Терри Пратчетт - Правда Страница 32

Прежде чем Вильям успел завопить, поднялась рука и убрала самое здоровенное из когда-либо виденных им увеличительных стекол, которое крепилось на металлическом кронштейне, приделанном к голове владельца упомянутой руки. Впрочем, это не сильно улучшило ситуацию, при виде открывшегося лица во рту у Вильяма все равно пересохло от дикого ужаса.

Глаза были расположены на разной высоте. Одно ухо явно превосходило размером другое. Но это были сущие пустяки по сравнению с прической; маслянистые черные волосы Игоря были зачесаны вперед по моде самых шумных в городе молодых музыкантов, однако длина этой челки могла заставить вылезти из орбит глаза случайного прохожего. Впрочем, судя по… органическому виду мастерской Игоря, он был вполне способен при необходимости вставить их обратно.

На скамье булькал аквариум. В нем лениво плавали взад и вперед несколько картофелин.

– Вот, знакомьтесь, наш юный Игорь, сотрудник департамента судебной медицины, – представила его сержант Ангва. – Игорь, это мистер де Словье. Он хочет посмотреть на пациентов.

Вильям заметил короткий взгляд, брошенный Игорем на сержанта.

– Мистер Ваймс разрешил, – добавила она.

– Тогда ижвольте пройти шюда, – сказал Игорь и прохромал мимо Вильяма в коридор. – Всегда рад пошетителям, мистер де Шловье. У наш тут всегда тишина и шпокойствие. Я поду схожу за ключами.

– Почему он шепелявит не на всех «с»? – спросил Вильям, пока Игорь хромал к шкафу.

– Пытается быть современным. Вы раньше не встречали Игорей?

– Таких как этот – ни разу! У него два больших пальца на правой руке!

– Он из Убервальда, – пояснила сержант. – Все Игори очень увлечены самосовершенствованием. И к тому же отличные хирурги. Просто не нужно обмениваться с ними рукопожатием во время грозы…

– Вот и они, – объявил приковылявший обратно Игорь, – ш кого начнем?

– С лорда Ветинари? – предложил Вильям.

– Он еще шпит, – предупредил Игорь.

– Что, до сих пор?

– Ничего удивительного. Он получил премержкий удар…

Сержант Ангва громко кашлянула.

– Я думал, он упал с лошади, – заметил Вильям.

– Ну, да… и ударился об пол, вот што я имел в виду, – поспешно сказал Игорь, бросив взгляд на Ангву.

Потом он повернул ключ.

Лорд Ветинари лежал на узкой койке. Казалось, он мирно спит, хотя его лицо и выглядело бледным.

– Он что, вообще не просыпается? – спросил Вильям.

– Нет. Я прихожу вжглянуть на него каждые пятнадцать минут, примерно. Такое случаетшя. Иногда тело просто требует: «шпать!»

– А я слышал, раньше он вообще почти никогда не спал, – заметил Вильям.

– Может, решил вошпользоваться шлучаем и отошпаться, – сказал Игорь, тихо прикрывая дверь.

Он отпер соседнюю камеру.

Барабантт сидел на кровати, его голова была забинтована. Он пил бульон. Увидев посетителей, он подавился и чуть не выплюнул свое питье.

– Ну и как мы шегодня? – осведомился Игорь, состорив настолько приветливое лицо, насколько позволяли покрывавшие его швы.

– Э, я чувствую себя гораздо лучше… – сказал молодой человек, неуверенно переводя взгляд с одного посетителя на другого.

– Мистер де Словье хочет побеседовать с вами, – объяснила их визит сержант Ангва. – А я пока пойду, помогу Игорю сортировать глазные яблоки. Или что там у него еще есть.

Когда Вильям остался с клерком один на один, повисло неловкое молчание. Барабантт был из тех людей, чей характер с первого взгляда и не определишь.

– Вы сын лорда де Словье, верно? – спросил наконец Барабантт. – И вы пишете в этот листок с новостями.

– Да, – кратко ответил Вильям. Кажется, он был навеки обречен оставаться всего лишь сыном своего отца. – Гм. Они говорят, лорд Ветинари ударил вас кинжалом.

– Говорят.

– Вы не знаете? Но вы же там были.

– Я постучал, чтобы отдать ему номер газеты, который он просил принести, его светлость открыл дверь, я вошел в кабинет… а потом я очнулся здесь, и на меня смотрел мистер Игорь.

– Да уж, вы наверняка были в шоке, – посочувствовал Вильям, ощутив при этом мимолетную вспышку гордости от того, что Таймс оказалась вовлечена в такие замечательные события, пусть даже весьма косвенно.

