Смерть и прочие неприятности. Opus 2 (СИ) - Сафонова Евгения Страница 11

— Может, хоть одежду мне высушишь? — когда Герберт помог ей взобраться на грубый фонтанный бортик, Ева с несчастным видом пошевелила пальцами ног, удостоверившись, что сапожки до краев полны воды. — А то, знаешь ли, так и простудиться недолго.

— Я понимаю, что в ваших фантазиях на тему магии все проблемы решаются щелчком пальцев, но в реальности сушка одежды прямо на тебе грозит ожогами всей скрытой под ней поверхности тела. На что я, даже принимая во внимание твое состояние, пойти не готов. — Жестом сдержанной ласки некромант коснулся ее мокрого плеча: как раз в момент, когда Ева вспомнила — в действительности сейчас простуда была последним, что ей грозило. — Еще одна попытка, и пойдем домой. Там переоденешься.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ОТ 11.11:

Страдальчески сморщившись, Ева присела на бортике. Стянула с ног сапоги, выливая оттуда воду, кое-как натянула заново — и, убедившись, что те всего лишь благонадежно хлюпают, встала, чтобы вновь призвать в руку смычок.

Забавно, но порой — особенно в последние дни, валяясь с Гербертом на постели, пытаясь не отвлекаться от просмотра анимешек на другие приятные занятия — она почти забывала, что мертва. И тем больше раздражали следовавшие за этим моменты осознания: нет, она все еще та, кто она есть. Ева Нельская, немертвая Избранная, девочка, которой не повезло очутиться в неправильной сказке, где есть неправильные злодеи, которые делают неправильный мед. То есть фейр. То есть свершают неправильно успешные злодеяния.

Неудачница…

Подняв кверху злые глаза, Ева активировала щит. Занесла ногу над дрожащей поверхностью бассейна: левой рукой уже выплетая руну «воздух», с которой начиналась формула левитации.

— Фли варен, холл мэхь, — прошептала она, прежде чем сделать шаг.

Могло показаться, что круги, пошедшие по воде, расползались от подошв ее мокрых сапог. На деле же жидкого черного зеркала касался пузырь магического барьера, вплотную льнувший к ее ногам, а между Евой и темной водой осталась тонкая, почти невидимая глазу прослойка державшего ее воздуха. Должна была оставаться всегда — иначе не избежать ей нового падения в мокрые фонтанные объятия.

Ну, это было просто. А теперь…

Ева проследила, как Гертруда приоткрывает пасть, сверкающую белизной клыков и маревом катящегося по горлу пламени. Миг спустя точный огненный плевок с силой ударил в магический щит, расплескавшись по стенкам, разбрызгавшись в стороны. Сейчас драконий огонь Еву уже не пугал, а вот когда Гертруда пыхнула в нее впервые… Герберт, конечно, и тут страховал свою ученицу, под ее щитом поддерживая свой (Ева даже не сразу это поняла, настолько ювелирно некромант подогнал один волшебный пузырь к другому), но пока его страховка не пригодилась.

С чем с чем, а с щитами — хвала тренировкам некроманта, нещадно гонявшего ее весь месяц — у Евы все было в порядке.

Подпрыгнув и зависнув в воздухе, увернувшись от удара когтистой лапы, словно от монструозной скакалочки, подошвами сапог девушка коснулась оказавшейся под ней драконьей чешуи. Оттолкнувшись от нее, взмыла вверх: усиленно пытаясь забыть о законах тяготения. Подумаешь, подпрыгнуть на каких-то пятнадцать-двадцать метров вверх! Достать до чешуйчатой шеи, где по всеобщему мнению (отрадно неверному, как со змеиной улыбкой заметила Гертруда) кроются уязвимые драконьи места — раз плюнуть! И пламя, которым встречает ее драконица, ничем не может ей помешать. Пусть оно бьет в щит, словно сокрушительная струя из огненного брандспойта, неизбежно притормаживая полет, и эфемерный волшебный пузырь целиком тонет в широком потоке, опалявшем лицо даже сквозь защитную преграду — но Ева все же медленно и неуклонно продвигается вперед, и совсем не собирается падать, и…

Ее яростный вопль далеко разнесся по темному саду, пока Ева летела вниз, очень стараясь делать это ногами вниз. Хорошо хоть на сей раз сама смогла притормозить и благополучно «приводниться».

