Ведьмин дар - Дарья Сергеевна Гущина Страница 46

Из ледяного района в другие вело пять коридоров, расположенных между статуями, и все разбегались в разных направлениях. Один раз ошибешься, выбрав не тот коридор, – и заплутаешь, сгинешь в огромном лабиринте из тринадцати стихийных районов. Через несколько часов блужданий здесь начинало сбоить всё, от чувства времени и пространства до ощущения себя.

– И вы часто здесь бываете? – вспомнил недавний разговор о катакомбах Илья и спросил просто, чтобы спросить. Чтобы не тонуть в жуткой тишине.

– Постоянно, – я коснулась щеки, проверяя действие зелья. – И всегда группами или парами. В одиночку тут рехнуться можно, даже если понимаешь в картах. А ну-ка постой, – я протянула руку, проверяя и щёки приятеля. – Пей зелье, ты замерзаешь. И, кстати, пора перекусить.

Он отрицательно мотнул головой – дескать, не хочу – и достал из кармана согревающее зелье.

– Как знаешь, – я сбросила на скамейку рюкзак. – А я горячего чаю выпью и перекушу. Зелья натощак принимать нежелательно – желудок болеть будет. И следующий наш район, кстати, – костехранилище.

– Что, всё из костей? – не поверил Илья. – Дома, скамейки…

– …фонтаны и даже цветы, – подтвердила я. – Поверь, поесть лучше здесь. Хотя бы… не видно. Плюс там может крутиться нечисть. Долго ещё топать?

– Больше половины пути позади, – он сверился с заметками и неохотно протянул руку за бутербродом. – Думаю, ещё часа полтора.

Мы без аппетита поели, выпили согревающие зелья и снова двинулись в путь. Дорога петляла меж пустыми и похожими друг на друга ледяными домами. Дважды мы выходили к башням и, огибая небольшие замерзшие фонтаны, окруженные клумбами из ледяных роз и тюльпанов, сворачивали в проулок. И опять шли бесконечным ледяным лабиринтом. Единственное, что в этом районе было приятного, – отсутствие ощущения чужих глаз и слежки. Здесь слишком много холода и для жизни, и для смерти. Здесь никого не убивали и не приносили в жертву, а редкие замёрзшие казались такой же естественной частью «интерьера», как ледяные ели и мерцающие серебром фонари у домов.

Черта ледяного леса, она же окраина района, показалась неожиданно – лично для меня. Я так устала, что полностью положилась на Илью и ковыляла за ним, глядя под ноги и отвлечения ради моделируя новую маловероятную ситуацию. Хотя – почему же маловероятную? Гюрза уверена, что дар работает – значит, дар работает. Опять же, если вспомнить, сколько раз я встревала в те неприятности, которые из-за перестраховки обдумывала, анализировала, представляла в мельчайших деталях – и по сути сама для себя готовила…

– Всё, – приятель смял ненужную шпаргалку. – Дальше… – обернулся, нахмурился и велел: – Сядь. Дальше пойдём, только когда ты отдохнёшь.

– Даже час перерыва меня не исцелит, – чисто из вредности огрызнулась я, но сбросила рюкзак на скамейку под ледяной берёзой и села.

– Нет, но ты выдохнешь, прекратишь считать шаги до финиша и вспомнишь, что не выпила свою обычную лечебную отраву, – Илья порылся в карманах и достал стопку заметок. – А я вспомню дорогу по второму району.

– О, точно, – спохватилась я, – совсем забыла… Спасибо.

– Всегда пожалуйста, – приятель уже изучал следующий список «достопримечательностей», по которым ему предстояло определять путь. – Утепляться надо?

– Нет, там другое зелье понадобится, – я выпила свою «отраву» и достала из кармана жёлтый флакон. – От нервов. Или – для. Я через костницу несколько раз ходила – да и пострашнее вещи видела, а ты… Сам решай.

Зелье перекочевало из моей руки в его карман, и я снова привычно закопалась в амулеты. Проверила, всё ли необходимое под рукой, и выпустила на разведку ещё нескольких «змеек». Без пространственной магии верные «соратницы» передвигались ползком, медленно и печально, но всё же быстрее меня должны были добраться до точки икс, где ждала посылка. И, если очень повезёт, не только она.

Илья, изучив «шпору», тоже попросился на разведку: дескать, только до коридора, дабы точно убедиться, что к нужному привёл. Я посоветовала сходить не только «до», но внутрь сунуться. И если там мёртвые с косами стоят – то бишь скелеты почётным караулом, – значит, мы на верном пути. Приятель скривился от такого описания и ушёл на полчаса. И только тогда я позволила себе сморщиться, выругаться и поставить на колено компресс-нашлёпку. И минут десять ни о чём не думать.

Когда приятель вернулся, я уже была готова к подвигам – надев рюкзак, прохаживалась под ледяными рябинами, любуясь филигранно вырезанными листочками, ягодными гроздьями, тонкими веточками и сучками на стволах.

– Они больные, – с меньшим чувством, но повторился Илья. – А если это дар ведьм с ума сводит… – и замолчал, вовремя сообразив, что ступает на тонкий лёд. И, точно мало льда, рядом шаг в шаг идёт та же ненормальная ведьма с даром. Да, давно знакомая и своя, но…

– Илюх, – я дружелюбно взяла его под руку, – открою тебе две страшные тайны. Во-первых, скелеты ненастоящие.

– Да ладно… – и не понять, чего в его голосе больше – облегчения или разочарования.

– Одной из двенадцати сфер нашей силы является мёртвая природа, а её самое распространённое умение – это так называемая «перековка», – я задала неторопливый темп, ибо. – И металл «перековывается» в пластик, дерево становится песком, а песок – металлом. Причём нужной формы. Это крайне редкая сфера, требующая разносторонних научных знаний. Например, сделать из песка кость несложно, а вот чтобы создать натуральный скелет, нужны анатомические знания.

Лес сменился полосой кустарников, и под нашими ногами захрустели льдинки.

– Мы долго гадали, для чего создавалась костница – энергетически она так же пуста, как и ледяной район, – продолжала я, щурясь и высматривая проход. – Значит, там не казнили, не препарировали и даже не хоронили. И единственное объяснение – это атмосфера. Здесь ведь работали ведьмы смерти, а им, как и любым творческим личностям, необходимы места для ловли идей, стимуляции вдохновения и тренировки творческих способностей.

– Короче, они там отдыхали, – едко подытожил Илья.

– Ну да. Как люди – в картинных галереях или в кино, – усмехнулась я. – Но, зуб даю, кости искусственные.

– А вторая тайна?

– Не дар сводит с ума, а его активность. Мои перемещения и воровство знаний в промышленных масштабах – это прямое следствие деятельности наблюдателей. Дар проснулся и заметил, что находится на грани истребления. И взялся делать через меня всё, что в его силах, спасая – и меня, и других ведьм. Но по своей сути он пассивен. В хрониках стародавних я читала, что зачастую он пробуждался два-три раза в жизни: например, в момент смертельной опасности для ведьмы или угрозы роду.

– Ты говоришь о нём как о живом существе, – заметил приятель.

– Когда нечто