Александр Рудазов - Сын архидемона Страница 27

В кабинете Гадюкина было уютно и спокойно. На плите закипал чайник, играла тихая музыка — ничто не говорило о том, что на базе поднята тревога. Разве что в углу мигала красная лампочка да полковник Щученко гневно топорщил усы, стоя напротив двери.

— Вы, хражданочка, хто будете? — сурово нахмурился он при виде меня. — Пароль назовите!

— Да это же я, полковник, — повернул камень в кулоне я. — Не узнали?

— А, это вы, товарищ Бритва.  Опять, значить, трасвинтита из себя кривляете? Не одобряю!

Кроме Щученко, меня никто не встретил. Святогневнев и Гадюкин обнаружились в соседней комнате, где предавались весьма странному занятию — тыкали в спину и бока толстого кота, сидящего рядом со стулом. Тот не трогался с места и лишь недовольно колотил хвостом по полу.

— Что это выделаете, профессор? — полюбопытствовал я.

— Учу кота прыгать через стул, батенька! — весело откликнулся Гадюкин.

— Такой, знаете ли, важный кот попался — не хочет прыгать, и все тут!

Я подошел поближе. Кот вальяжно повернул голову и пренебрежительно чихнул. Плевать он хотел на всех яцхенов, вместе взятых. А вот Вискас не был таким разборчивым.

— Не хочет прыгать, — задумчиво повторил Гадюкин. — Ну-ка, батенька, помогите.

Я попытался сказать, что времени у нас в обрез и надо срочно сваливать, но профессор нетерпеливо замахал руками и приказал не отвлекать его ерундой. Я подумал, что в крайнем случае всегда смогу прыгнуть в другой мир, и послушно помог Гадюкину поднять кота. Тот недовольно замявчил, но все же соизволил оторвать жирный зад от пола.

— Котенок, котенок, взлети выше солнца! — запел Гадюкин.

— Давайте, батенька, подбросьте его!

Не понимая смысла всей этой куклачевщины, я тем не менее подбросил кота вверх. Тот издал поразительно гнусавый звук, выпустил когти и.  остался висеть в воздухе. Его глаза изумленно округлились, кот завертелся вокруг своей оси и замахал лапами, пытаясь за что-нибудь уцепиться.

— Котята учатся летать! — радостно пропел Гадюкин, дирижируя указательными пальцами. — Им салютует шум прибоя, в глазах их небо голубое.

— Профессор, это как? — удивленно спросил я.

— А это, батенька, проект, над которым я сейчасработаю. Кодовое название — «Зефир». Краткое описание — искусственная невесомость. Видите установку на потолке?

— Я думал, это биде.

— А я думал, люстра, — добавил Рабан. Его никто не услышал.

— Пока что мы можем поддерживать только небольшое локальное поле, — свел ладони вместе Гадюкин. — Сфера с диаметром около шестидесяти сантиметров. На человеке испытать не получается — а вотна коте.  как видите. Кот тем временем понемногу выплыл из поля невесомости и начал снижаться. Гадюкин, заметив это, подтолкнул его обратно и укоризненно пропел

— Непросто спорить с высотой, еще труднее быть непримиримым, но жизнь не зря зовут борьбой, и рано нам трубить отбой!., бой, бой, бой!

— Правильные песни поете, товарищ! — одобрительно воскликнул Щученко. — Так держать!

Сняв показания приборов, Гадюкин наконец позволил бедному котейке приземлиться. Тот нервно заурчал и полез к своему мучителю обниматься. Стокгольмский синдром, что ли?

— Все, кот нам больше не нужен, — объявил Гадюкин. — Сейчас мы его усыпим.

— Что? — поразился я. — Профессор, вы серьезно?

— Спи, моя киса, усни, в доме погасли огни.  — запел Гадюкин, гладя лежащего на коленях кота.

— Профессор, что вы делаете?

— Тсс, батенька, не шумите, я пытаюсь его усыпить! Дверь ни одна не скрипит, мышка за печкою спит.

Кот уснул уже через пару минут. Утомился, падла пушистая. Гадюкин аккуратно перенес его в ящик письменного стола и умиротворенно вздохнул.

— Он у вас там что, живет? — полюбопытствовал я.

— Кот, как и человек, должен где-нибудь жить.  — рассеянно ответил Гадюкин. — Вы здесь закончили, батенька? Проводить вас?

— Куда проводить? — не понял я. — На выход, куда же.  Я уже позвонил, машина

сейчас подъедет.

— Угу.  А там что, выпускают?

— Бдительность усилили, — хихикнул Гадюкин.

— Приказано не пропускать никого, у кого больше двух рук. Но ведь это для вас не проблема, батенька?

