Нэнси Холдер - Антология «Дракула» Страница 48

Теперь ему необходимо подняться или подтянуться повыше, чтобы открыть дверцу как следует, то есть толкнуть ее вверх. На это ушло много времени, и боль в голове усилилась настолько, что каждый вдох давался с трудом. А полом оказалось, что дерево, по-видимому то самое, в которое врезалась машина, растет слишком близко и дверца не открывается до конца. Ему пришлось протискивать ноющее тело в узкую щель, извиваясь, словно покалеченная гусеница.

Но в итоге он все-таки оказался рядом с машиной, на земле, усыпанной хвоей, и сумел ощупать себя с головы до ног.

Если не считать шишки на лбу, то других повреждений ироде бы не было. Во всяком случае, больше нигде так не болело от прикосновения. Одежда тоже нигде не порвана. Но все-таки как же он попал в это странное место? И чья это машина? Но самое главное, кто он такой?

На нем был коричневый пиджак, и он почему-то был уверен, что во внутреннем кармане должен лежать бумажник. Но карман был пуст, точно так же как остальные карманы пиджака и широких брюк. Может, номера машины что-то ему подскажут.

Он подошел взглянуть на номерной знак, но выяснил только то, что машина из Массачусетса. Значит, он сейчас в Массачусетсе? Может, он живет где-то рядом и сможет добраться до дому пешком, если вспомнит, где этот дом находится?

Крышка багажника оказалась не заперта — может, открылась, когда машина врезалась в дерево? — но в самом багажнике было пусто, если не считать домкрата и запасного колеса. Возможно, содержимое бардачка что-нибудь подскажет. Он как можно осторожнее снова забрался на машину, свесился в приоткрытую дверцу и протянул руку.

Однако, как и багажник, бардачок был совершенно пуст.

Кто же он? Где он? И сколько еще будет гудеть голова из-за этой громадной шишки на лбу?

Ответов нет, но пора отсюда выбираться. На машине все равно не уехать. Где же дорога?

По крайней мере, машина должна ему подсказать это. Вероятно, она съехала в рощу с дороги. Если предположить, что автомобиль двигался относительно прямо, шоссе должно найтись в той стороне, где горят красные огоньки габаритов. И где-то неподалеку. Лишившаяся управления машина не смогла бы уехать через лес далеко.

Может, он просто потерял сознание прямо за рулем? Или же другая машина столкнула его с дороги и уехала, не остановившись? Сколько времени? У него было такое чувство, что на левой руке должны быть часы, но часов не было. Может, его ограбили?

«Шагай!» — велел он себе. Остается лишь надеяться, что где-нибудь поблизости имеется жилье и оттуда он сможет позвонить в больницу и вызвать механика.

Выставив перед собой руки, словно антенны ночной бабочки, он с усилием преодолел темное пространство и выбрался на двухполосное шоссе. В просветы между облаками просачивался бледный свет луны, и видно было неплохо. Мысленно подкинув монетку, в какую сторону идти, он повернул направо. За спиной остались все еще заметные огни фар.

Должно быть, он преодолел мили две, когда увидел слева по дороге дом с освещенными окнами. За все это время мимо не проехало ни одной машины. Куда бы ни вела эта дорога, ею явно пользуются не часто.

Освещенные окна, три окна, отчетливо вырисовывались на черной стене. До них не меньше ста пятидесяти футов. В конце грунтовой подъездной дорожки торчал на столбе старомодный почтовый ящик. Ему пришлось подойти ближе, чтобы прочитать полустертую черную надпись. «Карлетон Хоуд».

Секунду он постоял у ящика, радуясь передышке, поскольку ни разу не останавливался с того момента, как отошел от машины. А не знакомо ли ему имя Карлетон Хоуд? Вряд ли. Но, с другой стороны, он и собственного имени не знает. И того, откуда он. И в чьей машине сидел. Может, это он сам Карлетон Хоуд? Или так зовут его соседа? Вероятно, встретившись лицом к лицу с живущими здесь людьми, он что-нибудь вспомнит.

Оторвавшись от почтового ящика, он заковылял по подъездной дорожке к дому.

Одно из освещенных окон выходило на длинную веранду, и в луче блеклого желтого света он рассмотрел ступеньки. Поднялся по ним. Подходя к двери, он задумался, стоит ли упоминать, что не знает, кто он такой. Как бы он сам реагировал, если бы к нему среди ночи явился странный незнакомец и заявил: «Пожалуйста, помогите! Случилась авария, и я не помню, кто я и откуда ехал, когда это произошло»? Впустил бы он такого человека или же захлопнул дверь, запер на все замки и вызвал полицию?

