Джоан Роулинг - Гарри Поттер и испорченный ребёнок Страница 17

АЛЬБУС: Заметил… Рон сам на себя не похож, Гермиона — профессор, всё как–то неправильно, но…

СКОРПИУС: И Роза перестала существовать.

АЛЬБУС: Знаю. Слушай, я не понимаю, что творится, но тебе нельзя здесь находиться.

СКОРПИУС: Из–за того, что мы натворили, Роза даже не родилась. Помнишь, нам рассказывали о Рождественском бале на Турнире Трех Волшебников? Все четверо из Трех Волшебников выбрали себе по партнёру или партнёрше. Твой отец пригласил Парвати Патил, Виктор Крам…

АЛЬБУС: …Гермиону. А Рон приревновал и вёл себя, как придурок.

СКОРПИУС: А сейчас всё не так. Я нашёл книгу Риты Скитер о них. И там рассказывается совсем другое. Рон пригласил на бал Гермиону, та согласилась…

АЛЬБУС: Чего?!

ПОЛЛИ ЧЕПМЭН: Тс–с–с-с-с!

СКОРПИУС бросает взгляд в сторону ПОЛЛИ и начинает говорить тише.

СКОРПИУС: Как друг пригласил. И они танцевали чисто по–дружески, и это было мило, а потом он танцевал с Падмой Патил, и это было ещё милее, и они начали встречаться, и он немного изменился, а потом они поженились, а Гермиона со временем стала…

АЛЬБУС: …психопаткой.

СКОРПИУС: Гермиона должна была пойти на бал с Крамом. А знаешь, почему не пошла? Потому что думала, что два странных юноши из Дурмстранга, которых она встретила перед началом первого задания, были как–то причастны к исчезновению палочки Седрика. Она считала, что именно мы лишили Седрика первого места и что именно Виктор приказал нам это сделать…

АЛЬБУС: Ёлки–палки…

СКОРПИУС: Без Крама в соперниках Рон лишился повода ревновать — а ведь именно в ревности было всё дело, так что Рон и Гермиона остались очень хорошими друзьями, но так и не влюбились друг в друга, так и не поженились — и Роза так никогда и не родилась.

АЛЬБУС: Так вот почему папа так… Он ведь тоже изменился?

СКОРПИУС: Я более чем уверен, что твой отец всё тот же, что и прежде. Начальник Отдела исполнения магических законов. Женат на Джинни. Трое детей.

АЛЬБУС: Но почему он тогда такой?..

В глубине сцены видна входящая БИБЛИОТЕКАРША.

СКОРПИУС: Ты вообще слушаешь меня, Альбус? Суть проблемы намного серьёзнее, чем твои взаимоотношения с отцом. Закон профессора Прорицата: путешественник во времени может перенестись назад только на пять часов без риска причинить серьёзный вред себе или самому́ времени. А мы перенеслись сразу на много лет. Самый короткий миг, самое крохотное изменение — и по времени уже идут круги, как по поверхности воды. А мы… а от нас уже целые волны идут! Роза не родилась из–за того, что мы натворили! Роза…

БИБЛИОТЕКАРША: Тс–с–с-с-с!

АЛЬБУС лихорадочно размышляет.

АЛЬБУС: Ну так давай вернёмся и всё исправим! Вернём Седрика и Розу!

СКОРПИУС: …и это неправильный ответ!

АЛЬБУС: Маховик времени до сих пор у тебя, так же? Его не нашли?

СКОРПИУС достаёт Маховик времени из кармана.

СКОРПИУС: Да, но…

АЛЬБУС выхватывает Маховик времени из руки СКОРПИУСА.

Стой! Альбус, не надо! Как ты не можешь понять — ведь столько всего ужасного может произойти!

СКОРПИУС пытается схватить Маховик времени, АЛЬБУС отталкивает его, некоторое время они неумело борются.

АЛЬБУС: Надо всё исправить, Скорпиус… Надо спасти Седрика… Надо вернуть Розу… Нам надо быть внимательнее… Что бы там ни говорил Прорицат — просто поверь мне, поверь в нас; на этот раз мы всё сделаем как надо!

СКОРПИУС: Нет! Мы ничего не будем делать! Отдай мне его, Альбус! Отдай!

АЛЬБУС: Не могу — это слишком важно!

СКОРПИУС: Разумеется, слишком важно — для нас с тобой! Мы во всём этом не соображаем! Мы опять напортачим!

АЛЬБУС: Кто сказал, что напортачим?

СКОРПИУС: Я сказал! Потому что именно это мы и делаем! Наломать дров — это мы запросто. Мы только и делаем, что проигрываем. Мы — лузеры, полные законченные лузеры. Ты разве этого ещё не понял?

АЛЬБУС наконец берёт верх и припечатывает СКОРПИУСА к земле.

АЛЬБУС: О да, я не был лузером, пока не встретил тебя!

СКОРПИУС: Альбус, что бы ты ни хотел доказать отцу — это не метод.

АЛЬБУС: Мне нечего доказывать отцу! Мне надо спасти Седрика, чтобы спасти Розу. И, может быть, без такой обузы, как ты, я наконец добьюсь успеха.

