Николай Бородин - Верхом на удаче Страница 31

Меня в тот момент куда больше заботила художественная ценность получившейся композиции. Разумеется, как истинный художник, я нашел несколько недостатков и решил довести творение до совершенства. Да и на стене оставалось еще много свободного места. Хвала Тьме, когда третий кандидат на место очередного украшения заболтался перед все той же стеной, орки из нашего отряда, как по команде, шумно сглотнули, а затем гуськом и как можно незаметней начали выбираться из заведения, оставив на столе горку бусинок в уплату за пирушку (хотя мне хватило только одного взгляда, чтобы понять – хозяина надули). Такова уж их натура – даже когда сознание почти погашено страхом, желание кого-нибудь обуть все равно живо у них в крови. Впрочем, это было абсолютно не мое дело – кабачок и так получил неплохую рекламу, а вдобавок и замечательный образчик настенной живописи. Увы, только из двух фигур – соблюдая негласные правила игры, третьего пришлось отпустить.

Наконец все приготовления (пусть и забавные, но утомительные) были завершены, и наш караван вышел из ворот Бухха. Впереди лежала черная, полная жирного пепла полоса Границы. Все уходили в молчании, намотав на головы побольше тряпок, чтобы защитить нос и глаза. Из провожавших были только привратники, они быстро закрыли тяжелые створки и побежали в караулку промочить горло… нипочем не догадаетесь чем. Все остальные уже давно сидели за тем же самым в более удобных местах и обсуждали и сегодняшнее происшествие, и возможную судьбу каравана. Поистине оставалось только удивляться, как орки не пропили еще сам город!

Стоило первым рядам наших солдат ступить на выжженную землю, которая начиналась так резко, словно кто-то отрезал благодатную Степь от проклятого места, как пепел, до этого крутившийся кое-где небольшим ветерком, внезапно улегся. Честно говоря, мне стало как-то не по себе, уж очень это напоминало действия чего-то разумного. Взглянув на Ди, я заметил на ее морде примерно такое же недоумение. Хотя, вполне возможно, так чувствует себя каждый, кто пересекает Границу, а мы были здесь в первый и, очень могло статься, в последний раз.

Кругом стоит тишина. Внутри походного кольца еще есть какие-то звуки, но и они скоро исчезают, поглощенные надвигающимся из-за строя аптаров безмолвием. В нем тонет все, и бывалые воины втягивают головы в плечи, потому что мнится им, будто не слышно даже шагов по жирному черному пеплу. Когда скрылся из виду городок и вокруг разлеглась почти абсолютно ровная, идеально черная равнина, стало совсем плохо. Слава богу, не нашлось ни одного дурака, которому взбрело бы в голову затянуть песню, пусть даже просто от страха. В самом деле, откуда им было знать, что подобные глупые действия обладают замечательным свойством будить всякую мелкую нечисть.

Да, я не ошибся, когда говорил про мелкую нечисть. Потому что крупная положила на нас свой тяжелый взор еще у самого края Границы, и я все время чувствовал, как между лопаток гуляет холод, не давая о себе забыть. Все остальные, похоже, тоже испытывали подобные ощущения, хотя, наверное, несколько иначе. На меня же все тяжелее давила мысль, что нас заманивают. Уж слишком все было спокойно.

От тех, кто почти наверняка полезет ночью, обычное боевое кольцо зверей не защитит точно, но солдат должен быть занят работой. Когда же все ночное обустройство было закончено, я силой уложил спать всех, кроме часовых, а сам присел рядом с Ди у костерка на одной из аптаровых платформ и стал думать, глядя на лезвие протазана. Почему-то мне казалось, что иного оружия этой ночью мне не потребуется. Только как бы и оно не оказалось слишком слабым.

Разговор, разумеется, не клеился, да никто особо разговаривать и не хотел. Мы с моей спутницей не горели желанием пообщаться и в мирной обстановке, а тут… Все, включая спавших (в чем я был абсолютно уверен), беспокойно ждали, чем же нас встретит первая ночь на Границе. И прямо скажу, разочарование нас не постигло.

Заорали сразу со всех сторон. Мне даже не пришлось вертеть головой – прямо передо мной в мгновенной вспышке из воздуха появился странный кристалл. Медленно оглянувшись, я увидел, что весь лагерь окружен кольцом «камней», словно висящих в воздухе на высоте около полусотни саженей и примерно на таком же расстоянии от кольца аптаров. Самое странное в них было то, что, хотя эти превосходно ограненные сгустки материи и походили на маяки, источая ровный свет, они почему-то ничего не освещали. Сам цвет их был странно-серый, я такого раньше не видел нигде. А когда я попытался взглянуть на них магическим зрением, то вообще чуть не упал. Их просто не было. Любой предмет, как известно, оставляет в тонком слое магии хоть какой-то след, даже если он полностью лишен волшебства. Этих же гигантских фонарей, моментально появившихся в ночи, не было нигде. Хотя пред глазами они у нас упорно висели и исчезать не думали.