Можно придумать какое-нибудь имя, решил он, но тут же отмахнулся от этой мысли и поискал кнопку звонка. Так и не увидев ее, он постучал. Постучал еще раз. И услышал, как чьи-то ноги медленно шаркают по голому деревянному полу, приближаясь к двери.

Что ему отвечать, если человек за дверью спросит: «Что вам нужно?»

Дверь с легким скрипом отворилась, и он оказался лицом к лицу с невысокой седой женщиной в черном платье. Она стояла перед ним, вглядываясь в его лицо и дожидаясь, пока он не заговорит.

— Добрый вечер, — начал он. Вспомнив имя на почтовом ящике, прибавил: — Миссис Хоуд?

Она немного нахмурилась:

— Кто вы?

Лучше говорить правду, решил он.

— Если честно, в данный момент я не знаю, кто я. — Снова ощутив слабость, как у почтового ящика, он взялся рукой за дверной косяк, чтобы не упасть. — Я попал в аварию. Вы не позволите воспользоваться вашим телефоном, чтобы вызвать спасателей?

Пожилая женщина подалась вперед, внимательно вглядываясь в него, и он как будто что-то вспомнил. Вроде он подвозил кого-то, перед тем как случилась авария. Уж не пожилую ли даму в черном платье? Может даже, эту самую?

Нет. Если бы такое случилось, попутчик не ушел бы просто так, бросив его без сознания, возможно при смерти, в разбитой машине. Это память подводит его.

— Авария? — эхом откликнулась дама. — Вы попали в аварию?

— Примерно в двух милях отсюда. Я не знаю, что случилось. Когда я очнулся, машина лежала на боку среди деревьев, а у меня на лбу оказалась громадная шишка.

Он указал на лоб, и она придвинулась поближе, чтобы рассмотреть его повреждения.

— Гм… Шишка просто ужасная, — проговорила она тонко. — Прошу вас, входите.

Закрыв за собой дверь, он прошел вслед за женщиной через ярко освещенную прихожую, затем под арку направо в так же ярко освещенную гостиную. Хотя, возможно, в этой части Новой Англии, в таких старых домах, как этот, подобные комнаты называются залом. К его удивлению, два из трех древних, туго набитых кресел в гостиной оказались заняты мужчиной и женщиной. Мужчина, в темном костюме, высокий и смуглый, был даже красив какой-то чужеземной красотой. Женщина, явно уроженка Новой Англии, была ровесницей той, что впустила его в дом, и на ней было такое же старомодное платье. Из мебели в зале было еще два маленьких столика, на которых стояли керосиновые лампы на красивых стеклянных ножках и с высокими стеклянными же колпаками.

Миссис Хоуд — если только это была миссис Хоуд — сказала, обращаясь к этим двоим:

— Этот мужчина пострадал при аварии и не помнит, кто он.

Оба уставились на него с таким пристальным интересом, что Хауэллу захотелось развернуться и убежать.

— Разве у вас нет водительского удостоверения? — поинтересовался мужчина, в его речи слышался иностранный акцент.

— Нет. И вообще ни одного документа с фамилией. Вероятно, кто-то обчистил мои карманы, пока я был без сознания.

— В таком случае, у вас действительно проблемы.

— Может быть, я могу воспользоваться вашим телефоном…

— И куда будете звонить?

— Наверное, девять-один-один.

— Здесь нет службы девять-один-один.

— Тогда, вероятно, врачу. Здесь поблизости есть врач?

— Никто не захочет ехать сюда в столь поздний час. — Смуглолицый мужчина указал длинным худым пальцем на медные часы на стене. — Уже за полночь.

Хауэлл был ошеломлен. За полночь? Сколько же он пролежал в машине без сознания?

— На сегодня можете забыть о докторах. — Мужчина поглядел на женщину, открывшую дверь, затем перевел взгляд черных глаз на вторую пожилую даму. — Леди, полагаю, этот человек больше всего нуждается в отдыхе. Вы согласны со мной? Не вижу причин, чтобы отказать ему в свободной комнате. А утром, если ему не станет лучше, мы вызовем доктора… э-э-э… Джонса. — Он выдержал паузу, пока женщины обменивались недоумевающими взглядами, и нетерпеливо добавил: — Ну, так как?

— Верно, — отозвалась женщина, открывшая дверь.

— Да, я того же мнения, — проговорила вторая.

Джером Хауэлл сидел, молча глядя на них, а в голове теснились обрывки воспоминаний, которые силились занять свои места. Эти пожилые женщины — сестры, решил он. Мужчина, вероятно, муж одной из них или же просто гостит здесь. Интересно, в доме есть еще кто-нибудь? И где эти самые Хоуды, чья фамилия написана на почтовом ящике?

Откуда у него такая странная уверенность, что Хоуды давным-давно умерли, дом с тех пор заброшен, старый и никому не нужный, а эти трое просто заняли его и живут здесь недавно?