Андрей Курков - Пуля нашла героя Страница 11

— Но как же это, он же умер! — непонимающе прошептала Таня.

— Он геройски погиб, — поправил ее Карасев. — Это каждому в городе известно. Вы его любили?

— Конечно!

— И он, наверно, хотел на вас жениться? — мягко спрашивал Карасев. Таня кивнула.

— Ну вот, — вздохнув, сказал он. — Конечно, это будет не обычная регистрация брака… В общем, ясно, что без гостей и свадьбы. Там же подготовят справку о его гибели и подтверждение вашего вдовства. Понимаете?

Таня в очередной раз кивнула.

— Ну вот и хорошо, — вздохнул с облегчением Карасев. Добрынину тоже все было понятно. Он даже порадовался в душе, порадовался за Таню. Настойчивая девушка, такая своего добьется, и в труде, и в жизни.

— Значит, давайте теперь решим вот что, — сказал после недолгой паузы Карасев. — Вы, товарищ Добрынин, как близкий друг товарища Ваплахова, будете его доверенным лицом. , — А что делать надо? — деловито спросил народный контролер.

— Подпишитесь от имени Ваплахова во время регистрации брака на всех положенных документах. Вот и все, — развел неожиданно руками Карасев. — Теперь жду вас завтра в загсе в час. Улицу Бемьяна Дебного знаете? Молочный киоск9 Молочный киоск Добрынин знал.

— Второй дом от киоска. Первый этаж, — четко, словно диктовал, произнес Карасев.

Вечером они снова подошли к могиле урку-емца. На холмике лежали кем-то принесенные свежие цветы. Мимо проходили люди, оглядывались на Добрынина и Таню. Как раз закончилась первая смена.

— Он ведь хотел на мне жениться? — тихо спросила Таня у Добрынина.

— Хотел, — подтвердил Добрынин. На следующий день они нашли ЗАГС. До часа оставалось еще минут двадцать.

— Может, пройдемся еще немного? — предложил Добрынин взволнованной Тане.

Она хотела что-то сказать, но тут дверь ЗАГСа открылась, и на улицу выглянул товарищ Карасев.

— Заходите, — сказал он, раскрывая дверь пошире. В вестибюле под стенами стояли ряды стульев. В двух дальних углах, словно ветвистые серебряные деревья, блестели две вешалки. На одной из них висело огромное пальто синего цвета и бежевая фетровая шляпа.

— Можете раздеться, — предложил Карасев. — Сейчас товарищ Куняев приедет.

Минут через пять на улице остановилась машина. Вместе с Куняевым неожиданно приехал директор спиртозавода Лимонов.

Теперь уже и Добрынин занервничал. Но тут Карасев подошел к Тане и спросил:

— У вас есть доказательства того, что товарищ Ваплахов вас любил?

Таня растерялась. Она посмотрела по сторонам, словно ища поддержки.

— Вы не волнуйтесь. Письма, может быть, у вас есть? Подарки с подписью?

Дрожащей рукой Таня вытащила из маленькой сумочки оба письма и протянула их Карасеву.

— Там еще подписанная фотография, — сказала она дрожащим голосом.

Карасев толстыми пальцами вытащил из одного конверта фотокарточку, прочитал надпись с обратной стороны и, удовлетворенно кивнув, отошел к причесывавшемуся возле вешалки товарищу Куняеву.

Через пару минут он вернулся.

— Все хорошо, — сказал он Тане. — Все очень хорошо. Одна просьба: после заключения брака… могли бы вы эти письма и фотографию передать в музей?

Таня бросила вопросительный взгляд на Добрынина, но Добрынин этого не заметил.

Карасев ждал ответа, и тогда Таня сказала:

— Можно, я письма передам, а фото оставлю?

— Ну хорошо, — кивнул Карасев. — Теперь пойдемте! Добрынин, Таня, Карасев и Куняев с Лимоновым зашли в просторный зал торжественных событий. На полу лежал огромный восточный ковер. На стенах висели красные вымпелы, картины из рабочей жизни и гобелены с изображениями молодоженов разных национальностей и республик в удивительно красочных одеждах. За огромным столом, накрытым красным бархатом, сидела худенькая маленькая женщина в очках, в скромном сером платье. Из-за того, что стол находился в самом конце зала, женщина казалась еще меньше.

Четверо мужчин и одна женщина подошли к столу.

— Ну вот, товарищ Паняева, — сказал работнице загса Карасев. — Давайте это дело доведем до конца, и все.

Женщина в сером платье сняла с остренького носа очки, протерла их тряпочкой. Снова надела и внимательно посмотрела на Таню Селиванову.

Таня под ее взглядом покраснела и сделала шаг назад.

— Как по обряду? — спросила Паняева у Карасева.

— Ну да, — ответил тот.

