Андрей Смирнов - Артур, племянник Мордреда

Андрей Смирнов 

Артур, племянник Мордреда

Книга I

Девять пауков в одной банке

Я всегда был не таким, как другие. У всех в клане светлые волосы, а у меня — темные. Все мои ровесники — высокие, мускулистые, с квадратными подбородками и глазами либо голубыми, либо светло-серыми. А я ростом не вышел, и глаза у меня — черные. И подбородок не квадратный.

И еще одно отличие имеется. У всех моих ровесников отцы есть, а у меня — нету. Только мама.

Как-то раз вздумали из-за этого надо мной потешаться. Мол, безродный я и прочее… Ну, тут еще одно отличие обнаружилось. Оказалось, что не смотря на рост невысокий, подбородок неквадратный, самый сильный я среди своих сверстников. Одному ребра помял, другому челюсть свернул, третьему руку сломал. Нечаянно. Не хотел я. Но уж больно они меня разозлили.

После того случая никто больше о моем происхождении не заикался. Глаза и волосы темные — это ерунда. Сила есть и в обиду себя не даю — значит, свой я! Истинный киммериец!

…Эх, хороша страна Киммерия! Горы высокие, вершины белые — когда солнце светит, смотреть на них нельзя — слепнешь. На склонах наши поселки располагаются: там клан Волка живет, там клан Рыси, а вон там — клан Медведя, из которого я происхожу. Зима у нас суровая, весна голодная и опасная (лавины с гор сходят), лето короткое, а осень — еще короче. Даже и не замечаешь, как осень прошла — сразу зима наступает. Народ у нас сильный и воинственный. Молимся мы многим богам, и чтим своих предков — каждый род своего. Есть у нас и общий бог-первопредок, которого почитают все кланы: Конан, сын Крома.

Весной снег тает, и наступает лето — самое лучшее время. Преудивительные в воздухе носятся запахи, деревья оживают и к солнцу тянутся, на склонах гор цветы распускаются, ручьи звенят, и, вниз стекая, долины меж гор водой поят, ветра с юга прилетают теплые, влекущие, так и тянут к себе, так и манят: пойди, Ар-тоор, вместе с родичами своими, в земли южные, разграбь все богатства тамошние, возьми в плен десять рабов и еще десять наложниц и героем обратно в родную Киммерию вернись…

Это, значит, лирика была. Поэт я. Еще одно от прочих киммерийцев отличие.

Хотя после той драки никто больше меня «безродным» называть не смел, взрослея, стал я задумываться: а и правда, чего это у меня отца нет? У всех есть, а у меня нету?

Завел однажды с матерью об этом разговор. Маму мою в племени уважают. Когда старуха Кримгильда помрет, мама вместо нее знахаркой станет. Летом вместе с Кримгильдой они по горам бродят, травки всякие полезные собирают. А мужа у моей матери нет.

Ну вот, значит, спрашиваю я маму, а она мне в ответ такую историю рассказывает:

— Как-то раз наши охотники в горах человека нашли. Был он тяжело ранен. Наши на его оружие позарились — сам знаешь, хороший меч в Киммерии дорого стоит. А он, хоть и ранен был, пятерых к Крому успел отправить прежде, чем справиться с ним удалось. Хотели убить его, но вождь Харальд запретил. Сказал: это великий воин, и надо узнать, кто он такой и откуда. Человека в поселок принесли, и нам с Кримгильдой лечить его приказали. Ну, а потом… — Мама ненадолго замолкает. — Понравился он мне…

— Ну, а потом? — Спрашиваю заинтересованно.

— Ну а потом, как поправляться стал, сбежал он. А как сбежал — не знаю. Пропал и все. Будто на крыльях улетел. Искали его по горам, выслеживали — да без толку. Никто его больше не видел, и ни одному псу след его взять не удалось.

— Вот те раз! — Удивляюсь. — Что ж он, колдуном, что ли, был?

— Не знаю. — Вздыхает мама. — Может и был, только мне не сказал.

— Что ж он говорил? Хоть что-нибудь о себе рассказывал?

— Сказал, что зовут его Марк, а откуда, какого рода, из какой страны — так и не поведал. А спустя положенный срок ты родился.

Удивляясь, мамин рассказ мысленно про себя повторяю. «Марк». Перекатываю имя по языку, пробую на вкус. Странное имя. Не наше. Не киммерийское.

Стал я с тех пор наших старейшин про другие земли расспрашивать. Какие страны с Киммерией соседствуют? Узнал я, что на севере и на востоке — горы. На западе — пиктские леса простираются. Пикты — презренное племя: низкорослые, слабые. Воевать честно не любят — все больше засады устраивают и из луков врагов расстреливают. Время от времени спускаемся мы с гор к ним в гости. Когда новых рабов взять нужно, или так просто, если повоевать хочется. Хотя у пиктов волосы и глаза черные, не верю, что мой отец из этого племени! Чтобы пятерых киммерийцев в бою убить, пиктов тридцать или пятьдесят понадобится! А мой отец один был, да еще и раненый.