– Они сказали, я мог потерять подвижность руки, если бы Игорь не был таким мастером иглы и нитки.

– Но ведь ваша голова тоже в бинтах, – заметил Вильям.

– Наверное, я просто упал и ударился, когда… когда случилось то, что там случилось.

«Боги, – подумал Вильям, – он полностью сбит с толку».

– Я совершенно убежден, что произошла какая-то ошибка, – продолжал Барабантт.

– Был ли его светлость чем-то озабочен в последнее время?

– Его светлость всегда чем-нибудь озабочен. Это его работа, – ответил клерк.

– Три человека слышали, как он сказал, что убил вас, знаете вы об этом?

– Не могу объяснить такое. Они должно быть ошиблись.

Ответы становились все резче. «Теперь в любой момент он может замолчать», – сказал себе Вильям.

– Почему вы думаете… – начал он, и тут понял, что был прав.

– Я думаю, что не обязан говорить с вами, – заявил Барабантт, – верно?

– Конечно, однако…

– Сержант! – крикнул Барабантт.

Раздались быстрые шаги и дверь открылась.

– Да? – спросила сержант Ангва.

– Я закончил беседу с этим джентльменом, – объявил Барабантт, – и я устал.

Вильям вздохнул и убрал блокнот.

– Спасибо, – сказал он. – Вы очень… помогли мне.

Пока они шли по коридору, Вильям заметил:

– Он не хочет верить, что его светлость мог напасть на него.

– Напасть? – откликнулась сержант.

– А по голове, его, похоже, ударили, – продолжал Вильям.

– Ударили?

– Послушайте, даже я понимаю, что все это дело дурно пахнет.

– Пахнет?

– Я также вижу, – сдался Вильям, – что вы закончили Школу Общения Имени Мистера Ваймса.

– Школу?

– Верность – отличная штука.

– Верность? Выход – там…

Аккуратно выпроводив Вильяма на улицу, сержант Ангва поднялась по лестнице в кабинет Ваймса и тихо прикрыла за собой дверь.

– Итак, он заметил только горгулий? – спросил Ваймс, стоя у окна и наблюдая, как Вильям идет по улице.

– Похоже. Но я не стала бы недооценивать его, сэр. Очень наблюдательный. Насчет мятной бомбы он чертовски ловко угадал. А сколько наших стражников обратили внимание на то, как глубоко вонзилась в пол арбалетная стрела?

– К сожалению, ты права.

– А еще он заметил дополнительный палец на руке Игоря, а уж на плавучие картофелины до него вообще никто внимания не обращал.

– Игорь от них еще не избавился?

– Нет, сэр. Он верит, что в уже следующем поколении выведет рыбу с картошкой в одном флаконе{46}.

Ваймс вздохнул.

– Ладно, сержант. Черт с ней, с картошкой. Каковы ставки?

– Сэр?

– Ну я-то знаю, что происходит в дежурке. Они не были бы стражниками, если бы не начали делать ставки.

– На мистера де Словье?

– Да.

– Ну… шесть к десяти за то что он будет мертв уже к понедельнику, сэр.

– Намекни им, что мне это не по душе, ладно?

– Да, сэр.

– Разберись, кто устроил тотализатор, и когда обнаружишь, что это Нобби, забери у него записи.

– Есть, сэр. А что насчет мистера де Словье?

Ваймс задумчиво уставился в потолок.

– Сколько человек сейчас присматривают за ним?

– Двое.

– Нобби обычно неплохо угадывает шансы. Думаешь, двоих достаточно?

– Нет.

– И мне так кажется. Но у нас не хватает людей. Придется ему учиться на собственных ошибках. Проблема в том, что в данном случае ошибиться можно только один раз.

Мистер Тюльпан вышел из темного переулка, в котором он только что приобрел очень маленький пакетик вещества, оказавшегося позднее смесью крысиного яда и соды.

Он обнаружил, что мистер Гвоздь погружен в чтение большого листа бумаги.

– Что это? – спросил он.

– Проблемы, похоже, – ответил мистер Гвоздь, сложил газету и убрал ее в карман. – Да, точно.

– Этот город действует на мои …ные нервы, – посетовал мистер Тюльпан, когда они двинулись дальше по улице. – У меня голова просто раскалывается, б… И нога болит.

– И что? Меня он тоже тяпнул. С этим псом ты допустил большую ошибку.

– Ты что хочешь сказать, не нужно было стрелять в него?

– Нет, я хочу сказать, не нужно было мазать. Он сбежал.

– Это всего лишь пес, – проворчал мистер Тюльпан. – Почему столько шума из-за какого-то пса? Он не похож на …ного надежного свидетеля. И они никогда ничего не говорили нам насчет этой …ной собаки.