Ольга Манскова - Без имени Страница 13

Глава 2. Встреча

Пахло прошедшим дождём, прелыми листьями, уже подступившей дождливой осенью… Немного побродив по улицам, следуя тихой тенью за весёлыми группками молодёжи и обнимающимися парочками, мимо кафе и ресторанов, мигающих мишурой призрачных огней, Фанни свернула в более тихий район города и направилась в старый парк, с его облезлыми лавочками, яркими акварельными листьями клёнов и чугунной решеткой. В маленьком неглубоком пруду плавали полусонные утки и селезни с яркой и нарядной окраской, редкие бабушки прогуливали на поводках своих больших откормленных котов с глубоко задумчивыми, по-человечески интеллектуальными лицами. Фанни тоже очень хотела бы завести себе кота, рыжего или чёрно-белого. Но она и сама не имела собственного жилья, вынужденная вечно скитаться по чужим, съёмным квартирам, в которых никогда не могла чувствовать себя как дома и считать таковые своим жилищем, а не очередной временной ночлежкой. Ведь она всегда находилась там на птичьих правах, и каждую минуту могла очутиться вновь без жилья, на улице. А она очень не любила ночевать на улице или в подъездах. И дело было даже не в отсутствии комфорта, а в постоянном страхе, который испытываешь на незащищенной ничем территории, где в любой момент может случиться что угодно. В таких местах, когда неожиданно накроет внезапный сон, последующий за ним кошмар легко может стать явью…

Фанни довольно долго бродила по парку и вся продрогла. Но почему-то она не торопилась домой. Неожиданно, среди раздумий, в четко выверенной чеканности шагов, среди луж и прелой листвы, среди резко очерченных ветвей, серого хмурого неба и начинавшейся мороси, в глубине её успокоенного на время мозга вдруг раздался странный щелчок, за которым последовала звенящая, лопнувшая, раскрывшаяся вовнутрь пустота… А потом отчетливый голос, привлекательный и зовущий, произнёс её имя: «Фанни…» Тихий, как шелест, голос…

Она обернулась и осмотрелась кругом. Но никого не было ни поблизости, ни даже вдали. Она сейчас находилась в самом глухом, самом дальнем уголке безлюдного сейчас парка. «Показалось», — подумала Фанни и направилась к выходу, как можно скорее. Сердце трепетно и гулко застучало в такт её убыстряющихся, убегающих шагов. Вот уже — узкий мостик через пруд. Если пройти по нему, можно сократить расстояние до выхода из парка.

Фанни приблизилась к мосту и пошла по нему, лёгкая и беззвучная, как тень, вглядываясь вперед, в пустоту надвинувшихся сумерек. Когда она прошла с треть моста, из темноты деревьев, находящихся на противоположной стороне пруда, отделилась фигура высокого человека в длинном плаще с капюшоном. Незнакомец шагнул на мост и последовал ей навстречу. Он двигался порывисто, и его свободный плащ развевался на ветру. Фанни по-прежнему продолжила своё движение вперёд, мысленно уговорив себя ничего не бояться. Она не ощущала со стороны незнакомца никакой угрозы или опасности. Так они и шли друг к другу, пока, оказавшись совсем близко, незнакомец не позвал тихо:

— Фанни!

Она застыла на месте. Именно этот голос слышался ей недавно… От неожиданности она онемела, как-то обмякла и теперь стояла, опершись, чтобы не упасть, на тонкие чугунные перила моста.

— Здравствуй, Фанни! Я долго искал тебя, — прошептал он еле слышно, а затем внезапно приблизился и обнял её за плечи, слегка притянув к себе. Полностью лица незнакомца Фанни по-прежнему, даже вблизи, не видела, так как его низко надвинутый капюшон скрывал глаза. Но зато Фанни почувствовала исходящее от незнакомца тепло, какую-то неизвестную ей уверенную силу и странную, родственную близость.

— Я нашел тебя, Фанни! Как же долго я тебя искал! — сказал он твёрдым голосом, и вдруг Фанни, неожиданно для самой себя, заплакала и уткнулась лицом в его плечо. Он ещё плотнее прижал к себе её голову и провёл ладонью по волосам:

— Успокойся, моя девочка, успокойся…

«Девочка, — Фанни внутренне усмехнулась горько. — Знал бы ты…» В её голове промелькнуло навязчивое непрошенное видение, в котором этот незнакомец приглашает её в бар, спрашивает, сколько ей лет, начинает задавать глупые вопросы про то, есть ли у неё парень, спрашивать разные прочие молодёжные глупости… «Стоп! — прервала она поток этого услужливого бреда нахлынувших мыслей, — Откуда он знает моё имя? Откуда?»

— Мы знакомы? — тупо спросила она.

