Руслан Белов - Тени исчезают в полночь Страница 39

На следующий день вертолеты правительственной армии высадили в кишлаке карательный десант. Мадам Ява, отнюдь не застигнутая врасплох, вышла к его командиру, полковнику Абдурахманову, с белым флагом и объяснила, что именно ее муж своим влиянием сорвал попытку государственного переворота, именно его эмиссары убедили мятежников уйти из столицы и сдать оружие. В подтверждение своих слов она привела вконец озадаченного полковника на окраину кишлака и показала ему гору приведенного в негодность оружия.

Полковник по рации доложил об увиденном президенту республики, и тот немедленно выслал в долину правительственную комиссию. Через несколько дней деятельность комиссии завершилась назначением Али-Бабы специальным представителем президента в Ягнобской долине с присвоением ему звания "Герой республики" и большим праздником, стоившим жизни десятку баранов и одной корове.

Ровно через двадцать четыре часа после нашего фантастического избавления от смерти мы с Ольгой, взявшись за руки, прогуливались по Темир-Хану, одной из уютных долин, заметно оживляющих довольно унылые окрестности Кумарха.

– Ты вчера сказала Али-Бабе, будто знаешь, что случится сегодня, – лукаво улыбаясь, спросил я, когда вокруг зазеленели альпийские луга. – А сейчас, мне кажется, я знаю, что случится через несколько минут.

– Догадливый ты! – засмеялась Ольга и, толкнув меня в густую траву, упала сверху. – Я надеялась, что мы... Я знала... Я знала, что в это время мы с тобой будем... будем... любить друг друга...

И впилась в мои губы долгим поцелуем, оказавшимся, впрочем, лишь короткой прелюдией к бесконечному...

А еще через двадцать четыре часа мы были уже в Душанбе. Несколько дней у нас ушло на закупку и отправку в Ягнобскую долину нескольких десятков тонн продовольствия, строительных материалов и снаряжения, заказанных мадам Явой.

Покончив с делами, мы улетели в Москву. В ночь перед отлетом Сергей Кивелиди устроил нам пышный и плодотворный банкет в новеньком своем борделе "Прыткая Ассемблер". Закончился он лишь поздним утром и без пожара.

Глава 6

Худосоков не боится крокодилов

1. Загниваем... – Рай на проводе. – Ниточка к Худосокову. – Бельмондо становится художником

В Москве мы не нашли никаких следов Худосокова и впали в полнейшее уныние. Враг растворился в воздухе, а без него наша жизнь понемногу превратилась в однообразную череду дней.

Через неполную неделю нашего бездельного пребывания у Евгения Евгеньевича на тайной квартире (была у него и такая – для встреч с любовницами по средам) наша деградация приблизилась к предельной. Баламут напивался все чаще и часами лежал на диване, не сводя остановившихся глаз с телефона, Бельмондо круглыми сутками смотрел телевизор, а Ольга то принималась готовить что-то особенное, то просто сидела в кресле, рассматривая расписания авиационных рейсов, следующих по маршруту Москва – Лондон. А я болтался между ними...

Как-то в дождливый холодный вечер мне все это приелось, я поднял телефонную трубку и набрал номер Наташи, супруги Баламута. Мне ответил мужской голос.

– Могу я поговорить с Наташей? – осведомился я, злорадно поглядывая на Баламута.

– А кто ее спрашивает?

– Друг ее мужа.

– Скажите, пожалуйста Вы хотите сказать, что вы мой друг? А мне почему-то кажется, что вы – просто банальный и неумный телефонный хулиган!

– Нет, нет, что вы! Я – Чернов, друг Николая Баламутова, прежнего мужа Натальи...

– Чернов при невыясненных обстоятельствах трагически погиб вместе с Николаем Сергеевичем в горах Центрального Таджикистана. Я сам читал некролог и видел фотографии похорон.

– Да, я знаю. Погиб трагически... – продрожал я голосом в трубку. – Присутствовал, так сказать... Дело в том, что я звоню из рая. Понимаете, в аду, где Николай Сергеевич постоянно теперь прописан, телефон отключили за постоянную неуплату, и он попросил меня передать Наталье Владимировне просьбу.

– Вы хулиган!!! Безбожник! Я вешаю трубку...

– Нет, нет, подождите! Если вы мне не верите, пригласите Наташу к телефону, и она узнает мой голос.

– Я слушаю, – раздался через минуту в трубке растерянный голос, увы, бывшей жены Баламута.

– Привет, Наталья! Рад тебя слышать. У меня очень мало времени – вот-вот должен прийти ангел-хранитель телефонной связи, и мне нагорит. Коля просил тебя помолиться за него и свечек не жалеть. Понимаешь, если ты будешь делать это ежедневно, то ему на пару тысяч лет срок скостят. Черт, ангел пришел... Прощай, Наталья!

