Ольга Манскова - Без имени Страница 14

Фанни было гораздо больше сорока, к тому же иллюзий и розовых очков, как призмы восприятия, она лишилась рано: еще в двенадцать лет, разглядывая падающие снежинки, она внезапно поняла, что так же, как их кристаллическая структура, так и человеческая жизнь уникальна и ужасно хрупка в руках неумолимого времени. А теперь Фанни настолько давно жила одна и была поглощена собственным одиночеством, чувствуя себя песчинкой на пляже в недрах любимого ею города, что совершенно не задумывалась ни о будущем, ни о прошлом, ни о том, кто она есть — жила, как лист на ветру, оторванный от дерева, вечно свободный, но никому не нужный. Она находила некое подобие себя и определённость, оформленность личности лишь в те часы, когда выходила в интернет, где и проистекала её вторая, и, наверное, более реальная жизнь в более близком ей по духу мире… Она знала, что, когда она создаст своего интела, он уживётся там легко и просто… Многие созданные людьми интелы, недостаточно прочно освоившиеся в мире чистого интеллекта, погибали, но её интел будет здесь существовать, как рыба в воде… Впрочем, с созданием интела Фанни не спешила, хотя эта услуга была бесплатной и доступной каждому. Её не волновала судьба своих интеллектуальных заслуг, и интернет она любила не потому, что он делал её в какой-то степени известной другому, внешнему, миру. Нет, она любила его лишь потому, что только там был безразличен всем её возраст и груз личной истории: там можно было облегчиться от этого груза, забыть навсегда тот пресловутый «жизненный опыт», о котором талдычат глупцы, и который не даёт человеку ничего, кроме усталости от жизни и права умереть. Фанни хорошо знала, что нет и не может быть никакого «жизненного опыта». Нас выручают мозги и интуиция, которые либо есть, либо их нет. А то, что зовётся «жизненным опытом» — просто старость и разочарование в жизни. Мы можем удерживать в голове лишь определённое количество информации, и оно постоянно меняется. Изучая новое, мы забываем или отвергаем старое. И потому, годы не делают нас умнее. Умение выживать и ориентироваться в окружающем мире тоже не растёт с годами, поскольку мир постоянно меняется, и старые правила перестают в нём работать. Лучше всех в окружающем мире ориентируются люди молодые, поскольку гораздо лучше знают этот мир… Их мир.

Фанни и Неназываемый по-прежнему стояли на тонком мостике, под уже сильно моросящим дождём и порывистым ветром.

     Где, скажи, мой дом?     Розы под окном,     И зелёный лес?     Синева небес,     Близко — облака,     Вдалеке — река?     Где, скажи, мой дом?     За каким углом,     Камнем под каким?     Журавлиный клин…     Горечь и беда.     Нет пути туда…,

— неожиданно прочёл Неназываемый стихотворение Фанни, которая уже и забыла, в каком веке успела кинуть его в интернет. Но он его помнил.

— Долго мы будем стоять здесь, на мостике? — спросила Фанни.

— Хоть целую вечность. Но становится холодно. Пойдём в кафе, если хочешь?

Она зябко поёжилась. Уже стало совсем темно, лишь силуэты деревьев на фоне синего неба — всё, что их окружало за гранью поблёскивающей отраженным светом фонарей воды.

— Я знаю здесь одно уютное заведение… Ведь ты никуда не спешишь, Фанни?

— Я никогда никуда не спешу. Наверное, я уже прогорела в глубине души, и теперь я как свеча без фитиля. Которая не даёт света.

— Просто, ты переживаешь безвременье, Фанни. В таком состоянии внутрь твоей души могут легко проникнуть другие, странствующие, души и легко овладеть твоей сутью… И, чтобы этого не случилось, надо достигнуть полноты и ясности, наполниться собой до самых краёв, заполнить себя…только собою… Если тебя хватит на то, чтобы самой стать сутью.

— Наверное, это слишком сложно для меня, Неназываемый!

— Нет, это просто. Вначале мы пытаемся заполнить пустоту внутри себя другими людьми, любовью и заботой, связанной с ними. И лишь со временем понимаем, что пустоту этим заполнить нельзя, что это пустая трата времени и сил. И при этом другие нас просто используют в своих целях. Мы тратим себя на собственные миражи или пустышки. И надо, впрочем, делать всё то же самое, только не растрачивая при этом себя и не придавая этому большого значения. Надо отдавать этому миру ровно столько, сколько он даёт тебе. Никак не больше! Упущенного не воротишь, но потраченную зазря энергию всё же можно восстановить, оборвав ненужные связи. И начав жить настоящим, не задумываясь о нужности или ненужности старых ран и затрат. Мир задолжал тебе немного тепла и заботы… Правда, Фанни… «Стучите — и вам откроют»… Только надо постучать…

— Как можно жить…настоящим? В нём нет света. Мне не за что здесь зацепиться. Я могу существовать…только в выдуманном мною мирке. Увы, это — так. Без него я начинаю падать в пропасть.