СКОРПИУС: Без меня? Ах, бедненький Альбус Поттер, он такой обидчивый… Бедняжка Альбус Поттер… Это так печально…

АЛЬБУС: Что ты несёшь?

СКОРПИУС (взрывается): Да ты попробуй поживи мое́й жизнью! На тебя люди пялятся, потому что твой отец — знаменитый Гарри Поттер, мессия волшебного мира! А на меня люди пялятся, потому что думают, что мой отец — Волан–де–Морт. Волан–де–Морт!

АЛЬБУС: Даже не…

СКОРПИУС: Ты хоть чуточку можешь представить, как мне живётся? Хоть раз пробовал задуматься? Разумеется, нет. Потому что ты не видишь дальше своего носа. Потому что ты зациклился на своих дурацких разборках с отцом. Он всегда будет Гарри Поттером, ты хоть осознаёшь это? А ты всегда будешь его сыном. Я знаю, что это ох как нелегко, и другие ребята будут вести себя по–свински, но ты должен научиться мириться с этим, потому что… потому что есть намного худшие вещи!

Пауза.

Был момент, когда я от радости места себе не находил — это когда обнаружил, что мы уже в другом времени, и можно надеяться, что здесь мама не заболела и не умерла… Увы — и заболела, и умерла. Я — по прежнему сын Волан–де–Морта, наполовину сирота, которому нравится дружить с тем, кто умеет только брать и ничего не давать взамен. Так что извини, если я тебе жизнь искалечил. Я тебя предупреждал — мою́ жизнь тебе искалечить не удастся, она и так уже изуродована дальше некуда. Ты всего лишь не делаешь её лучше. Потому что ты просто ужасный друг. Самый ужасный из друзей.

АЛЬБУС пытается всё это переварить. Только теперь он понимает, как вёл себя со своим другом.

ПРОФЕССОР МАКГОНАГАЛЛ (где–то неподалёку): Альбус! Альбус Поттер… Скорпиус Малфой… Вы здесь за дверью, вместе? У меня распоряжение не разрешать вам встречаться!

АЛЬБУС бросает взгляд на СКОРПИУСА и вытаскивает из сумки плащ.

АЛЬБУС: Быстрее, нам надо спрятаться!

СКОРПИУС: Что?

АЛЬБУС: Скорпиус, посмотри на меня.

СКОРПИУС: Это плащ–невидимка? Плащ Джеймса?

АЛЬБУС: Если она нас найдёт, то нас опять разлучат. Пожалуйста… Я правда не понимал… Прошу тебя…

ПРОФЕССОР МАКГОНАГАЛЛ (за дверью, пытаясь хоть как–то их предупредить): Я собираюсь войти!

ПРОФЕССОР МАКГОНАГАЛЛ входит в комнату с Картой Мародёров в руках. Мальчики скрываются под плащом. МакГонагалл обводит комнату сердитым взглядом.

Да ну где же они? Мало того что мне эту штуковину навязали, так она теперь со мной шутки шутит…

Задумывается. Переводит взгляд на карту, определяя местонахождение ребят. Ещё раз осматривает комнату и замечает, как отодвигаются предметы, мимо которых пробираются невидимые мальчики. Заметив, куда движутся ребята, она пытается преградить им путь, но АЛЬБУС и СКОРПИУС обходят её с разных сторон.

Если только это… Если только это не… плащ твоего отца!

Переводит взгляд на карту, затем снова на мальчиков. Улыбается своим мыслям.

Ну что ж, если я вас не видела, то это означает, что я вас не видела!

Уходит. Ребята снимают плащ и некоторое время сидят молча.

АЛЬБУС: Да, я стащил его у Джеймса. У него очень легко что–нибудь красть; комбинация цифр на замке его сундука — это дата, когда ему подарили первую метлу. Оказалось, что с плащом избегать драк намного легче.

СКОРПИУС кивает.

Прости, что так получилось с твоей мамой. Мы с тобой не слишком много о ней говорили — но, думаю, ты и сам знаешь… Прости. Это всё бредятина — то, что болтают о ней… о тебе.

СКОРПИУС: Спасибо…

АЛЬБУС: Отец говорил, что ты и есть то самое тёмное облако вокруг меня. Он начал разное подозревать — и я понял, что лучше будет держаться от тебя на расстоянии, потому что он пообещал…

СКОРПИУС: Твой отец думает, что все эти слухи — правда? Что я — сын Волан–де–Морта?

АЛЬБУС (кивает): В его отделе сейчас это расследуют.

СКОРПИУС: Хорошо. Пускай расследуют. Иногда я и сам задумываюсь — а вдруг это действительно так и есть?

АЛЬБУС: Нет. Это враньё. И я тебе скажу, почему: я считаю, что у Волан–де–Морта не мог родиться такой добрый сын — а ты добрый, Скорпиус. До глубины души, до мозга костей. Я правда верю, что у Волан–де–Морта не могло быть такого сына.

Пауза. СКОРПИУС тронут.

СКОРПИУС: Приятно… приятно слышать.

АЛЬБУС: Я должен был тебе это всё сказать давным–давно. Ты, пожалуй, лучший человек из всех, кого я знаю. И никакая ты для меня не обуза, а совсем даже наоборот. Ты делаешь меня сильнее, и когда отец запретил нам видеться… без тебя…