На юге же, когда горы заканчиваются, простираются луга на неделю пути или даже больше. За теми лугами стоят замки и укрепления. А страна, которая еще южнее лежит, и которую эти замки и укрепления охраняют, называется Аваллон. Сильная страна. И странная. Говорят, когда-то ее не было. А потом вдруг появилась. Сразу вместе с городами, полями и укреплениями. Как появилась? Уже и не знает никто, давно это было.

Лет сто тому назад собрались наши и решили на этот Аваллон напасть. Богатые земли, отчего ж не напасть-то? Собрались кланы вместе, выставили войско — пять тысяч киммерийцев! Такое войско любую силу сломит. Поначалу все шло гладко. Взяли один из пограничных замков, разграбили пару городков ближайших. А потом — столкнулись с аваллонской армией. Говорят, возникла она прямо из воздуха. Ну, может и не из воздуха, может и врут старики, но разбили нас основательно. Из каждой сотни только один из наших обратно в горы вернулся.

С тех пор уже много воды утекло — и дружили мы с ними, и снова воевать пытались. Старейшина Мортаг бродяжничал в юности, то к тем, то к этим нанимался и даже в аваллонской армии послужить успел.

— А вот имя «Марк», — интересуюсь я у Мортага, — в каких землях употребляется? Не у пиктов ли?

Спрашиваю, а про себя думаю: «Только бы не у пиктов!»

— Нет, — качает головой Мортаг. — У пиктов сроду таких имен не было. У них имена длинные, с первого раза и не выговоришь. А имя «Марк» легко в Аваллоне встретить. У меня там, к примеру, когда я в ихней армии служил, так полусотника звали. Толковый вояка был, хотя и пил по-черному.

Аваллон, значит. Вот откуда мой отец родом. С тех самых пор запала у меня мысль посетить эту страну. Само собой, в свое время. Это дело обдумать надо. Мы, киммерийцы, народ основательный.

Ну, значит, рос я потихоньку, оружием владеть учился, на зверей охотиться — все как полагается. Про оружие врать не буду — хотя я от природы ловок и учусь быстро, однако мои старшие родичи — те, которые в походы уже ходили и опыт военный имели — на мечах меня четыре раза из пяти побеждали. Тут мне хвастаться нечем. Опыт и мастерство выше природной силы и ловкости. Про другое скажу: каждый год, летом, устраивают у нас в Киммерии кулачные бои. Победителю рог с медом полагается. Так я с тех пор, как в шестнадцать лет первый раз этот рог осушил, так и в последующие года первенство никому не уступал. Уже и старшие родичи заинтересовались, и вот, когда исполнилось мне восемнадцать, вышел против меня Бораг из клана Вепря. Вообще-то, в кулачных боях обычно бьются только юноши, но Бораг, видать, решил тряхнуть стариной. Ему было уже за тридцать, и в своем клане был он вождем. Выше меня почти на голову и в полтора раза шире в плечах. Каждая рука — толщиной с мою ногу. На шее — ожерелье из медвежьих клыков. Рассказывали, что как-то раз Бораг зимой охотился в горах и, попав в метель, укрылся в пещере. А в той пещере медведь жил. Копье борагово медведь сразу сломал, и пришлось, считай, Борагу без оружия с ним драться, только с ножом одним… Ну, вот с тех самых пор он и носит на шее это ожерелье.

Сцепились мы с Борагом. Долго друг другу ребра мяли. В конце концов, вижу — притомился мой супротивник. Тут-то я его над головой поднял и на землю бросил. Бораг еще встать попытался, но как встал, так и упал снова — ноги не держали. Вот уж победа так победа! Есть чем похвастаться! Наши, из клана Медведя, заревели, закричали, заулюлюкали победно. Девушка красивая мне рог с медом поднесла. Третий уже по счету. Выпил я его и решил: ну, все. Больше на этих состязаниях драться не буду. Пускай другие бьются. А мне уже неинтересно.

На следующий год, как снег сошел, собрались вожди на совет. Ветер южный в то лето особенно заманчив был, так и просил, так и звал удаль свою показать. Вдобавок, рабов совсем мало осталось — быстро мрут они в наших горах от холода. Потому решили единодушно: идем на пиктов.

Когда я про это узнал, само собой, обрадовался. Не каждый день воюем, а для меня этот поход вообще первым будет. Харальд в поход не пошел — старый он уже стал, а вместо себя послал своего сына, Хедина. Если Хедин живым вернется, то из рук Харальда родовой меч примет и с тех пор вождем станет. А Харальда станут величать уже не «вождем», а «старейшиной».