нэнси. Я самодовольно хмыкнул: как лестно, что Лиам боится соперничества, даже когда я не в лучшей форме!

Чтобы не повторилось фиаско на земляничном празднике, когда убийца нанес удар прежде, чем мы успели хоть что-то сообразить, мы явились почти за час до обозначенного в газете времени. В особняке все было по-старому. Тихо, пусто, просто дом родной. Круг замкнулся, и я заканчиваю свой путь восставшего мертвеца почти там же, где начал, – в доме с громоздкой мебелью, пыльными шторами и головой оленя на стене (которую Робин в своей статье не упустил шанса назвать символом Ирландии, павшей от рук безжалостных убийц).

Лиам провел нас в знакомую гостиную. В камине жарко пылал огонь, и Молли радостно бросилась к нему: похоже, новое платье оказалось не очень-то теплым.

– Нежаркий сегодня денек, верно? – спросил я у Лиама.

Вообще-то я не чувствовал ни жары, ни холода, но что может быть безобиднее, чем беседа о погоде?

– Нежаркий, – кивнул Лиам, с подозрением глядя на меня. – Мисс Нэнси прочла мне вслух из газеты, что холод к нам надвигается с самого дальнего севера.

– Мисс Нэнси читает газеты? – удивился я.

– Мисс Нэнси читает все, – гордо ответил Лиам. – Она очень образованная.

– Даже странно, что ей при этом нравишься ты, – фыркнула Молли, протягивая руки к огню. – Образованные господа редко интересуются простаками вроде нас с тобой.

– Для некоторых тонких душ сам человек поважнее, чем грамотность или титулы, – с вызовом ответил Лиам.

– «И мир, где есть душа такая, уж не пустыня для меня», – весело процитировала Нэнси, входя в комнату.

Я обернулся и невольно оробел от ее красоты. Вчера я видел ее убитой горем, но сегодня она, похоже, была преисполнена надежды разоблачить убийцу сестры. И, подобно мне, приоделась по такому случаю, как на праздник.

Черное платье с открытым воротом и темным кружевом было мало похоже на траурное, оно изумительно подчеркивало ее тонкую