— Отчасти. Мы ведь очень долго дружим в сети, — тихо ответил он.

И незнакомец скинул с себя капюшон. Неясно-расплывчато: из-за полумрака, — но она всё же узнала давно знакомые ей черты лица, которое встречала прежде… Лишь на аватарке… И внимание всегда в первую очередь привлекали его глаза, ясные и чистые, смелые и проницательные, и только затем она рассматривала и недлинные светлые волосы, и ровный прямой нос, и волевой подбородок… Да, они были знакомы. Пускай — не наяву. Но…тем глубже, тем чувственней он уже проникал ей в самую душу.

В сети у него был странный ник. Он любил фантастику и взял себе имя из одной фантастической книги, которую Фанни тоже любила. Правда, в книге этим именем назывался отрицательный персонаж…

— Здравствуй, Неназываемый! — выдохнула Фанни. Затем она потянулась и слегка дотронулась рукой до его лица, губ, волос, будто проверяя его реальность и плотность и боясь, что он может внезапно исчезнуть, растаять в воздухе.

Эти двое, застыв, продолжали стоять на мосту, и Фанни не знала, что ей делать теперь, после этой встречи с близким ей по духу человеком. Она вовсе никогда не предполагала встречи с ним в реале. И он знал опасно много о её душе и привычках — столько, сколько не должен знать мужчина о женщине, легко ранимой, чтобы у него никогда не было под рукой такого удобного шанса причинить ей боль или даже нанести глубокую рану при возможной ссоре, — какую может нанести только «близкий друг»… Что же теперь?

Возможно, лишь одна бурная ночь с последующим ещё более бурным отторжением и неприятием, или же он будет действительно любить её, как и раньше, но теперь наяву, а также преследовать её, искать, ожидать в подъездах новых съёмных её квартир…и прочими способами отравлять ей жизнь. Может даже, предложит ей пожениться… Жуть!

Трудно сдуть пыль со своего чувственного мира, как с памятных ей листов, в 2020 сдаваемого навсегда, давно уже престарелого паспорта с последней фотографией в сорок пять… Как же давно были эти сорок пять… Там, на паспорте, она выглядела гораздо старше, чем теперь. Теперь она стала стройнее, утончённее, а глаза приобрели таинственную, загадочную глубину. Таких, как Фанни, наверняка в старину считали богинями, а позже — ведьмами. А в наши дни… Сейчас она просто неправильный человек, изгой, вынужденный прятаться, скитаться и скрываться, маскируясь под серую невзрачную мышку.

«К чёрту доводы! — Фанни отринула, наконец, в сторону нестройный поток мысленных нелепых рассуждений. — Это же… Он! Это может стать счастьем: временным, но глубоким… Но только…как же тяжело будет потом расставаться!

— Мы не расстанемся, Фанни! — как бы подслушав её мысли, в тон им, сказал её спутник, — Нет, мы не расстанемся!

— Как твоё настоящее имя? — спросила Фанни.

— Ты же знаешь, что у нас нет имён. Нет возраста. Нет правил. Моё имя, данное при рождении, я давно не вспоминаю: столько я уже сменил «своих» имён. Твоё имя, соответствующее паспорту, я знаю… Оно похоже на улитку на мокром песке, и оно абсолютно тебе не подходит. Я знаю его потому, что нашел тебя в интернете давно, когда ты ещё подписывалась своим настоящим именем… Потом ты меняла ники, но я неизменно узнавал твою сущность под разными вымышленными именами. И это я подсказал тебе нынешнее: так я назвал тебя однажды…Фанни, чудачка…

Фанни побоялась задать ему сейчас какие-либо еще вопросы. Странным было всё это… Настолько странным… Что этого просто не могло быть. Она не чувствовала поэтому в данный миг ни реальности, ни ног под собою.

Часто мы думаем, что приходим в этот мир, чтобы думать, рисовать, читать книги, совершенствоваться духовно, чтобы достичь чего-либо в жизни… Но простая и непривлекательная истина рано или поздно достигает нас и убивает в нас неясные стремления. Эта истина непритязательна и неприкрыта, и заключается она в том, что мы приходим в этот странный мир лишь затем, чтобы выжить. И никто и никогда при этом даже не спросит нас, а нужен ли нам этот тип существования. Да и мы сами в жестких рамках выживания порой забываем даже задуматься, зачем и кому это нужно. Но лет в сорок уже практически каждый из нас достаточно хорошо знает эту простую истину о выживании, даже если он не отдаёт в этом себе отчет. И это знание не так уж плохо: оно позволяет многое прощать другим людям, оберегать своих ближних, но только… Оно абсолютно не оставляет больше никаких прав на призрачные мечты о будущем.