Андрей Курков - Пуля нашла героя Страница 10

Снова слезы покатились по щекам девушки.

Назад они шли молча.

— Ты, Таня, здесь ночуй, а я на завод пойду, — сказал Добрынин. — У меня там в кабинете раскладушка есть и два одеяла. Там, на кухне, крупа и картошка, свари себе чего-нибудь поесть. А утром я приду. Если холодно будет — там в шкафу шинель возьми.

Таня кивнула и отошла к окну. Посмотрела на безлюдную улицу.

Добрынин воспользовался моментом и быстренько вытащил из-под подушки чистую майку. Положил ее в свой рабочий портфель.

По дороге на завод Добрынин немного злился на себя. Причина была мелкой, но все-таки честный до щепетильности народный контролер переживал. Зачем он соврал Тане про раскладушку? Разве была в этом серьезная необходимость? Одно дело, если б надо было обмануть безвредно по-ленински, но с какой-нибудь полезной целью. А тут! Ведь не спрашивала она об этом!

На проходной перекинулся словами с одним из ВОХРы.

Тот был немного удивлен, ведь Добрынин уже недели две не ночевал на заводе.

Добрынин объяснил ему, в чем дело, рассказал про Таню, и вохровец все понял.

Когда утром Добрынин вернулся домой, к своему удивлению, кроме Тани застал он трех знакомых юнкоров. Вместе с Таней они сидели на кухне за столом, что-то записывали.

Увидев Добрынина, мальчики поздоровались, встали из-за стола.

— Сидите, сидите! — остановил их Добрынин. — Что это вы так рано?

— Нам директор про товарища Селиванову сказал, вот мы и прибежали, — объяснил один из юнкоров. — Боялись, что товарищ Селиванова уедет сегодня.

— А-а, — закивал Добрынин. — Ну правильно. Юнкоры вскоре ушли.

— Как спалось? — спросил Добрынин.

— Хорошо. Спасибо, — сказала Таня. — Я, товарищ Добрынин, не спала. Я всю ночь думала. И вот решила, если можно, взять себе фамилию Дмитрия… в память о нем. Можно? Вы ведь самый близкий его друг…

Добрынин озадаченно глянул на Таню, потом задумался. «Вот, — думал он, — товарищ Калинин взял, помнится, фамилию Тверин, но это же по просьбе жителей Твери. А тут совсем другое…» — Надо с директором завода поговорить, — неопределенно ответил народный контролер. — Наверно, это можно, но я не знаю как. Ты когда назад поедешь?

— Меня до четверга отпустили, — сказала Таня. — А можно с директором сегодня поговорить? Можно? Добрынин пожал плечами.

— Наверно, можно, — сказал он помедлив.

Однако поговорить с директором им в этот день не удалось. Ни дома, ни на заводе его не было.

Усталые, находившись пешком по городу, Таня и Добрынин вернулись в квартиру.

Таня сварила картошки, и они сели ужинать, но вдруг в дверь постучали. Пришел корреспондент «Балабинской правды». Он признался, что о Тане узнал от юнкоров и очень хотел написать о ней.

Его пригласили к столу. Сваренную для двоих картошку разделили на троих.

Корреспондент больше спрашивал, чем ел. А когда он услышал, что у Тани с собой есть письма Ваплахова, вскочил из-за стола. Глаза его горели.

— Покажите мне их, пожалуйста! — попросил он.

Таня принесла ему оба письма.

Корреспондент жадно перечитывал их.

Добрынину этот человек показался неприятным. Он уже встречался с ним пару раз на заводе, но никогда он не был таким навязчивым, как в это воскресенье.

— Вы разрешите мне их взять… для газеты? — попросил корреспондент.

— Нет, — удивительно твердо произнесла Таня.

«Молодец! — подумал про нее Добрынин. — Так с ним и надо».

Корреспондент выглядел растерянным. Казалось, он первый раз в своей жизни услышал это короткое, но такое емкое слово.

— Но хоть переписать из писем… можно… только пару строк?

— Перепишите, — сказала Таня.

За столом сразу стало тихо.

Корреспондент спешил, карандаш в его руке дрожал. Добрынин доел картошку и думал о Тане. Думал хорошо и одобрительно. Ему понравилась мысль девушки об изменении фамилии. Это правильно, думал народный контролер, ведь детей у Мити не было, а значит фамилия его как бы пропадет в мире, ведь больше ни у кого нет такой. Сколько там этих урку-емцев было, в ЦК… если это правда…

На следующий день с утра Добрынин с Таней пошли к директору спиртозавода Лимонову. Им пришлось подождать около часа — товарищ Лимонов проводил еженедельную летучку. Стоять под дверьми директорского кабинета не хотелось, и Добрынин провел Таню по цехам, рассказывая о заводе. Показал ей заводской музей. Таня смотрела и слушала рассеянно.