— Станьте сюда, — сказала Паняева Тане, указывая на место справа перед столом.

Паняева нервно посмотрела на мужчин.

— А как же… от молодого кто? — забормотала она.

— Вот товарищ Добрынин, доверенное лицо. — Карасев жестом показал на народного контролера.

— Пожалуйста, станьте сюда! — попросила Добрынина маленькая женщина.

Добрынин подошел и стал слева перед столом.

— Гражданка Селиванова, — заговорила дребезжащим голосом Паняева. — Вы согласны стать полноправной женой гражданина Ваплахова?

— Да, — еле слышно прошептала Таня.

— А вы, товарищ Ваплахов, согласны стать полноправным мужем гражданки Селивановой?

Добрынин сделал шаг назад и оглянулся испуганно на Карасева.

Карасев быстро подошел, зашептал контролеру на ухо:

«Вы же доверенное лицо! Вы должны говорить от его имени. Говорите „да„!“ Добрынин повернулся к женщине и сказал: «Да“.

— Поздравляю вас от всей души и объявляю вас мужем и женой! — чуть ли не радостно проговорила Паняева. — Поцелуйтесь… — и тут она осеклась и бросила испуганный взгляд на Карасева.

— Не надо, — сказал Карасев спокойно. — Не надо целоваться.

— Товарищ Ваплахов, распишитесь здесь! — попросила женщина.

Добрынин наклонился над столом, расписался.

— А теперь вы, гражданка Селиванова! Таня тоже наклонилась и расписалась в предложенном документе.

Женщина вопросительно посмотрела на Карасева.

— Все? — спросил он, поймав ее взгляд.

— Да, — ответила она.

Карасев подошел к столу с ее стороны.

— А где подписи свидетелей? — спросил строгим голосом.

— А разве надо?

— Конечно, надо!

— А кто же может расписаться? — спросила Паняева.

— А вот специально для этого приехали товарищ Куняев и товарищ Лимонов.

Паняева побледнела. Казалось, она вот-вот упадет в обморок.

Но ничего страшного не произошло.

Сначала к столу подошел товарищ Куняев, поставил свою длинную подпись в соответственной графе документа. За ним следом и товарищ Лимонов расписался.

— Вот теперь все, — удовлетворенно улыбнулся Карасев.

— Поздравляю вас, — сказал подошедший к Тане секретарь горкома. — Вы очень мужественная женщина!

Таня пожала ему руку.

У секретаря горкома были добрые голубые глаза, и смотрел он ими на Таню как на собственную дочь, с любовью и надеждой.

— Спасибо, — прошептала Таня.

Потом ее поздравил товарищ Лимонов, а Карасев вручил ей «Свидетельство о браке», в котором было черным по белому написано, что зовут ее теперь Татьяна Зиновьевна Ваплахова. Кроме свидетельства Карасев дал ей еще несколько бумаг, в том числе справку о гибели мужа и подтверждение вдовства.

На улице Таня и Добрынин попрощались с Куняевым, Лимоновым и Карасевым. И пошли пешком на аллею Славы.

Добрынин хотел что-нибудь сказать Тане, но сам был так ошеломлен происшедшим, что путался в мыслях и словах, а потому молчал. Таня тоже испытывала волнение. Ее недавняя мечта исполнилась, но произошло это немного странно, хотя лежали теперь в сумочке настоящие документы с подписями и печатями, и написано было в этих документах, что она, Таня Ваплахова, является вдовой Дмитрия Ваплахова, геройски погибшего, спасая жизнь ребенка. Хотелось сдержанно радоваться, но слезы стояли в глазах, и губы болели, будто обветренные.

На Краснореченск опускался ранний октябрьский вечер. Пунцовое солнце лениво ложилось на горизонт.

Глава 13

Осень в Ялте была удивительно теплой и скорее напоминала зауральское лето. Спокойное море отливало небесной синевой и звало куда-то за неведомый дальний горизонт.

Первые дни Юрец, приходя на набережную, все пытался высмотреть другой, противоположный берег моря. Видел он море в первый раз в своей жизни и по наивности и простоте полагал, что море — это слишком широкая река или на худой случай большущее озеро. Видно, удивлялся он морю вслух, потому что однажды остановился возле него старик в толстовке и легких парусиновых штанах с грязной, казалось, хромавшей на все четыре лапы, болонкой, остановился и стал Юрцу объяснять про физическую географию морей и океанов. Юрец слушал внимательно: не из интереса к этой самой физической географии, а потому, что дни тянулись скучно и однообразно. Но последние слова старика, назвавшегося товарищем Курчавым, вызвали у Юрца некоторые мысли.

— Я ведь в институте прикладной географии работал, — говорил старик. — Так мы там могли организовать так, что любой кусок земли, любой район или область могли стать или морем или островом…