— Этот мир придуман не тобой, но нами всеми. Когда человечество стало падать в пропасть, открылся выход в интернет… Иная реальность с иными законами. Только, никто этого ещё не понял. Но я сейчас немного о другом. В настоящем — ты тоже не одинока. В реале. Правда. И в жизни каждого человека, даже слишком сильного и самодостаточного, иногда бывают моменты, когда он сможет выжить, только приняв чужую помощь. И в твоей жизни такой момент скоро наступит. И не надо тебе страшиться или стесняться чужой помощи. Любая помощь — от Бога. Но…Пойдём потихоньку. Здесь темно, Фанни. И вот — моя рука. Обопрись на неё. Не бойся… Я не предам тебя, Фанни… Пойдём!

— Куда мы пойдём, Неназываемый? В кафе?

— Да. Я приглашаю тебя в кафе… Тебя кто-нибудь, когда-нибудь, приглашал посидеть в кафе?

— Нет, — тихо ответила Фанни.

— Так я и знал… Бедная моя, сильная девочка! К тебе притягивались лишь слабые мужчины… Требующие от тебя женственности, но ничего не дающие взамен. Ни поддержки, ни силы… Требующие от тебя также и мужества.

— Неназываемый… Ты слишком хорошо меня знаешь… Я этого боюсь…

— Просто…Я знаю тебя лишь потому, что я — слишком похож на тебя, Фанни. Я — как твоё мужское воплощение. Мы — родственные души, Фанни…

  Я оставил случайную мысль  И напрасную соль вдохновенья  Там, где слёзы упали  На жаркий горячий песок.  Меня гложут напрасные муки,  И песня великих стремлений  Улетит от меня к тем, другим,  Что читают миры между строк.  Миражи ритма слов  Среди муки вселенской и боли,  Средь ненужного мира  И вечного бреда идей…  Он идёт, тот старик с фонарём,  И молчит его лира,  И по-прежнему так  Не хватает людей…  Его посох стучит об асфальт,  И глаза его слепы.  Но он знает и видит  На многое больше других…  И не надо ему ни даров,  Ни насущного хлеба —  Он идёт и питается  Чувством и мыслью живых.

— Я помню эти твои строки. Помню, когда ты мне их написал. Но…Мне становится страшно, Неназываемый.

— Почему?

— Мне слишком хорошо, и впервые не одиноко. А за всё в этом мире надо платить… Я боюсь той цены, что предъявят мне высшие силы.

— Бог милостив и не похож на пугало. Он даёт радость и любит те минуты, когда мы счастливы.

— Я не знаю, что такое быть счастливой.

— Ты просто забыла, как это бывает, Фанни…

— Это бывают…миражи. Они проходят быстро, а вот испытания, посылаемые следом, длятся долго. И только… Не говори, что бог или боги не посылают человеку испытаний свыше тех, которые он в силах выдержать. Просто, те, кто не вынес испытаний, уже мертвы и ничего нам не расскажут.

— Всё — так. Однако, чем сильнее человек, тем больше испытаний выпадает на его долю. Потому и решили, что бог руководит их назначением. Обычно слабым везёт больше.

— Тогда — зачем быть сильными? Зачем быть умными, если везёт дуракам? Зачем быть красивыми, если везёт дурнушкам? Справедливыми — если мир в корне порочен и жалок?

— Потому, что всё не так, как кажется. Мы не видим истинной реальности и того, что происходит. Мы видим лишь то, что отображается в кривом зеркале общечеловеческих иллюзий. Мы живём в мире отражений и создаём следующие отражения, заполняя ими пустоту. Мы присутствуем на маскараде, который почему-то не закончился и вышел за пределы средневековых мистерий в так называемую «настоящую жизнь». Здесь почти не осталось реальности, остались только маски. За которыми порою совсем нет людей. Совсем. Абсолютно.

— Мне страшно…

— Не бойся, Фанни. Мы теперь вместе.

— Кстати, почему вы решили меня найти? Я же писала вам, что считаю те чувства, что не проявлены в реале, более возвышенными и достойными проявления? Они не убиты пошлостью навешанных на них ярлыков, не имеют ни обозначения, ни плотности… Они как бы вне времени и вне пространства. Я всегда хотела общаться со своими друзьями лишь в пределах интернета и никогда не пересекаться в реале… Я всегда писала об этом… Помните?