КниГАзета . - Приемные родители Страница 9

— Ряд колдобин от города к городу называют красиво — дорогою! — щедрым жестом обводя окрестности, процитировал телек Серёга.

Артур поморщился:

— Где ты видишь тут — город?

— Ну а это чего? Не город тебе, что ли?

В уютной ложбинке между холмами как стайка мухоморов сгрудились кирпичные домики, окружённые буйными садами частных домов. Чуть поодаль, на склоне, выстроились в ряд бледные поганки блочных девятиэтажек. Целых пять!

Вот она, Россия-матушка, во всей её красе.

Мужчины — вернее, супруги Миллер — поочерёдно вздыхали.

Водитель-азиат высадил их на каком-то перекрёстке, где местами заасфальтированные колдобины под косым углом пересекались с колдобинами грунтовыми, пробурчал что-то вроде "гаситиница тута" и со всей доступной на такой дороге скоростью рванул назад в Омск.

— Ну и где она "тута"? — возмущённым сопрано ехидно пропел Артур-Вирджиния.

— А я её, кажется, вижу, — мрачным тенором отозвался Серёга.

Проследив за перстом указующим, Артур от души хлопнул себя по лбу и сел на свой чемодан.

Прямо перед ними стоял приземистый одно-двухэтажный домик, дощатый, серый, с просевшей односкатной крышей — это из-за неё слева в домике было два этажа, а справа всего один. По центру над узкой покосившейся дверью, выкрашенной свежей зелёной краской, висела аккуратно прокрашенная всё той же краской вывеска: "ГОСТИницца".

— Это они чё, себя под Ниццу, что ли, маскируют? — со скрипом почесал затылок Серёга.

— Угу. Дорогие гости, на самом деле тут не Ницца, но, согласитесь, местами похоже.

— Пошли, что ль, заселяться?

— Угу… — внезапная мысль подкинула Артура аж на полметра в воздух. — Стоп! Мы можем читать по-английски!

Серёга умилённо сложил руки перед грудью:

— Какое шикарное открытие! Мне кажется, или это из-за него мы улетели в кювет?

— Нет! Серёг! Вспомни! На каком языке мы с тобой говорили про конезавод?!

Серёга ещё раз поскрипел мозгами и с натугой проговорил:

— We spoke English… Е…! Артур! Мы реально спукали по-инглишу!

Артур нахмурился:

— Can you supervise it? [2]

Серёга напрягся и выдал:

— Probably, I can  [3] … Блин, про баб ли! Артур! Я всё грёбаное школьное детство учил этот самый инглиш и получал свои законные пары и колы! А тут — нет, стоило умереть тогда, чтоб англичанку напугать, пробабли!

— Да хоть про баб, хоть про девок, — пробормотал "Вирджиния", прохаживаясь перед спутником и массируя подбородок. — Хоть про девок, — повторил он и остановился. — Нам надо помнить, что мы можем говорить по-английски и как можно чаще вставлять английские фразы, вроде как забыли, как это по-русски.

Лавров радостно заржал — видимо, уже входя в роль владельца конезавода, многое перенявшего от своих четвероногих любимцев:

— Да-да-да, точно! Я хочу to drink hundred gram of vodka, простите, забыл, как это по-русски… о-сто-гра-ми-ца!

"Вирджиния" скромно потупила взгляд:

— Смотри, как бы я не начал… начала говорить всем, что I want to kill the husband — и радуйся, что не по-русски, а то вдруг кто поймёт и поможет хрупкой женщине исполнить мечту!

— Э, э, э! — всположился Серёга. — Ты мне это! Не шути, дорогая! А то я устрою тебе насилие в семье! Прости, забыл, как по-английски… violence in a family?

— Shut up! — резко бросил Артур и зашагал к "ГОСТИницце". Прошёл метра три, обернулся.

Серёга послушно тащил поклажу.

— Какой хороший русский тягловой тяжеловоз… — пробормотал Кривошапкин так, чтоб Лавров не услышал.

Отношения и без того трещали по швам, практически не выходя из пике постоянных обоюдных подковырок. Серёга никак не хотел думать о деле и считал, что для спасения Алёшки достаточно просто приехать в Ухтомск.

Ну, допустим, в таком крохотном городишечке найти детский дом будет несложно. Если честно, Артур уже даже приглядел дом-кандидат, обросший ельником — слишком уж казенно и безрадостно тот домик смотрелся на фоне прочих.

Допустим так же, что имеющихся у супругов Миллер документов хватит, чтобы убедить Сейфулина в том, что Алёшу можно отдать Миллерам…

Но! Светлый обозначил только, что директор детдома, Сейфулин, заключил сделку с агентством "Флауэр". Наверняка же эти "цветочки" подстраховались и сделали Аязу Вахитовичу предложение, от которого невозможно отказаться.

Интересно, что они наобещали? И собираются ли сдерживать свои обещания?

Значит, начинать надо с того, чтобы узнать про условия сделки агентства и директора — и придумать нечто, более заманчивое.

