Андрей Белянин - Трилогия "Багдадский вор" Страница 148

Следующую историю, вплетённую в повествование об эмире, превращенном в осла, можно было бы озаглавить «Сказ о том, как Иван Иванович поссорился с Иваном Никифоровичем». Но это уже было у Гоголя, поэтому придётся выкручиваться и писать «Сказ о том, как глава городской стражи ни с того ни с сего подрался с великим визирем и что из этого вышло». Ну согласен, так себе названьице, зато по теме.

Благородный господин Шехмет никогда не сомневался в своей отваге, уме и проницательности. В определённом смысле он действительно был храбрый человек, ибо трудно быть трусом, когда по одному мановению твоего мизинца за тебя обнажают кривые сабли сто с лишним человек. Главное лишь сохранить высокоморальное выражение лица, гордую поступь и говорить, цедя слова сквозь зубы, ибо имидж — это наше всё!

Уволенный из славного Багдада, высокородный Шехмет некоторое время жил в своём поместье под Хорезмом. Но мирная жизнь ему быстро наскучила, а привычка к лёгким деньгам настолько въелась в кровь, что стала неотъемлемой чертой характера. Ему было жизненно необходимо хоть кого-нибудь арестовывать, допрашивать, сажать в зиндан, вымогать, штрафовать и наказывать ну как сами знаете кому. Человек с такими талантами не мог остаться невостребованным. Предложив свои услуги нескольким правителям, Шехмет дождался кипы ответов и не торопясь выбрал самое заманчивое предложение — стать главой городской стражи в богатой Бухаре…

— О наш благородный господин, — в его покои вбежал городской стражник с ещё едва пробивающимися усами, — у ворот нашей казармы стоит человек в платье купца. Он просит о встрече с вами и желает передать подношение.

— Я не беру мзды, ибо служу Закону, — сурово кивнул Шехмет, отпил пару глотков прохладного шербета и, зевнув, приказал: — Зови, я сам скажу ему это прямо в лицо!

— Слушаю и повинуюсь.

Пару минут спустя в комнату с поклоном скользнул тощий тип с огненно-рыжей бородой. Несмотря на богатые одежды, держался он не очень уверенно и всё время виновато улыбался, демонстрируя отсутствие двух коренных зубов…

— О тигр справедливости! О фонтан мудрости! О павлин счастья! Позволишь ли ты занять ничтожную долю твоего времени, ибо я обещаю быть краток?

Шехмет великодушно кивнул: он любил грубую лесть во всех её проявлениях.

Бывший башмачник Ахмед, честно выучивший свою роль, тоже нимало не стеснялся подливать патоки, но конкретику обозначил сразу:

— О кладезь Истины! О барс храбрости! О верблюд усердия! Ещё вчера я прибыл в благословенную Бухару с торговым караваном и, открыв свою палатку, помолился Аллаху, давшему мне мудрый совет. Вот он!

Начальник стражи с некоторым изумлением уставился на протянутую к нему ладонь, на которой лежал чудесный золотой перстень с огромным сапфиром. И хотя камень был великолепен, но годы научили Шехмета разумной осторожности…

— Ты предлагаешь мне взятку?

— О бич порока! О щит праведности! О светоч разума! Как ты мог такое подумать?! Клянусь своей бородой (да уж, этой крашеной паклей Ахмед мог клясться смело!), что сам Всевышний сказал мне: «Отдай этот перстень в достойные руки самого благородного стража Закона, и твоей торговле в благословенной Бухаре всегда будут сопутствовать процветание и успех!»

— Что, вот прямо так и сказал? — Шехмет осторожно взял перстень, прикинул его вес, посмотрел сквозь него, оценив чистоту и стоимость камня. — Воистину, кто я такой, чтобы оспаривать мнение самого Аллаха? Иди, благородный торговец…

— Умар, — ещё раз поклонился Ахмед.

— Умар… — повторил командир стражников. — Мне почему-то знакомо твоё лицо, но достойные люди всегда находят пути дружбы и взаимопонимания. Я тоже думаю, что твоя торговля будет процветать. И даже более, я уверен в этом!

— О колыбель спокойствия! О роза Эдема! О оплот величия! — пятясь на выход, счастливо разливался соловьем бывший башмачник. — Ты вселил в моё сердце надежду и веру! Да вспомнит о тебе Всевышний, да наградит он тебя в земной жизни столь же щедро, как и в небесной! Чтоб ты сдох в «Доме-два» на вечных съёмках, как выражается наш общий знакомый с голубыми глазами…

Разумеется, последнюю фразу он произнёс шёпотом и уже за дверями. Первая половина плана была успешно реализована, так как именно в этот момент Ирида аль-Дюбина столь же бесстыже и напористо окучивала маленького визиря, втюхивая ему золотой кинжал Шехмета, декоративно перевязанный бантиками и ленточками до полной неузнаваемости.

