Далия Трускиновская - Побег Страница 5

Как будто просила о помощи…

– Ты рожать будешь? Да? Сейчас?

– Собирайся, Люсь, – сказал дядя Витя. – Нагорит нам от Шестого.

Зеленые пальцы взялись за край аквариума, акцелоподус подтянулся на крепких лапках и замер.

– Тебе помочь?

– Люська, гляди – цапнет!

– Не цапнет…

Я поднесла ей ладонь, и она забралась ко мне на руку, еле там поместившись, свесив хвост и осторожно уложив боком упругий живот.

– Люська, она же тебя гипнотизирует!

– Ну и что?

– Брось эту гадину!

– Не брошу.

Кто сказал, что рептилии сколькие и холодные? Уже через секунду она была такая же теплая, как мои руки. И чешуя оказалась бархатистой на ощупь.

– Дядь-Вить, – сказала я. – Там в приемной, в шкафу, стоит большая тарелка, тащи ее сюда.

– Ты что это задумала?

– Отнесем акцелоподуса к пруду. Она не хочет здесь жить, понимаешь? Ведь тот, другой, тоже в пруд сбежал!

– Если ты это сделаешь, твой шеф поймет, что тут вечером кто-то был.

– Это уже мои проблемы.

В конце концов, все можно было свалить на Секрета Ивановича.

С тарелкой, где колыхается вода, трудно пробираться огородами, да еще после заката солнца, и я решила пойти в обход, по-человечески, тротуаром. Тем более, что в городе завелся маньяк – недалеко от нашего офиса нашли изуродованный женский труп. И еще были случаи убийства с расчлененкой. Мне вовсе не хотелось рисковать своей жизнью и жизнью акцелоподуса – тоже.

Акцелоподус же забеспокоился и нервничал, пока мы с дядей Васей опять не взяли курс на парк.

Спустившась к пруду, я поставила тарелку на серый песок. Акцелоподус выбрался и тихо, переливчато засвистел. Из воды показалась зеленая голова беглеца. Он вышел на берег, и тут мы с дядей Витей увидели картинку почище чем в американских мультиках: акцелоподус-девочка легла на бок, а акцелоподус-мальчик стал тыкаться мордой в ее живот, насвистывая и похрюкивая. А потом они встали на задние лапки.

Пока они жили в аквариуме, никто за ними такой способности не замечал. Там им, кстати, и негде было прогуливаться. А на берегу пруда они стояли почти по-человечески, рядышком, переговариваясь и даже, кажется, о чем-то споря.

– Во мутанты! – восхищенно произнес дядя Витя. – Жаль, дигиталки с собой нет…

Тут заверещал мой сотовый.

– Семнадцатый? Дай-ка телефончик этого вашего рыбного козла! – потребовал Шестой. Я наизусть отрапортовала.

– Послушай, Шестой, мы с дядей Витей…

– Отставить. Оба немедленно к офису этого вашего Кукушкина.

– Да что отставить?!

Но он отключился.

Помянув всяким словом суровый мужской лаконизм, я повернулась к дяде Коле.

– Бежим на Калужскую, Шестой велел!

– А с этими как же быть?

Мы сердито посмотрели на акцелоподусов. Они – вероятно, почуяв агрессию, прижались друг к дружке. Потом акцелоподус-мальчик шагнул вперед, заслонив собой подругу, разинул пасть и тихо зашипел.

– Ого! – сказал дядя Витя. – Мужик!

– Мужик, – подтвердила я. – Ушел из аквариума первым, не стал рисковать ее здоровьем и малышами. Вот – пруд нашел…

– А потом? Все-таки у этого мужика с мозгами большая проблема… – дядя Витя задумался. – Ну, негде там мозгам помещаться! У него же их – меньше чайной ложки! Теоретически ему нечем думать, Люська!

– Но вот придумал же…

Время было такое, что ни детишкам, ни старушкам в парке быть не полагалось. Опять же – все знают про маньяка. Поэтому, услышав шаги, мы резко развернулись, готовясь принять врага на когти и кулаки.

– Двенадцатый, чтоб я сдох! – воскликнул дядя Витя.

Скользя по влажной траве на откосе, к воде спускался Двенадцатый, но нас он не замечал.

– Сережка! – не по правилам позвал его дядя Витя. – Ты что – сдурел?

Двенадцатый опустился – но не на корточки, как я днем, а вообще на четвереньки. Из-за пазухи у него вылетел комок, потом другой, мы только услышали два «плюх!»

– Акцелоподусы? – сам себя спросил дядя Витя. – Где же он их раздобыл?

– У Кукушкина в аквариуме. Ведь Шестой послал туда ребят! Я так и думала – наши передают сигналы, кукушкинские – принимают! И не Двенадцатый раздобыл акцелоподусов, а они раздобыли бесплатный транспорт. Звони, дядь-Вить, Шестому – его нужно в клинику везти, пока не начались проблемы с дыхалкой.

