Алексей Калугин - Мир-на-Оси Страница 46

Гиньоль покачал головой.

– Вообще-то я не о том думал, когда все это затевал. Стихийные народные волнения не входили в мои планы.

– Придется действовать по ситуации. – Франтишек достал из тумбочки коробку зефира в шоколаде. Открыл и протянул Гиньолю. – Хочешь?

– Нет, – отказался Гиньоль. – Пойду посмотрю, как там наш фантаст справляется с журналистами…

– Постой! – Франтишек взял со стола блокнот и чиркнул в нем несколько слов. – У тебя ведь есть надежные ребята, готовые взяться за серьезное дело?

– Есть несколько парней в Развеселом квартале, которые за сотню-другую грандов возьмутся даже за свержение правительства в какой-нибудь отдаленной провинции.

– Пошли их с этим лозунгом в толпу перед ратушей. – Франтишек вырвал листок из блокнота и протянул его Гиньолю. – А то как бы в суете не забылось, ради чего мы все это затеяли.

На листке было написано:

«Верните наши рояли!»

Глава 23

Все смешалось в доме Гиньоля.

Сначала исчез Кимер Фанфанов. На его счет Гиньоль особенно не волновался. Скорее всего, фантасту наскучило общаться с навязчивыми журналистами, которых интересовала всяческая чушь, а вовсе не его творчество, и, не сумев пробиться к двери, Кимер ушел от них переулками. Гиньоль был почему-то абсолютно уверен, что Кимер непременно вернется. И долго ждать его не придется.

Затем появилась рыдающая Мадлона. Проведя всю ночь за работой в компании Фанфанова и Гиньоля, девушка с утра пораньше отправилась домой, чтобы вздремнуть хотя бы пару часиков и привести себя в порядок. Гиньоль отпустил ее до полудня. Ровно без одной минуты двенадцать Мадлона вышла из такси возле дома 2/21 по улице Дзуйхицу и оказалась в толпе набросившихся на нее журналистов. Увидев молоденькую девушку, эти стервятники решили, что вот теперь-то они непременно узнают пикантные факты из жизни Гиньоля! Несчастная Мадлона поначалу не поняла, что происходит. И что хотят от нее все эти люди. А когда поняла, то разрыдалась и, отбиваясь от журналистов сумочкой, бросилась к дверям. После всего случившегося Туаноне пришлось полчаса отпаивать Мадлону зеленым чаем.

Сама Туанона оказалась едва ли не лучше всех подготовлена к осаде. В первую очередь психологически. Она не испытывала ни малейшего пиетета перед журналистами и телекорреспондентами, а потому, не задумываясь, лупила метлой тех, кто пытался подглядывать в окна. Время от времени Туанона набирала два ведра воды, выходила с ними на крыльцо и, делая вид, что хочет полить кусты роз возле дома, окатывала водой тех, кто не успевал убежать.

Но подлинный бедлам начался, когда сквозь строй журналистов в дом прорвались упологи. Профессор Хруль и доктор Вин-Винтовский. Выглядевшие так, будто только что сбежали из тюрьмы. Или – из сумасшедшего дома. Скорее второе, чем первое. Мятая, затасканная одежда, будто с чужого плеча. Волосы растрепаны, в глазах безумный блеск. Кисти рук совершают судорожные, хаотичные движения.

Гиньоль вышел им навстречу, все еще одетый по-домашнему – в халате и шлепанцах. С чашкой чая в руках.

– Господа? – удивленным взглядом окинул он упологов. – Мы разве договаривались о встрече?

– Господин Гиньоль! – вскинул плохо выбритый подбородок Вин-Винтовский. – Вы нас обманули!

На последнем слове голос доктора сорвался на нервозный фальцет.

– Да! – выпятив живот, уверенно поддержал коллегу Хруль. – Жестоко обманули!

– Обвели вокруг пальца!

– Использовали в личных целях!

– Подвели!

– Подкачали!

– Подставили!..

– А ну-ка прекратите, – недовольно поморщился Гиньоль.

Сделав глоток чая, он поставил чашку на газетный столик. Взгляд его при этом упал на разворот газеты с аршинным заголовком: «Можно ли вести с пришельцами диалог? Доктор Вин-Винтовский решительно заявляет: Нет!» Заголовок придумал Гиньоль. Статью по мотивам выступления доктора на Одиннадцатом Упологическом Конгрессе написал Фанфанов. Гиньоль сложил газету и сунул ее под стопку других. Сверху оказалась газета с заголовком: «У Молли была овечка. Ее выпотрошили пришельцы».

Гиньоль повернулся к нервно переминающимся с ноги на ногу упологам, расправил плечи, вскинул голову и сложил руки за спиной.

– Господа! Разве вы сейчас должны быть не на митинге?

Профессор Хруль набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул со словами:

– Митинг, который мы организовали…

Говорить далее Гиньоль ему не позволил.