Бухнув чемоданы на порог "ГОСТИниццы" Серёга зевнул:

— Во. Щас устроимся на ночлег — и пойдём рыть, чего это агентство, как бишь его… "Фловер"?

— "Флауэр", — автоматом поправил Артур.

— Ага, точно! В общем, нам бы для начала втереться к Вахитычу в доверие и разузнать, чего ему наобещали америкосы!

Артур онемел.

Может быть, он после смерти обрёл телепатические возможности и каким-то образом передаёт свои идеи в головы коллег по несчастью? Если нет, то почему тогда, пока он думает и выбирает кратчайшие пути для решения проблем, они как-то по наитию приходят к тем же выводам, что и он?!

Откашлявшись, "Вирджиния" пробормотала:

— Ну, раз ты такой умный, то иди и оформляй нам номер на двоих. А я пока пойду погуляю по окрестностям.

— Э, одному в чужом городе опасно!

— Да, маленький, опасно. Чужих на районе всегда му… кхм… бьют. Именно поэтому ты будешь паинькой сидеть в гостинице, а мамочка разведает обстановочку.

Серёга покачал головой:

— Смотри, жена… если что, то без обид! Сам нарва… лась!

— И чего он только нашёл в этой стерве желтоглазой? — сокрушалась Зинаида Андреевна, помогая няне Тоне мыть окно в кухне. — Вот чего он в ней нашёл? За неделю семь раз парик сменила, как с ним по-русски лялякать, так без акцента шпарит, гадина, как к кому другому обратиться, так сразу "о, моя плохо понимай рюски!"

Тоня сочувствующе кивала. Лицо её было понимающим и грустным. Однако мысли занимала не любовная трагедия Зиночки — вот ведь дура-девка, нашла в кого влюбляться! Да, директор, но ведь старше неё вдвое, ниже чуть не на голову, лысый, кривоногий, а уж самомнения — сначала оно в комнату входит, а через пять минут и сам Сейфулин!

— И куда только он смотрел? Ведь она ну чисто змея!

Тонины глаза наполнились слезами, и Зинаида Андреевна, чувствуя поддержку, тоже начала приплакивать. Откуда она могла знать, что Тоня думала в тот момент о мебели, которую взяла в кредит в Омске и о протёкшей стиральной машине, а ещё о телевизоре, в котором снова перегорели лампы — двадцать первый век на дворе, а у неё ламповый телевизор и муж-алкаш, активно спаивающий всех троих сыновей в придачу, и только одна зарплата нянечки в детдоме, чтоб всё оплатить!

Так и плакали обе, тихо всхлипывая и отмывая окно, а, натерев скомканными газетами стёкла, для блеска, ещё и обнялись.

— Гад он, гад, гад, гад! — проплакала Зинаида.

— Ух, ещё какой гад! — с чувством подхватила Тоня.

И какая разница, что чувство не имело никакого отношения к Сейфулину? Главное, две подруги поняли друг друга.

— Смотри, — шмыгая носом, ткнула пальцем в только что начищенное стекло Тоня. — Смотри, какая!

На улице среди елей шла женщина. Ни Тоня, ни Зинаида раньше её здесь не видали, но держалась она уверенно, как местная. Было в ней что-то неуловимо неправильное… широкий уверенный шаг, серьёзное лицо… да ещё такая подчёркнуто-элитная одежда и обувь, того и гляди, вылезет откуда-нибудь ярлычок "GUCCI" или там "Louis Vuitton"…

Заметив, что на неё смотрят, женщина улыбнулась.

В улыбке тоже было что-то… неправильное, странное.

— Лесбиянка что ли, — едва слышным шёпотом предположила Тоня.

Зинаида Андреевна недоверчиво обернулась на подругу, снова всмотрелась в незнакомку.

А и правда. Все неправильности объясняла некая мужиковатость движений. И на Зинаиду эта женщина смотрела, словно прикидывая, долго ли придётся уламывать и стоит ли вообще подкатывать с "горизонтальными намерениями". Аж щекам жарко стало…

Нет.

Была в ней ещё одна странность.

Спрашивается, что она забыла в дальнем парке детдома, под окнами кухни?

— Здравствуйте! — обратилась незнакомка то ли к Зинаиде, то ли к Тоне, а то ли к обеим сразу, хоть нянечка уже поспешила ретироваться поглубже в комнату.

— Здравствуйте, — отозвалась Зинаида. — Вы кого-то ищете?

— Я думаю, что да, — согласилась, чуть поразмыслив, женщина и подошла ближе. — Вы скажете мне, это есть детский дом?

Любопытная Тоня тут же встряла:

— А вы иностранка, да?

— Оh, I am the citizen of the United States of America… о, простите, пожалуйста. Мы приехали недавно с мужем. Мы хотели усыновлять ребёнка.

— Для недавно приехавших у вас очень хорошая русская речь, — недоверчиво отметила Зинаида.