Йен Макдональд - Река Богов Страница 33

Свою землю Кудрати получили от Ганди и Неру. Землю, отнятую у заминдара и переданную земледельцам Бихарипура. История этой земли — предмет гордости, не просто наследство семейства Кудрати, а наследие всей страны. И имя ей — Индия, а не Бхарат, не Авадх, не Маратха, не Бенгальские Штаты. Вот почему отец Кришана обязательно должен увидеть величайшего бэтсмена** [отбивающий мяч в крикете] Индии своего поколения. Ради чести семьи.

Кришану было восемь лет, и он впервые приехал в город. До того он видел матчи только по спортивным каналам «Стар Эйша», но они не давали даже отдаленного представления о количестве народа, окружившего стадион «Мойн Уль-Хак». Ему никогда раньше не приходилось видеть такое количество людей в одном месте. Отец уверенно вел Кришана сквозь кружащуюся во множестве водоворотов разноцветную толпу, чем-то напоминающую яркую ткань.

— Куда мы идем? — спросил Кришан, почувствовав, что они движутся наперекор общему потоку, устремленному к турникету.

— Билеты у Рама Виласа, моего двоюродного брата, племянника твоего дедушки.

Он помнит, как оглядывался по сторонам на бесконечный рой лиц, постоянно чувствуя прикосновение руки отца. И тут понял, что толпа значительно больше, чем показалось сначала. Мечтая о широком зеленом поле, о трибунах в отдалении, об аплодисментах тысяч болельщиков, он забыл конкретно договориться с кузеном Рамом Виласом о месте встречи. Теперь ему придется обходить по кругу территорию «Уль-Хака» и, если потребуется, всматриваться в каждую попадающуюся по пути физиономию.

Проходит целый час в нестерпимой жаре, толпа редеет, но отец Кришана продолжает упорный поиск. Внутри громадного бетонного овала выкрики громкоговорителей начинают представлять игроков. У индийцев принято приветствовать их громом аплодисментов и радостными возгласами. И тут отец с сыном понимают, что «дедушкина племянника» здесь не было и в помине. Так же как не было и никаких билетов. В похожей на шатер тени главной трибуны стоит маленький торговец съестным. Господин Кудрати снова хватает сына за руку и тащит его по асфальту. Когда до них начинает доноситься запах прогорклого горячего масла, Кришан вдруг видит то, что так возбуждало его отца. На стеклянном прилавке стоит радиоприемник, исторгающий глупейшую поп-музыку.

— Сынок, настрой на матч, пожалуйста, — невнятно бормочет отец продавцу горячей снеди. Он сует ему горсть рупий. — И немного этих паппади.

Торговец заворачивает какую-то еду в кусок газеты.

— Нет, нет, нет! — в отчаянии почти вопит отец Кришана. — Вначале настрой. А потом давай еду. На волне 97,4...

Сквозь шум помех пробивается голос Рама Сагара Сингха. Великолепное британское произношение, голос поставлен на Би-би-си... Кришан усаживается на землю с кульком горячих паппади, прислоняется спиной к теплой стальной тележке и начинает слушать репортаж.

Да, таковы его воспоминания о последних иннингах «Нареш инженир»: он сидит у тележки торговца паппади под стенами крикетного стадиона «Мойн Уль-Хак», слышит Рама Сагара Сингха и слабый, почти воображаемый стук биты, а затем нарастающий рев толпы у себя за спиной. И так почти целый день, пока на автомобильную стоянку не начинают опускаться предвечерние тени.

Кришан Кудрати улыбается во сне. Тень от вьющегося гибискуса падает на его закрытые веки, холодное дуновение проносится по лицу. Он открывает глаза. Над ним стоит Парвати Нандха.

— Мне следовало бы отругать вас за то, что вы спите в рабочее время, за которое я вам плачу.

Кришан бросает взгляд на часы на приемнике. У него еще есть десять минут, но он встает и выключает радио. Игроки ушли на перерыв, а Рам Сагар Сингх, как обычно, проходится по своему громадному компендиуму фактов из истории крикета.

— Мне просто хотелось узнать, что вы думаете о моих новых браслетах, которые я собираюсь надеть на сегодняшний прием, — говорит Парвати, одну руку положив на бедро, словно танцовщица, а другой размахивая перед Кришаном.

— Если вы не будете трясти ею, возможно, я разгляжу их и скажу вам свое мнение...

Металл сверкает на солнце, ослепляя Кришана. Инстинктивно он протягивает вперед руку. И вот его рука уже обнимает госпожу за талию. Понимание того, что он делает, на мгновение парализует Кришана. Он высвобождает руку и говорит:

— Очень красиво. Они золотые?