— А можно как-нибудь обойтись без огня, хотя бы пока я лечу? — безнадежно спросила девушка, выпрямившись на воде. Кто бы мог подумать, что однажды она пожалеет об ограничениях, некогда стребованных Гербертом с Мэта… Для демона наколдовать иллюзию озера (пускай кровавого или коричного) наверняка пустяковая задачка, а Еве сейчас не пришлось бы мириться с мерзким ощущением липнущей к телу одежды.

— Прости, золотце, — Гертруда, кое-как примостившаяся на наименее заросших участках сада, словно кошка на узкой полочке, неторопливо переминалась с лапы на лапу, — но не в драконьих привычках вежливо наблюдать, как твой убийца подбирается туда, откуда удобнее всего будет тебя прикончить. И без того сражаюсь едва ли в четверть сил.

Ева беспомощно уставилась на свои ноги, мокшие в сантиметре над жидкой вуалью молчащего фонтана.

На самом деле прогулки по воде давались ей куда проще, чем полет. Что заклятие, что рунная формула левитирования оказались просты: куда сложнее было забыть о земной аксиоме «рожденный ползать летать не может» и поддерживать внутри веру в то, что ты не можешь упасть. Все равно что играть в Питера Пэна и пытаться думать о хорошем, когда только вчера учеба и домашние проблемы заставляли тебя ловить сознание на мысли, что разбежавшись прыгнуть со скалы — не такая уж плохая идея.

Секстаккорд! Полный бекар, альтерируй твою терцию и еще тысяча музыкальных ругательства! Как Ева сумеет достать дотуда?! Это же почти недосягаемая высота! На воде она может хотя бы воображать, что под ногами у нее опора в виде жидкого зеркала. Если бы только в воздухе на пути к драконьей шее было что-то вроде ступенек или моста…

…мост…

— Хватит с тебя на сегодня, — сказал Герберт устало, ничем не выдав разочарования.

— Нет. — Ева призвала смычок, снова благополучно потерянный в процессе падения. Хорошо хоть щит на сей раз не исчез. — У меня идея. — Сосредоточенно щурясь, девушка вскинула голову, заглянув в сияющие драконьи глаза. — Повторим все сначала.

— Ева…

— Тебе понравится. Поверь, — не оборачиваясь, бросила она Герберту на уже приготовленные возражения. — Ты ведь мне веришь?

Награжденная молчанием, Ева кивнула драконице, в глазах которой плеснулось ленивое любопытство — и, вскинув смычок, приготовилась к наизусть заученной последовательности движений в этом танце атаки.

Огненный плевок. Взмах когтистой лапой. Прыжок. Ева полетела вверх, навстречу струе огня…

И за миг до того, как та расплескалась о прозрачную стенку щита, рывком взмыла еще самую капельку выше.

Почти касаясь ногами огненного золота, плещущего в воздухе под ней, девушка побежала вверх по мосту драконьего пламени: длинными легкими прыжками, перемахивая по несколько метров за каждый. Гертруда чуть задирала морду, направляя огонь выше, пытаясь ее достать — но Ева всякий раз прыгала раньше, чем ее усилия увенчивались успехом. И к моменту, когда у драконицы закончилось дыхание, уже была почти у самой драконьей пасти.

Когда плескучая золотая струя под ее ногами исчезла, Ева спланировала вниз, увернувшись от клыков, очень убедительно щелкнувших прямо над ней. Чиркнув смычком по чешуе на драконьей шее, оставив на ней россыпь голубых искр, с чистой совестью полетела вниз.

— Вот, — горделиво изрекла она, аккуратно приземлившись точнехонько на воду, не выпустив смычок из пальцев.

Со смычком они тренировались, ибо сочли его наилучшей заменой Люче, которую по понятным причинам лучше было приберечь (хотя бы до генеральной репетиции накануне прилюдного свершения эпичного подвига). В конце концов, раз рапира управлялась так же, как смычок — силой мысли, — замена была действительно почти равноценной. Конечно, им еще придется подумать, как нанести удар достоверно, одновременно не поранив Гертруду; но со смычком Ева уже научилась фальсифицировать атаку. Если поначалу тот рвался ударить со всей волшебной силы, то сейчас позволял владелице после эффектного замаха коснуться цели почти неощутимо.

— Прощайте, небеса, песнь моя спета, — скучающе пророкотала Гертруда, не без театральности хватаясь лапой за задетое место. Тут же опустила ее: — Я бы рухнула наземь в предсмертной агонии, но тогда от этих милых… зарослей вокруг мало что останется.