Ю. Жукова - Замуж с осложнениями Страница 54

Я ему отвечаю, что всё шоколадно, особенно если муданжские Старейшины одобрят наш брак, а критериев никто не знает. Пусть ломает голову, что всё это должно значить.

Когда я наконец-то всем всё отправляю и собираюсь перейти к вязанию, раздаётся робкий стук в дверь. Я немедленно открываю, ожидая, что это Азамат — ан нет, это вовсе даже парень с красными волосами.

— Э-э, здравствуйте, — говорит он неуверенно.

— Привет, — отвечаю с широкой улыбкой. — Заходи, не стой на пороге. Чем могу быть полезна?

— Меня зовут Бойонбот, — говорит он, как будто это и есть его проблема. Но заходит и дверь закрывает.

— Очень приятно, — говорю. — Элизабет.

Кажется, я угадала: называние имени заставляет его немного расслабиться.

— Я… э-э… спросить хотел. Вы ведь, ну, типа, целитель, да?

— Да-да, — говорю. — Именно так, я целитель.

— А, так вот, я хотел спросить, — повторяет он. — Просто интересно. У вас ведь на Земле придумали, наверное, что-нибудь для глаз?

— В смысле, чтобы улучшать зрение? — уточняю.

— Ну, вроде того, да.

— Много чего придумали, — говорю. — Очки для начала.

— А… кроме очков? — несколько упавшим голосом спрашивает он.

— А какого рода проблемы со зрением? — спрашиваю.

— Никаких проблем! — быстро выпаливает он. — Это я так, чисто, из любопытства!

У меня начинает зарождаться нехорошее подозрение.

— У вас что, плохо относятся к людям с плохим зрением? — спрашиваю.

— Ну как… не то чтобы плохо, но работать таким людям трудно… и их редко берут.

— И ты думаешь, Азамат тебя уволит, если выяснится, что ты плохо видишь? — заключаю я.

Он пару секунд ловит ртом воздух, потом беспомощно кивает.

— Вы ему скажете?

— Не имею права, — пожимаю плечами. — Я по закону не могу обсуждать здоровье пациента ни с кем, кроме других врачей. Целителей, в смысле.

Как стремительно человек может воспрянуть духом!

— Ну а теперь, когда мы выяснили, кто пациент, — говорю, берясь за ретиноскоп, — давай узнаем, что именно у тебя с глазами.

Обнаруживается, что у него лёгкая близорукость — а ещё проблемы с дыханием, если я слишком близко стою. Чудесно, ага. Выдаю ему прирастающие линзы: разок надел, полгода не помнишь о проблемах со зрением. Потом они растворяются.

— Тебе, — говорю, садясь за бук, — надо бы операцию сделать. На Гарнете это можно. Как-нибудь возьмёшь отпуск, направление я тебе напишу. А теперь рассказывай давай, сколько тебе лет, чем болел…

Бойонбот ещё несколько минут мечется между счастьем, что он теперь всё видит, и подозрениями, зачем это мне понадобилось про него столько знать. Приходится писать историю болезни на родном языке, чтобы никто в команде точно не прочёл. Ну варвары! За это беру у него анализ крови — группу узнать, да и вообще из интереса. Результаты радуют — он ничем не болен, но самое главное, ни у него, ни у Азамата нету антител на неизвестные мне инфекции. То есть, надо надеяться, неизвестных мне инфекций на Муданге тоже нет…

Наконец отпускаю осчастливленного и проанализированного Бойонбота и снова тянусь за вязаньем. Не тут-то было. Следующим номером ко мне является прыщавый заместитель Тирбиша. Что ж, это хорошо, я и сама собиралась с ним пообщаться с применением пары лосьонов и гормональных регуляторов.

— Вы я лечить, — говорит он как-то угрожающе, — я вы платить.

— Неа, — говорю. — Я ты лечить, Азамат я платить.

Он ненадолго задумывается.

— А Азамат вы лечить?

— Да, — киваю.

— Уже? — переспрашивает он подозрительно.

— Азамат, — говорю, — сильно болеть. Долго лечить.

— А, — понимающе кивает он. Потом настораживается. — А я сильно болеть?

— Лицо? — уточняю.

Он энергично кивает.

— Не сильно, — говорю. Достаю универсальный лосьончик, подруга-дерматолог, помнится, рекомендовала. Да и Сашке в своё время помогло. Подвожу клиента к зеркалу в ванной, беру прилагающуюся к флакону губочку. Выдавливаю, принимаюсь мазать. Парень, конечно, шарахается. Всё-таки у них лицо — запретная территория. Отдаю ему губку, показываю движения, как мазать. Он справляется вполне успешно.

— Утром и вечером, — говорю. — А теперь мне нужна кровь.

Черт, я даже не подумала, как это жутко звучит. Парень сильно напрягается.

— Я смотреть на кровь, — начинаю объяснять доступными средствами, — и знать, как быстро лечить.