– Давайте придерживаться фактов, господа. Митинг организовал я. Ага? – Гиньоль улыбнулся. Но взгляд его при этом был недобрый, а сама улыбка – коварной, как у змеи, точно знающей, кем она сегодня отобедает. – За все те годы, что существует ваш ЦУП, вы сами не смогли организовать ничего. Ни серьезной газетной публикации, ни выступления на телевидении, ни какой-нибудь захудалой акции, которая могла бы стать темой для досужих разговоров хотя бы на полдня. Для особо тупых повторяю еще раз: НИ-ЧЕ-ГО! Абсолютно ничего! Теперь же на ваши головы свалились слава и известность. Скоро вас начнут узнавать в лицо, приглашать на приемы и открытия научных центров. Женщины, молоденькие девушки станут заглядываться на вас. Не потому, что вы безумно богаты и суперсексуальны. А потому что вы – знаменитости! Впрочем, если удачно распорядиться своей известностью, то и богатство придет. Всему свое время. Так в чем же вы меня обвиняете? В том, что все это я преподнес вам на блюдечке?

Пауза.

Упологи, виновато потупив взгляды, стояли перед Гиньолем, как нашкодившие ученики перед директором школы.

– Профессор Хруль, когда на вас последний раз заглядывались девушки?

– Э-э-э…

– Доктор Вин-Винтовский, когда у вас последний раз брали интервью?

– Ну-у-у…

– Бросьте ваши «э» да «ну», господа! – Гиньоль широко раскинул руки в стороны. – Я дарю вам весь этот огромный мир! Со всеми его радостями и богатствами! Что? Вы готовы оттолкнуть этот дар?

Пауза.

Совсем короткая.

Настолько, что почти незаметна.

– Должно быть, вы неверно нас поняли, господин Гиньоль.

– Или мы с коллегой неточно выразили свои мысли.

– Я так и понял, господа. Между нами не может быть непонимания. У нас ведь одна общая цель. И – никаких сомнений!

Гиньоль пафосно взмахнул правой рукой, левой придерживая полу халата.

– Что касается цели, – осторожно, будто крадясь на цыпочках по скрипучим половицам, начал Вин-Винтовский. – Нам хотелось бы уточнить некоторые моменты…

– Отнюдь! – по-военному прижав ладони к бедрам, вытянулся профессор Хруль. – У меня никаких вопросов, господин Гиньоль! Готов и далее служить… э-э-э… действовать под вашим чутким руководством!

– Благодарю за доверие, профессор, – Гиньоль едва заметно наклонил подбородок. – Вы что-то хотели спросить, доктор?

– Ну, понимаете ли… Мои научные принципы… Ни в коем случае не желая обидеть вас, господин Гиньоль… И тем не менее…

– Давайте без обиняков, доктор, – ободряюще улыбнулся Гиньоль. – Мы ведь здесь все свои. И можем задавать друг другу любые вопросы.

– Хорошо! – набираясь решимости, Вин-Винтовский пригладил волосы ладонями. – Мне показалось, что в некоторых из опубликованных сегодня утром статей смысл того, о чем мы с вами говорили, оказался несколько искажен.

– Доктор! – с укоризной посмотрел на долговязого уполога Гиньоль. – Я же сказал – давайте говорить напрямик! Ну почему я должен за вас договаривать? Смысл был искажен не в некоторых статьях, а абсолютно во всех. И не несколько, а полностью. Так ведь, доктор? Вы это хотели сказать?

– Ну?..

– Профессор! – обратился Гиньоль к толстяку. – Вы ведь за этим сюда пришли?

Щеки толстяка Хруля раздулись, глаза налились кровью, а лицо побагровело так, что Гиньоль испугался, что вот прямо сейчас уполога хватит удар. И виноват в этом будет он. Поскольку своими заумными речами поверг бедолагу в смятение, граничащее с раздвоением личности. Он поставил Хруля в ситуацию, когда тот должен был сделать выбор, кого поддержать – коллегу и соратника Вин-Винтовского, с которым он съел не один пуд соли, либо обещающего ему золотые горы Гиньоля? Ну согласитесь, не простой же выбор?

Но, к радости и удивлению Гиньоля, Хруль нашел третий, альтернативный вариант ответа, который примирил его с двумя очевидными.

– Как скажете, господин Гиньоль! – рявкнул, будто взорвался, толстяк. – Я целиком и полностью поддерживаю все ваши начинания!

Гиньоль удивленно вскинул бровь. Затем сделал шаг вперед, положил руку профессору на плечо, проникновенно заглянул ему в глаза и негромко произнес:

– Благодарю за доверие, товарищ!

Большие, навыкате, глаза Хруля с красными прожилками наполнились слезами. Профессор преданно шмыгнул носом.

А Гиньоль обратил свой взор на его коллегу.

– Вы правильно сделали, доктор, что подняли эти животрепещущие вопросы. Чем дольше мы тянули бы с ответами на них, тем труднее всем нам пришлось бы.