Алекс де Клемешье - Сын Дога Страница 45

Угорь, отряхивая полы пальто и брюки, искоса глянул на него и резонно возразил:

– Ну, как видите, я и сам управился.

«Ты видишь, Вера? Я смог! Я все еще допускаю ошибки, я медленно соображаю – но соображаю-таки! Лучше поздно, чем никогда, правда? Наверное, настоящие, опытные следователи из Ночного Дозора засмеяли бы меня, наверное, я многое делал не так, как они учили, наверное, Темный столичный наблюдатель Артур снова сказал бы, что нас набирают по одному лекалу, но я справился! Я приеду – и мы с тобою все решим, я снова справлюсь, и все у нас будет хорошо…»

Глава 2

Декабрь 1973 года

Проводница, пятясь, возила шваброй по проходу – на ближайшей же станции вошли еще несколько пассажиров, занеся на подошвах в вагон мокрый снег пополам с грязью. Вера, некстати задумавшись, не сразу обратила на нее внимание и лишь в последний момент суетливо поджала ноги, спасая сапожки от изгвазданной половой тряпки. Неловко двинула локтем – и смахнула со столика собственные перчатки. Она даже успела испугаться, успела представить, как новые, тонкой кожи, оттенка «кофе с молоком» перчатки, купленные специально «для города», шлепнутся в мутную лужу на полу плацкартного вагона и в каком состоянии окажутся, когда Вера их поднимет… И тут что-то произошло. Долговязый молчаливый пассажир, ехавший на одной из четырех полок через проход, молниеносно выбросил длинную тощую руку и подхватил их в считаных сантиметрах от пола. Пропустив проводницу со шваброй, он безмолвно протянул перчатки Вере.

– Аккуратнее, девушка! – весело сказал его сосед.

Стушевавшись, Вера пробормотала слова благодарности.

Она никак не могла решить, как ей относиться к своим попутчикам. С одной стороны, вроде порядочные мужчины, приятные и вежливые, с другой – ее немножко пугало их внимание и такая плотная опека. Сперва одному из них не понравился комплект постельного белья, который принесла Вере проводница.

– Безобразие! – возмутился он. – Непорядок! Наволочка серая, и на полотенце – дырка!

Невзирая на Верины протесты, он подхватил комплект и понес менять. Поклясться Вера не смогла бы, но ей показалось, что до купе проводника он не дошел, однако вернулся с таким бельем, какого девушка в поездах отродясь не видывала – накрахмаленные и отутюженные принадлежности сияли белизной.

Затем второй – кажется, не произнесший за время поездки ни слова, – принес ей стакан горячего чаю, хотя она его не просила, она всего лишь подумала, что неплохо бы сейчас чайку… Ну, может, кинула один-единственный взгляд в сторону титана с кипятком в начале вагона. Теперь он же спас ее обновку… Они что же – следят за каждым ее движением? Да ну, ерунда это все, случайность…

И вообще – зря Вера поторопилась. Сессию она закрыла только утром. Уверенности в том, что все зачеты удастся сдать с первого раза, у нее не было, поэтому обратный билет она загодя не брала. Ну, подумаешь – могла бы переночевать еще разочек у подруги! Зато завтра ехала бы с комфортом – уж если не в купе, так хотя бы на нижней полке плацкарта. А так – в кассе оставались только верхние боковые места. Конечно, путь из города Кемерово в родной районный центр в Томской области не так долог, можно и потерпеть. И все-таки ей было неуютно.

Будто нарочно закряхтел старичок, занимавший, согласно приобретенному билету, нижнюю боковую полку и сейчас сидевший напротив, через столик от нее. Посмотрел виновато:

– Ты уж прости, дочка! Спина болит – мочи нет! Мне бы прилечь.

Ну вот, пожалуйста. Сейчас столик превратится в часть спального места, старичок ляжет – а куда деваться ей? Забираться на свою полку и весь день мучиться-ворочаться, пялясь в потолок? Досадуя на себя за подобные мысли, девушка засуетилась:

– Конечно-конечно! Давайте я вам помогу с постелью.

И снова, пока она стелила беспрестанно извиняющемуся дедушке, а заодно и себе, что-то изменилось. Соседями опекавших ее мужчин были мать с сыном-подростком. С самого начала поездки они отчаянно уничтожали захваченную из дома нехитрую стряпню. Из вместительной клетчатой авоськи поочередно выкладывались на столик вареные яйца, куриные ножки, пирожки с капустой, картошка «в мундире», соленые огурцы, куски крупно, по-деревенски порезанного хлеба, печенье к чаю, молоко в стеклянной бутылке из-под «Боржоми» и так далее и тому подобное. Как в них столько влезало – неизвестно, но с момента посадки их челюсти не останавливались ни на секунду. Теперь же, невзначай обернувшись, Вера увидела их лежащими наверху. Причем со стороны казалось, что и мать, и великовозрастное дитятко натурально удивлены своим решением прервать трапезу, когда внизу, на столике, еще столько недоеденных продуктов: они попеременно бросали непонимающие взгляды то друг на друга, то на остатки еды. Впрочем, уже через минуту подросток отвернулся к стенке и захрапел. Мать ерзала подольше, но в результате тоже задремала. А самым странным было то, что одна из нижних полок совершенно точно принадлежала этой ненасытной семейке. Почему же они оба забрались наверх?