Рассказывая, Добрынин боялся, что Таня попросит показать ей место гибели Дмитрия. Но она не попросила. Может быть, она вообще не слушала, думая о чем-то другом.

А некоторое время спустя они уже сидели в директорском кабинете.

Лимонов сначала немного нервничал. Сразу после знакомства стал оправдываться перед Таней, объясняя, почему на могиле до сих пор нет памятника. Но потом увидел он, что никаких притензий к нему нет, и расслабился. А когда услышал о желании Тани взять фамилию Дмитрия — посмотрел ей в глаза, потом в глаза Добрынину. Понял, что дело это серьезное, но опять же, при полном своем одобрении желания этой симпатичной рыжеволосой девушки, как поступить не знал. Во время раздумий взгляд его упал на черный телефон, напрямую связывавший директора с секретарем горкома. Сразу появилась в товарище Лимонове решительность. Он снял трубку, сделал два глубоких вдоха и набрал короткий, из двух цифр, номер.

— Товарища Куняева товарищ Лимонов, — сказал он кому-то.

Через несколько секунд лицо его изменилось — появилась в нем отточенная серьезность и сосредоточенность. Он вкратце изложил товарищу Куняеву ситуацию, потом долго слушал, кивая.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Я буду в кабинете ждать звонка. Спасибо.

И аккуратно положил черную трубку.

— Может быть, — сказал товарищ Лимонов, поигрывая пальцами по поверхности стола. — Это, оказывается, дело паспортного отдела и милиции. Товарищ Куняев сейчас все разузнает и перезвонит. А вы пока о себе расскажите! — обратился он к Тане.

Таня нервничала. Рассказывала сбивчиво, и поэтому жизнь ее казалась какойто непонятной. Тут Добрынин ее выручил. Рассказал, как они с Дмитрием с ней познакомились. О зашитых папиросах и записках рассказал. А потом, посмеиваясь, признался, что сам взял с нее пример, когда товарищу Тверину в подарок шинель посылал.

— Ну и что товарищ Тверин? — заинтересовался, усмехнувшись, Лимонов.

И тут зазвонил черный телефон. Усмешка на лице директора завода уступила место серьезному выражению.

Он снял трубку и только слушал и слушал, ничего не говоря.

Таня снова вся напряглась. Добрынин тоже напрягся, за нее переживая.

— Ну хорошо, — наконец выдохнул в трубку товарищ Лимонов. — Значит, пусть подойдут к начальнику паспортного стола Карасеву к четырем часам. Ясно. Хорошо, потом сообщу.

— Слышали? — спросил Лимонов, поглядывая то на Таню, то на народного контролера.

Добрынин кивнул, а Таня продолжала вопросительно смотреть на директора.

— В общем, начальник паспортного отдела Карасев ждет вас сегодня к четырем, — повторил Лимонов. — Наверно, он объяснит, как это делается. — И Лимонов пожал плечами.

Товарищ Карасев оказался грузным и довольно высоким человеком.

Встретил он Добрынина и Таню вежливо, усадил на стулья. Внимательно выслушал Таню. А потом сказал:

— Я, как товарищ Куняев просил, все узнал. Как простой гражданин вы, товарищ Селиванова, можете поменять фамилию только путем вступления в брак. Ясно?

Таня, услышав это, открыла рот да так ничего и не сказала. В глазах появились слезы.

— Так значит нельзя мне… — прошептала дрожащим голосом.

Тут Карасев как-то странно пожал плечами.

— Я же не сказал, что нельзя. «Нельзя» можно было и по телефону сказать!

Добрынин слушал этого большого человека и пытался вспомнить, о чем ему этот нынешний разговор напоминает. Что-то было знакомое то ли в словах, то ли в интонациях Карасева.

— Так как же мне? — снова шепотом проговорила Таня, вцепившись отчаянным взглядом в начальника паспортного отдела.

— Вы очень хотите? — спросил он совершенно спокойным голосом.

Она чуть не заплакала.

— Да! — вырвалось у нее с горечью.

— Есть только один выход, — Карасев заговорил чуть тише. — Вы должны вступить в брак с товарищем Ваплаховым…

Глаза Тани широко раскрылись.

— Как?! Что вы говорите…

Карасев, видно, тоже чувствовал себя не совсем удобно в этом разговоре.

— Вы поймите, — снова заговорил он. — Никто не имеет права изменить вашу фамилию без серьезной причины. Я говорил с ЗАГСом. Они готовы в виде исключения и только по рекомендации горкома зарегистрировать ваш брак при, конечно, некоторых условиях. И тогда вы официально получите фамилию товарища Ваплахова… Если только вы согласны.

— Но как же это, он же умер! — непонимающе прошептала Таня.

— Он геройски погиб, — поправил ее Карасев. — Это каждому в городе известно. Вы его любили?