Я почесал головной гребень. Черт, как бы все было просто, если бы гребаные энгахи не ограничили меня в правах.  Сейчас бы просто прыгнули с Щученко и Святогневневым в другой мир.  в какое-нибудь хорошее место, хоть на те же Девять Небес. А оттуда уже — обратно на Землю, но с небольшим смещением. И ву-аля, дело в шляпе.

Правда, тогда неприятности были бы уже у Гадю-кина — ему ведь пришлось бы объяснять, куда подевались его гости. Довольно странно, если четыре человека вошли и ни одного не вышло. Ладно, свинтим так. Небось не запалимся.

И тут заговорила система внутренней связи. Напряженный голос скороговоркой сообщил, что в связи с биологической угрозой на базе объявляется карантин. Всех просят немедленно проследовать в специальные убежища. Код опасности — красный. Повторяем: код опасности — красный. Через три минуты все входы и выходы будут заблокированы. Производится активация защитных систем.

Меня это немного обидело. Не настолько я опасный, чтобы эвакуировать всех почем зря.

— Странно, — задумчиво произнес Гадюкин.

— Что странно?

— Да так.

Мы вышли в совершенно пустой коридор. Гробовая тишина и ни души кругом. База словно вымерла.

— А про нас все забыли, что ли? — задал риторический вопрос Святогневнев.

Я пощупал вокруг Направлением. Что-то не то. Выше и ниже люди есть, но на этом этаже — хоть шаром покати. Тут и раньше было немноголюдно, но теперь исчезли все до единого. Исчезли даже.  погодите! Два оглушенных мною охранника тоже исчезли! Я поискал их Направлением и обнаружил тринадцатью этажами ниже — живыми, здоровыми и в полном сознании. Более того, я обнаружил еще какую-то непонятную хрень — совсем близко, буквально в двух шагах.

— Вы посидите пока здесь, а я сбегаю на разведку, — попросил я. — Если не вернусь, считайте меня коммунистом.

— А вы шо, до сих пор не коммунист? — вскинулся Щученко. — Я разочарован в вас, товарищ Бритва! Глубоко разочарован!

На разведку я пошел по потолку. Подпрыгнул, зацепился всеми восемью и пополз со скоростью велогонщика. Поначалу все шло неплохо, но, заползя за угол, я немножко охренел. Прохода дальше не было. Путь к лифтам перекрывало.  нечто. Весь коридор заполняла мерзкого вида блевотно-сизая масса. Она пульсировала, пузырилась и медленно, но неотвратимо увеличивалась в размерах. А поскольку ни вверх, ни вниз, ни вбок это «тесто» расти не могло, оно росло вперед.

От увиденного мне слегка поплохело. Понятия не имею, что это за дерьмо, но на шоколадное мороженое оно похоже мало. Не ждал я от работников «Геи» такой подляны, совсем не ждал.

Не дожидаясь, пока эта погань доползет до меня, я спрыгнул и во весь дух помчался обратно.

— Ко мне, упыри! — позвал я на ходу. — Ко мне, вурдалаки!

— Шо вы опять вопите, товарищ Бритва? — откликнулся главный вурдалак.

Я в двух словах обрисовал положение. Щученко и Святогневнев недоуменно переглянулись, а вот Гадюкин ощутимо спал с лица. Он провел рукой по переносице и недоверчиво выдавил.

— Они там что, рехнулись? Они в самом деле решили задействовать проект номер шестнадцать?

— Проект номер шестнадцать? — переспросил я, пытаясь вспомнить, где я уже про него слышал.

— Это что за хрень такая?

— Не что, а кто.  Проект номер шестнадцать — это клон. Клон загадочного существа. Образцы тканей были найдены на Чернобыльской АЭС.  мы так и не

выяснили, кому они принадлежали.

Я повернулся к уже показавшемуся из-за угла «тесту» и наконец-то сообразил, что оно мне напоминает.

— Итит твою! — в ужасе прохрипел я. — Эти гребаные яйцеголовые клонировали Нъярлатхотепа!!!

ГЛАВА 14

Клон Нъярлатхотепа подползал все ближе. Или не подползал, а просто расширялся. Выглядел он не совсем так, как настоящий Нъярлатхотеп, — никаких рук, ног, голов, органов. Просто бесформенная склизкая масса, на которой, однако, уже начали проклевываться щупальца. Нечто вроде примитивного, но гигантского шоггота. Судя по тому, каких размеров он уже достиг, голодом его на этой базе не морили.

Полковник Щученко сразу взял на себя командование. Решительной рукой отстранив меня в сторону, он натянул противогаз и приглушенно заявил:

— Предлагаю маневр номер одиннадцать!

— Чего? — не понял я.

— Вы глухой или, значить, дурачок? — рассердился, полковник.

— Я кажу — маневр номер одиннадцать!

— А что это за хрень такая?

— Да взорвем его к едрене фене, и всего делов.