Когда с постелями было закончено, Вера выпрямилась и в задумчивости скривила губы: неужели действительно придется ложиться среди бела дня? Или, может, лучше пройтись до вагона-ресторана, перекусить?

– Девушка, да вы присаживайтесь! – вновь подал голос веселый пассажир. – Посмотрите, сколько тут свободного места!

Вера снова с сомнением оглядела отдельный закуток с четырьмя полками: мать с сыном по-прежнему спали наверху, долговязый попутчик, спасший Верины перчатки, переместился к окну и сейчас внимательно изучал газету «Гудок», второй мужчина, сидя рядом с ним, широким жестом указывал на абсолютно пустую полку напротив. Действительно, места вдоволь. И, в конце концов, они же ее не домой к себе приглашают! Она скромно присядет с краешку – и все. А если мать с сыном проснутся и спустятся – сразу же освободит место.

– Может, желаете еще чаю? – осведомился мужчина. – Или пива? У нас есть свежее «Жигулевское». Нет? Тогда, если хотите, я достану вина.

Вера замотала головой:

– Нет-нет, спасибо! Ничего не нужно.

– Тогда давайте просто знакомиться! Моя фамилия Фадин, а это – товарищ Супрун. Мы… специалисты в области металлообработки. Я – мастер на производстве, а товарищ Супрун – старший технолог. Товарищ Супрун, немедленно поздоровайтесь с девушкой! Экий вы бука с «Гудком»! Так вот: мы ездим по стране, внедряем на предприятиях технологию изготовления сетки-рабицы. Знаете, что это такое? О-о-о, незаменимая вещь, я вам скажу!

У Фадина было очень живое лицо: оно постоянно меняло выражение, кривлялось, и выходило это вовсе не отталкивающе, а наоборот, забавно. Глядя на молодого производственного мастера, невозможно было не улыбаться. Наверняка общение с ним всем и всегда дается легко, наверняка у него в запасе найдется куча шуток и каламбуров, наверняка он из тех, с кем не приходится скучать. Приятный молодой человек. Однако Вера, после предложения вина и знакомства, вдруг отчетливо осознала, почему так спешила домой, почему не осталась у подруги еще на одну ночь.

Отношения с Евгением складывались трудно. Вернее, пока совсем не складывались. В их редкие встречи Женя зачастую был задумчив и мрачен. Казалось, он по-прежнему не высыпается. Почему? Работа такая? Но что это за должность, когда работать приходится исключительно в ночные смены? Они были знакомы целый год, но Вера так и не осмелилась прямо спросить, кто он по профессии. Если припомнить все мелочи – вырисовывался какой-то неоднозначный образ: не то начальник, не то секретный агент КГБ, не то ревизор. Он много всего знал и был неплохим рассказчиком, но вот само желание о чем-то рассказать, поделиться чем-то важным, развлечь девушку занятной историей – подобное желание возникало у него нечасто. Да и когда теперь-то? Раньше они хотя бы подолгу гуляли вдвоем, несколько раз ходили в кино, а в последнее время и видеться почти перестали. В лучшем случае коротенькое письмо или еще более короткий разговор по телефону. Отчего-то Евгений до сих пор не сделал ни единой попытки сблизиться. А уж о том, чтобы обсудить их будущее, и говорить не стоит. Кто она ему? Друг? Невеста? Удобная спутница для вечерних прогулок?

И все же, несмотря на неопределенность, несмотря на «пионерское расстояние» в их отношениях, Веру тянуло к Евгению.

Начиная с сентября все еще больше разладилось. Сперва его длительное отсутствие «по состоянию здоровья». Воображение Веры мгновенно нарисовало тогда тяжелое ранение, полученное в перестрелке с вражеским шпионом. Как бы сотрудница Танечка ни убеждала ее, что все будет в порядке, Вера не успокоилась, пока сама не удостоверилась. Для этого пришлось пойти на хитрость – сказать той же Тане, что необходимо собрать и отвезти в больницу теплые вещи. Если Евгений идет на поправку – ему положены прогулки, а за то время, что он лечится в Новосибирске, и снег успел выпасть, и морозы ударили. Не в легкой же курточке гулять по территории лечебницы?! Танечка, все прекрасно поняв, с улыбкой протянула ей ключ от дома, в котором располагалась занятая Евгением служебная жилплощадь. Последнее посещение этой квартирки до сих пор вспоминалось как страшный сон. Тогда Вере показалось, что все рухнуло, мир перевернулся, а этот молодой человек оказался ничуть не лучше тех, о которых шепотом рассказывали подружки. Но потом все разъяснилось, и девушка чуть со стыда не сгорела, когда решительная сотрудница Танечка беспощадно уличала ее в безосновательности подозрений. В тот момент Вере показалось, что все обязательно наладится. Недолгая встреча в Жениной палате вернула надежду, придала сил…