— А мой папа тоже визирь, но из Багдада. Вот я и зашла познакомиться. Не пугайтесь, почтеннейший, — уговаривала могучая ханум, только что раскидавшая по углам двух персов-телохранителей с ятаганами.

— Что тебе надо от нас, опасная женщина?! — верещал бледный Шариях ай Сули-Сули, пытаясь влезть на спинку трона отсутствующего эмира. — Не подходи, ибо мы страшны в гневе и будем звать на помощь!

— Да я на минуточку. Вот…

— А-а, вай мэ! У неё нож!!!

— Это сувенир, подарок для вас, уважаемый. — Суровая Ирида ласково поймала визиря за ногу, нежно ставя вниз на подушки. — Не надо так верещать, все подумают, что во дворце гуляет запрещённая свинья. Берите этот кинжальчик в подарок и обещайте носить за поясом. Всегда. Я проверю!

— И… и что? — на всякий случай уточнило второе лицо Бухары, с потрохами продавшееся Хайям-Кару.

В ответ богатырша так многозначительно улыбнулась, что толстый Шариях побожился девяноста девятью именами Аллаха, что отныне ни на миг не расстанется с памятным предметом экипировки настоящего мужчины, присланным ему коллегой из Багдада и заботливо переданным такой красивой, благородной, скромной и честной женщиной! Расчувствовавшаяся аль-Дюбина даже чмокнула его в потный лоб и наконец-то соизволила удалиться.

Теперь в действие должны были вступить оперные партии Льва и Ходжи. Они тоже не подкачали…

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Лесть — лучший стрелок, попадающий прямо в сердце!

Здесь, видимо, стоит указать чёткое разграничение в действиях и последовательности. Итак, начиная с раннего утра, ещё до пения муэдзина, призывающего правоверных к первой молитве, Оболенского шумно растолкали и безжалостно выгнали на «работу». А уже к обеду просторная палатка молодых супругов в их отсутствие была набита так, что буквально шагу было некуда ступить…

Лев крал всё! Не менее десяти почтеннейших купцов Бухары подверглись его непрошеным визитам с последующей конфискацией не принадлежащего ему имущества. Причём кражи были не столь весомы, сколь заметны. Главное было обратить на себя внимание и всколыхнуть общественное мнение, а отнюдь не провоцировать праведное негодование честных торговцев. Насреддин особенно настаивал на выполнении этого пункта. Ибо именно ему предстояло сколотить достойную внимания делегацию и направить её в нужном направлении. То есть прямо в эмирский дворец. Выглядело это примерно следующим образом…

— Ай, моя возлюбленная четвёртая жена! Я купил тебе жемчужное ожерелье из самой Басры! И моей дорогой седьмой наложнице золотое кольцо в пупок! И тебе, милая, есть подарок… и тебе… и вам обеим… и… э-э?! Всё было вот тут, в хурджине, а теперь нет. Вай мэ, меня ограбили! Не бейте меня-а! Ну хоть не все сразу-у…

— Правоверные, у меня только что украли коня! И большой кошелёк с золотом! И мой парчовый халат! И дорогую чалму! И тапки, и пояс, и рубашку, и… Не смотрите на меня, правоверные! Помогите кто чем может, пока меня самого не украли…

— А я заранее купил в Китае амулет против воровства! И повесил его в своей лавке. Вот, смотрите сами, ничего не… Ва-а-ах? Всё украдено-о! Вай мэ, вай дод, вай-вай-вай… Хотя чего же я так рыдаю, амулет-то на месте! Значит, он работает, хвала аллаху!

То есть, как вы понимаете, достаточная для внимания стражи шумиха началась быстро. Но Насреддину было этого мало, ему непременно требовалось участие самого Шехмета. Для этого потребовалась короткая, но зажигательная речь, провозглашённая им с пустой арбы в позе Ленина на броневике.

— Слушайте, жители благородной Бухары! Уважаемые купцы, почтенные торговцы, праведные мусульмане и все, кто ныне был ограблен и обворован! Разве не городская стража должна защищать нас? Разве не их прямая обязанность ловить воров? И разве не с них, жирующих на наши честные таньга, мы должны получить компенсацию за всё пропавшее по их вине?!

— Воистину, его устами глаголет истина, — признали многие, хоть оно и тавтология. — Но как мы получим назад своё добро?

— Предоставим список украденного высокородному господину Шехмету, да продлит Аллах его годы, — тонко улыбнулся домулло. — Он защитит нас и попросит великого визиря вернуть нам наши деньги, пока его стражники не отыщут настоящего вора!