И снова тишина. Через минуту мне это надоело. Я уже почти был готов совершить какую-нибудь глупость, но тут Ди буквально слетела с помоста, а через несколько мгновений появилась вновь, сопровождаемая несколькими магами – теми, кто успел очухаться. Выстроив их кружком на облюбованной платформе, Ди сама стала в центр, а затем они все дружно воздели лапы вверх и в небо прянула белая молния. Я смотрел на нее несколько секунд. Во-первых, чтобы убедиться, что светильник вышел хорошим (еще бы, ведь сил он затребовал немерено – на Границе любое чародейство если и давалось, то с огромным трудом). А во-вторых – чтобы подольше не видеть того, что, я был уверен, откроется моему взору в свете этой молнии. Впрочем, все было ясно и так. Завопить во второй раз часовые уже не смогли, а самые слабонервные с едва различимым хрипом осели на платформы.

Я медленно поднялся и подошел к краю помоста, чтобы увидеть наших гостей. Вернее, гостя, как ни странно, не вызвавшего у меня никаких новых чувств, а только усилившего старое. Вокруг всего лагеря обвивалась огромная костяная змея, несколько раз замкнувшая кольцо. И то, что было у нее вместо головы, смотрело прямо на меня. Рядом поднялась Ди, при виде гостьи тихо свистнувшая и тут же зажавшая себе рот ладонью. Судя по всему, она точно знала, кто к нам пожаловал.

– Что это? – Как ни странно, мой голос звучал нормально, несмотря на бурю чувств внутри.

– Это? Смерть. – Она криво улыбнулась. У нее еще хватало сил… Вот уж не думал, что у Ди такая выдержка.

– Отличная шутка, сам бы ни за что не догадался. А поконкретней?

То, что она не взорвалась, объяснялось крайне специфичной ситуацией, в которой мы оба оказались, и я это прекрасно понимал, позволив себе подобный тон. Ответ был тихим, но решительным. Так идут на смерть твердые духом.

– Утайчи. Сиречь костяная змея, сиречь смерть в самой своей смертоносной форме, да простится мне этот глупый каламбур. Тварь из легенд, старых культов, неведомо как существовавших, отрицая длань благостного Бога. Самое интересное, что кости, из которых состоит ее туша, когда-то были чьими-то частями. Возможно, это погибшие на Границе. Воистину она собрала богатую жатву. Утайчи такого невероятного размера просто не может существовать, но, как видишь, она у нас перед глазами. И явно собирается стать еще на сотню саженей длиннее.

Слушая Ди, я пригляделся к казавшемуся дотоле монолитным телу твари, и на поверхности словно стали проступать очертания бесчисленных костей. Где-то мне даже привиделся пласт зардоновой чешуи – змея воистину была страшным противником. Смерть во плоти. Вернее, в кости. И вместо глаз – все те же серые кристаллы. Так вот кого тянули сюда эти маяки…

И тут я рассмеялся. Громко и радостно. Наконец-то! Ночка явно удалась!

Никто из отряда не знал, что за чувства копились у меня в душе с того самого момента, как мы ступили на пепел Границы, о чем я думал, глядя на мертво лежащий прах вокруг нас, ощущая на спине тяжесть холодного взора. Их всех снедал страх. Меня же сжигал гнев. И сейчас я был счастлив, что могу наконец выплеснуть его хоть на кого-то.

Ди успела лишь повернуть голову, чтобы изумленно на меня воззриться, а я, не переставая облегченно смеяться, уже схватился лапой за щиты на краю платформы и спрыгнул вниз. В этом фантастическом на первый взгляд прыжке не было ни грана магии. Лишь бесконечные тренировки, которые помогли мне не просто уцелеть после полета длиной в десяток саженей, но и обратить силу падения в рывок вперед. Как ни была огромна костяная змея, с таким длинным телом ей явно не хватало реакции. Я уже успел преодолеть почти треть расстояния до свившихся колец, когда огромная башка надо мной наконец-то пришла в движение. И словно упала какая-то пелена. Как мне потом объяснила Ди, своим безумным рывком я заставил тварь пошевелиться, и мощнейшая аура страха, которую та поддерживала, рухнула в один миг.

Стражи на аптарах снова завопили, но теперь от бешеного восторга, вызванного безумной храбростью предводителя. Я пробежал еще около пятнадцати саженей, когда сзади ударил рев тысячи глоток. Воины едва ли не превзошли меня скоростью, стремясь побыстрее увидеть происходящее. В этот момент я словно бы врезался в стену застывшего воздуха, бывшего, как следовало из объяснений все той же Ди, просто защитной аурой Утайчи, замедлявшего любого, кто осмелился приблизиться к гигантскому остову. Одновременно с этим голова, до этого двигавшаяся словно с похмелья, метнулась ко мне со скоростью молнии, норовя если не перекусить, то хотя бы вульгарно расплющить своим весом.