Едва удерживаясь от смеха, я положил трубку и поднял глаза на Баламута. Он смотрел на меня со звериной ненавистью.

– Ты что, Коля? – испуганно спросил я и, тут же сбитый ударом кулака в челюсть, упал на журнальный столик, а с него, вернее, с ним – на ковер. Баламут навалился на меня сверху и минуты полторы вяло мутузил меня рыхлыми кулаками. Потом крепко обнял и, сотрясаясь от рыданий, заплакал у меня на груди.

– Сучка, сучка! – ревел Баламут. – Я ее пьяную, с синяками во всю рожу, вшивую вытащил из-под забора, вылечил от водки, безнадежную вылечил, деньгами с ног до головы засыпал, ноги мыл и воду пил, даже Библию изучал...

– Библию? – удивился я. – Ты – Библию?!

– Да. Представь, я – Библию. А она, стерва, кошка немытая, через неделю после моей смерти замуж выскочила. Сучка, сучка! И кто ее взял такую?

– Да ладно тебе, – успокаивал я его. – Позвони лучше моей Милке, посмеемся.

И мы, выпив по рюмочке за упокой наших душ, начали звонить своим бывшим родственникам в законе.

Трахтенгерцу, нынешнему супругу Милочки и законному владельцу обувного магазина на Тверской, было передано, что мне за примерную культмассовую работу в аду предоставлен недельный отпуск, и я раздумываю, как и где его использовать. Муж Ольги узнал, что в раю говорят по-русски и голосуют за лейбористов, а Людмила Бельмондо – что ее бывший супруг сейчас плодотворно работает на седьмом небе над проблемами изменения пола ангелов в соответствующую сторону и что он непомерно скучает по ней и надеется на скорую встречу.

Все это, конечно, развеселило нас, но ненадолго. Начинать новую жизнь на ровном месте в наши годы – дело не очень приятное и многообещающее... Да и двадцатилетней Ольге было о чем подумать. Кончив звонить и смеяться, мы расселись вокруг журнального столика и отдались нелегким мыслям.

Я смотрел в пол, вернее, на газету, упавшую со столика при моей драке с Баламутом.

"Похищено трое биохимиков" – таким заголовком начиналась одна из статей на первой полосе "Московского комсомольца". Я поднял газету и начал читать:

"Трое биохимиков – американец, японец и англичанин – похищены по завершении международной конференции в Киеве. Местные правоохранительные органы утверждают, что злоумышленники были чеченцами по национальности. Если вспомнить, что Москву и Петербург около месяца назад покинуло в неизвестном направлении 11 (!) молодых генетиков и биохимиков, то можно прийти к мысли, что некой международной (?) террористической организацией осуществляются исследовательские работы по созданию биологического либо генетического оружия. Компетентные круги Ирана, Ирака и некоторых других стран категорически отрицают свою причастность к похищению ученых..."

– Прорезался Худосоков, – пробормотал Баламут, деловито разливая коньяк по рюмкам... – Опять что-то затеял.

– Похоже, ты доволен? – спросил я. – Опять вечный бой? Опять покой нам только снится? А может быть – ну его на фиг? Займемся своими проблемами? Женимся на молодухах, детишков наплодим? А, Ольга? Как ты на это смотришь?

Понял... Трезво смотришь.

– На это у нас нет денег, – вздохнул Бельмондо. – Все у наших баб осталось.

– Да нет, есть немного, – улыбнулся я. – Евгений Евгеньевич запасливым был, прикопил кое-что на черный день... Хватит нам на пока. А потом найдем какой-нибудь заброшенный золотой рудник или шахту, набитую долларами...

– А может быть, затонувший галеон с пиастрами? – мечтательно протянул Баламут. – Где-нибудь в теплой Вест-Индии. Белый песок, пьяные пальмы, бирюзовое море и...

– И толстые податливые мулатки с худенькими квартеронками, – просиял Бельмондо. – Хоть сейчас поехал бы.

И в это время мы услышали осторожный, но настойчивый стук во входную дверь.

– Худосоков, – побледнел Бельмондо. – Я чувствую – это Худосоков.

Но это был не Худосоков. Эта была довольно смазливая соседка в бигуди, давно интересовавшаяся обилием мужчин в обычно пустовавшей квартире.

Мы перепоручили ее Бельмондо, а сами стали решать, что нам делать дальше. Но ничего путного придумать не могли, а единственным предложением было предложение Баламута дать в газеты объявление типа "Ленчик! Жду тебя по пятницам с 18.00 по 20.00 в сквере у Большого театра. Твой Борис Бельмондо".

И вот, когда я уже подумывал, как и где пристроить своих друзей, ставших бомжами, с тем чтобы начать, наконец, банальную семейную жизнь с Ольгой – с омлетами утром по выходным, походами на неотличимые один от другого дни рождения, мелкими ссорами и тривиальным сексом, – Ольга уцепилась за тонюсенькую ниточку.