— Да, — отвечает Парвати. — Моему мужу нравится дарить мне золото.

— Ваш муж очень вас любит. Вы будете первой звездой на вечеринке.

— Спасибо.

Парвати наклоняет голову, теперь она немножко стыдится своей несдержанности.

— Вы очень добры ко мне.

— Вовсе нет, я просто говорю правду. — Солнце и тяжелый аромат земли делают Кришана смелее. — Простите, но мне кажется, что вы слышите ее не так уж часто, как вы того заслуживаете.

— Вы слишком безапелляционны! — мягко укоряет его Парвати. — Вы слушали репортаж с крикетного матча?

— Да, из Патны. У нас двести восемь на пять.

— В крикете я совсем ничего не понимаю, — отвечает Парвати. — Это такой сложный вид спорта... и в нем так непросто выиграть.

— Стоит только начать разбираться в правилах и стратегии, и он покажется вам самой увлекательной игрой, — возражает Кришан. — Крикет ближе всего из английских нововведений к дзен.

— Мне хотелось бы побольше о нем узнать. О нем так много говорят на светских вечеринках. И я чувствую себя такой дурочкой, когда стою там и ничего не могу ответить. Скорее всего я не смогу осилить политику и экономику, но вот крикет — совсем другое дело. Вы мне поможете?..

Господин Нандха едет по Нью-Варанаси по направлению к «Дидоне и Энею», магазину, где продаются записи английской камерной оперы.

Господину Нандхе он нравится за хороший выбор английского барокко. На краю его сенсорного конверта, словно слух о муссоне, напоминание о сегодняшней вечеринке у Даваров. Как бы он обрадовался любому предлогу, который позволил бы ему отказаться от приглашения. Господин Нандха боится того, что Санджай Давар объявит о счастливом зачатии наследника. Брахмана, как он подозревает. Это вновь заведет Парвати. Он несколько раз объяснял ей свою точку зрения по данному вопросу, но она понимает только одно — муж не хочет подарить ей ребенка.

Настроение господина Нандхи вновь портится.

Какой-то шум в его слуховых зонах: звонок от Морвы, из налогового управления. Из всех сотрудников министерства Морва — единственный, к кому господин Нандха чувствует уважение. Есть какое-то изящество и даже красота в способности выслеживать преступление по бумагам. Здесь имеешь дело с расследованием в его самой чистой и сакральной форме. Морве никогда не нужно покидать кабинет, не нужно бродить по улицам, он никогда не сталкивается с насилием, не носит оружия. Зато стоит ему сделать всего несколько легких жестов и моргнуть глазами, как его мысль летит с двенадцатого этажа, где расположен кабинет, во все концы света. Чистый интеллект, исторгнутый из тела, проносящийся из холдинг-компании туда, где укрываются от налогов, где происходит оффшорное сокрытие данных, а оттуда — к счетам условного депонирования. Абстрактный характер этой работы восхищает господина Нандху. Сущность без всякой физической оболочки. Чистый поток. Движение нематериальных денег через мельчайшие кластеры информации.

Ему удалось выследить «Одеко». Компания оказалась весьма загадочной, занимающейся туманными инвестиция ми. Зарегистрирована где-то на Карибах и, по многим свидетельствам, склонна разбрасываться астрономическими суммами на самые невероятные проекты. Среди прочего в Бхарате «Одеко» инвестирует Центр искусственного интеллекта при университете Варанаси; проектно-конструкторский отдел при «Рэй пауэр» и несколько «теплиц» по производству сарисинов низкого уровня — по сути, практически нелегальных. Однако это совсем не те сарисины, которые способны, сорвавшись с цепи, устроить погром того типа, с которым Сыщик Кришны столкнулся в цехах «Пасты Тикка». Даже такие часто рискующие венчурные компании, как «Одеко», не пойдут на столь опрометчивый шаг и не вступят в отношения с сундарбанами.

Американцы боятся подобных джунглей — как, впрочем, всего, что находится за пределами их границ, и потому охот но нанимают господина Нандху и ему подобных для ведения бесконечной войны с нелегальными сарисинами. Но у господина Нандхи торговцы информацией вызывают восторг. У них есть энергия и предприимчивость. Им есть чем гордиться. Слава о сундарбанах Бхарата, Бенгальских Штатов, Бангалора и Мумбаи, Нью-Дели и Хайдарабада идет по всему миру. Они — обитель мифического поколения три-сарисинов, способных к чувствам, намного превосходящим человеческие чувства, сарисинов, чей разум во много раз выше человеческого и подобен разуму богов.