Наши акцелоподусы повернулись к воде и засвистели, два новых беглеца выплыли им навстречу и вышли на берег, но не совсем – остались по колено в воде, если только у них на лапах есть колени. Началось переливчато-хрюкающее совещание.

Вызвав помощь, мы оттащили Двенадцатого повыше и уложили на траву.

– Вот интересно – понимают они, что мы говорим, или тупо передают в заданном направлении? – спросил дядя Витя. – И кто же там сигнал расшифровывает? А главное – где эта сволочь Кукушкин таких замысловатых гадов раздобыла?

– Гадов рыбный козел обеспечил… – тут я задумалась. Выходило, что в таком случае рыбный специалист связан с каким-нибудь там ЦРУ или еще того почище. А он, по моему разумению, был просто чудаком областного масштаба, у которого крыша съехала на аквариумах и на деньгах. Надо же так ошибиться!

И снова послышались шаги – на сей раз к нам бежали. Но с другой стороны пруда.

– Где он? – спросил, соскакивая вниз, Шестой.

– Вот, – мы разом ткнули пальцами в Двенадцатого.

– Ешкин корень! – Шестой присел на корточки, сунул Двенадцатому в рот палец и вздохнул с облегчением. – Ф-фу! Язык на месте!

– А что? – спросила я. – Где он еще может быть?

– Может в гортань провалиться – и кранты. У покойника никогда языка нет, запомни.

Достав из кармана платок, он сквозь ткань ухватил язык Двенадцатого, вытянул и велел мне держать на случай перебоев с дыханием. А сам шагнул к акцелоподусам.

Рептилии, стоявшие на задних лапах, тут же опустились на все четыре, замолчали и изготовились к бегству. Конечно, пруд у нас невелик и неглубок, но ловить в нем четырех зверьков ростом чуть побольше месячного котенка лично я бы не взялась. Для этого всю воду спустить придется.

– Вы меня слышите, ребята? Вы меня понимаете? – негромко спросил Шестой, достал из нагрудного кармана фонарик, блокнот, автоматический карандаш, и все это положил на мокрый песок. – Не бойтесь, я только хочу понять, вы действительно сапиенс или все-таки не сапиенс… От этого мне в дурдоме будет намного легче…

Он включил фонарик, как будто акцелоподусы нуждались в освещении, и отошел. Тогда они подошли и самый крупный потрогал лапой все три предмета.

– Видите, ничего страшного. А сейчас проведем эксперимент.

Шестой присел на корточки, взял блокнот с карандашом и принялся рисовать. Я вытянула шею. Хорошо, что он держал блокнот в свете фонарика – я смогла оценить его героическую попытку изобразить акцелоподуса.

– Зря стараешься, – заметил дядя Витя. – Они, может, в таком спектре мир видят, что рисунок для них не существует. Они, может, по тепловому или электромагнитрому излучению ориентируются. Видел, какие гляделки? Ничего такими не разглядишь.

– Не учи кота мяукать, – отрубил Шестой и рядом с акцелоподусом нарисовал человечка. Я задохнулась от ярости – этому корявому человечку он придал сходство со мной!

Акцелоподусы подкрались к блокноту и изучили художество. Потом дружно уставились на меня и засвистели. Чем-то их свист был похож на здоровый и безмятежный хохот…

– Совпадение, однако, – не сдавался дядя Витя.

– А вот проверим.

Шестой достал из карандаша грифель, зажал его толстыми пальцами и провел несколько линий под ногами у человечка. Потом положил блокнот с грифелем на песок, приглашая акцелоподусов к творчеству.

То, что произошло дальше, наверно, когда-нибудь войдет в учебники. Самый крупный акцелоподус кое-как провел четыре вертикальные черточки и указал грифелем поочередно на троих товарищей и себя самого.

– Чтоб я сдох – контакт! – прошептал Шестой. Тут у него завибрировал сотовый. Он поднес аппарат к уху. – Шестой! Что? Дверь ломать пока не надо. Я сейчас приеду – тогда… Ждите! И чтоб он не вздумал дурака валять!

Тут появились наши с носилками и аптечкой. Двенадцатому сделали два укола внутривенно, погрузили на носилки и потащили наверх – к машине.

– Что же ты вопросов не задаешь? – поинтересовался Шестой.

– И так все ясно. У Кукушкина примерно такой же аквариум, как у нас, может, чуть поменьше. И его акцелоподусы точно так же пытались сбежать. Когда Двенадцатый туда полез – они его и оседлали. А поскольку они водяные жители – то, наверно, за версту воду чуют. Вот и погнали транспорт к единственной в радиусе двух километров воде. А вы заметили, что Двенадцатого нет, когда он уже сюда чесал…

– Я про другие вопросы. Тебе разве не интересно, каким образом Кукушкин расшифровывал телепатемы акцелоподусов? – Шестой прищурился.

– Нет, не интересно.

Может, он мне и батька, кто его разберет, но тем более характер проявить нужно, подумала я. Пока этот новоявленный батька совсем на шею не сел.