Пациент мотает головой и отступает на шаг. Ну здравствуйте! Как я гормональный анализ сделаю, а?

— Не больно, — говорю. — Плохо не будет.

Пациент пятится к двери, пряча за спиной флакон с лосьоном. Ну нет, так не пойдёт. Беру телефон и звоню Азамату.

— Лиза? — ужасно удивляется он.

— Ты занят? — спрашиваю.

— Э-э… а что?

— Мне нужна твоя помощь, но это не срочно, если занят, не отвлекайся.

— А, нет, не занят. В чём дело?

— Зайди ко мне в кабинет, если тебе не трудно, а?

Пациент тем временем упирается спиной в дверь, но открыть-то её могу только я с пульта… Парень хмурится и шевелит губами, мучительно пытаясь как-то объясниться, но видимо, заготовленный для визита словарный запас недостаточен.

От стука в дверь он подскакивает на полметра и отлетает в сторону, позволяя Азамату войти без помех. Мой муж в полном непонимании переводит взгляд с меня на своего подчинённого, чьё лицо имеет отчётливо синеватый оттенок — лосьон не сразу впитывается.

— Объясни ему пожалуйста, что мне нужно взять кровь, — говорю, сдерживая смех. Уж очень у обоих мужиков вид обескураженный.

— Ты решила нас всех проверить? — Азамат поднимает брови. — Надо было предупредить, я бы всем заранее объяснил.

— Ну, всех проверить, конечно, надо, но этот сам пришёл, и мне обязательно нужно сделать анализ, чтобы знать, как его лечить.

Азамат кивает и принимается быстро и убедительно говорить по-муданжски. Насколько я понимаю, главные его аргументы — что я не собираюсь при помощи взятой крови творить над зам-поваром никакого страшного колдовства. М-да, об этом я не подумала. Юноша, впрочем, не очень верит, и тогда Азамат говорит, что я просто не умею колдовать. Тот окидывает меня подозрительным взглядом и выражает сомнение. Азамат вздыхает.

— Лиза, можно у тебя попросить волосок?

— В смысле? Волос с головы? — хлопаю глазами.

— Да, если это не нарушает никаких приличий…

Пожимаю плечами, выдёргиваю пару волосин. Азамат осторожно берёт их, достает — о боже! — зажигалку и подпаливает. Они, естественно, начинают мерзко смердеть, после чего он их быстренько отправляет в унитаз.

— Убедился? — спрашивает он моего пациента. Тот кивает с виноватым видом.

— Ну вот, — говорю, отгоняя ладонью запах от лица, — навоняли тут мне.

— Извини, — улыбается Азамат. — Пришлось доказывать, что ты не знающая.

— А была бы знающая, пахло бы розами, что ли? — ворчу.

— Нет, просто сгорел бы мгновенно и без запаха.

Ну да, а ещё бы я оказалась легче утки, и что там ещё славная инквизиция использовала для выявления ведьм…

— Теперь можно кровь взять? — спрашиваю, помахивая нераспечатанной иголкой.

Парень нервно косится на капитана. Азамат выразительно кивает, дескать, а ну-ка строем на укол. Пациент сглатывает и подходит ко мне. За процессом взятия крови он наблюдает очень внимательно, и ему, видимо, тоже не больно. Наверное, болевой порог у них у всех высокий. Наконец я его отпускаю, объяснив посредством Азамата, что когда будут результаты, я ему дам таблетки. Парень пользуется первой же возможностью смыться.

— Неужели я такая страшная? — спрашиваю. — Он ведь сам пришёл, никто его не гнал сюда.

— Ты не страшная, — улыбается Азамат. — Ты грозная. А пришёл он потому же, почему и все придут. Они теперь считают, что ты всё можешь.

— С чего это? — недоумеваю.

— Ну, помнишь, ты Алтонгирела по лицу ударила после того, как он тебя оскорбил?

— Ещё бы я забыла, — хмыкаю.

— Обычная женщина так бы никогда не сделала, тем более, Алтонгирел — духовник… У нас ведь ни в коем случае нельзя бить по лицу. А раз ты с этим не считаешься, значит, точно богиня. Ну и выглядишь так.

Я закатываю глаза.

— Чудесно. Ты хоть, надеюсь, понимаешь, что я по глупости ему врезала?

Азамат хитро улыбается.

— Знаешь, в таких делах трудно сказать, где глупость, а где боги твою руку направили. Я бы вот ни за что не поверил, что ты можешь его с ног сбить, если бы не видел своими глазами. Как знать, может, тебе и помог кто… — пожимает плечами.

У меня, кажется, оставшиеся после проверки волосы на голове зашевелились. До сих пор я как-то не задумывалась особенно над религиозными вопросами… Но если он так верит в высшие силы, то… то… я точно за него замуж хочу?!

Азамат смеётся. Это хорошо.