Йен Макдональд - Река Богов Страница 34

Сундарбан Бадринат занимает всего лишь скромный пятнадцатый этаж на Видьяпите. Соседи торговца информацией скорее всего даже не подозревают, что рядом с ними живет кибернетический дэв. Пробиваясь к месту парковки и истошно сигналя, господин Нандха вызывает свои аватары. Джашванта кто-то предупредил. Торговцы информацией располагают таким количеством разведывательных каналов, которые чувствительными щупальцами пронизывают всю мировую паутину, что их можно считать ясновидящими. Запирая автомобиль, господин Нандха видит, как улицы и небо наполняются божествами — каждый из них величиной с гору. Шива просматривает беспроводной трафик, Кришна — экстра- и интранет, Кали заносит серп над спутниковыми антеннами Нью-Варанаси — с тем, чтобы мгновенно обрубить от Бадрината все, что задумает само воспроизводиться. «Вред — наша радость, шалости — наша работа», — поет хор.

И вдруг все исчезает. Всплеск статического электричества. В небе больше нет богов. «Дидона и Эней» замирает на середине мелодии. Господин Нандха вырывает хёк из уха.

— Дорогу! Дорогу!.. — кричит он пешеходам.

В первую же неделю работы в министерстве господин Нандха на собственной шкуре почувствовал, что такое полномасштабный электромагнитный импульс. У него нет ни каких сомнений относительно того, откуда исходит угроза. Взбегая по ступенькам в фойе и лихорадочно набирая запрос о помощи на лопочущем что-то нечленораздельное палме, Сыщик Кришны вдруг понимает, что мимо проносится нечто, слишком большое для птицы и слишком маленькое для самолета, почти мгновенно растворившееся на ярком небе Варанаси. Несколькими секундами позже весь пятнадцатый этаж вспыхивает и рассыпается в прах.

— Бегите! Спасайтесь!.. — кричит Нандха, а дымящиеся обломки падают прямо на оцепеневших от неожиданности зевак.

В голове у Сыщика Кришны остается одна громадная, вытесняющая все остальное мысль: ему, по-видимому, не удастся сегодня забрать свой костюм у Мукхерджи.

13

Шахин Бадур Хан, Наджья

Премьер-министр Саджида Рана сегодня в золотом и зеленом. Члены ее кабинета знают, что когда премьер одевается в цвета национального флага, следует ожидать рассмотрения вопросов, имеющих непосредственное отношение к сохранению престижа страны. Саджида Рана стоит у восточного конца длинного тикового стола в сияющем мраморном министерском зале Бхарат Сабхи. По стене развешены живописные полотна в позолоченных рамах, изображающие ее предшественников на посту премьер-министра и великих политических деятелей прошлого. Среди них портрет ее отца, Дилджита Раны: он в судейском облачении. Ее дед — Шанкар Рана, в шелковой мантии члена Совета при английской королеве. Джавахарлал Неру в костюме изысканного покроя, с отчужденным и немного испуганным лицом, как будто предвидящий, какую цену придется заплатить грядущим поколениям за его поспешную и грязную сделку с Маунтбеттеном* [Английский дипломат, последний вице-король Индии]. Махатма, Отец индусов. Лакшми Баи, воительница Рани, стоя в стременах, командует войсками, наступающими на Гвалиор. И — правители из другой могущественной индийской династии с именем Ганди: Соня; убиенный Раджив; мученица Индира, Мать Индии.

На мраморных стенах и потолке зала заседаний кабинета министров искусно изображены сцены из индуистской мифологии. При всем том акустика в помещении великолепная. Даже шепот мгновенно разносится по всему залу. Саджида Рана опускает руки на полированное дерево.

— Мы выдержим, если первыми нанесем удар по Авадху?

B. C. Чаудхури, министр обороны, обращает из-под тяжелых век взгляд ястребиных глаз на руководителя страны.

— Бхарат выдержит. И Варанаси выдержит. Варанаси вечен.

В гулком зале ни у кого не возникает ни малейших сомнений относительно того, что могут означать его слова.

— Но сможем ли мы победить?..

— Нет. На это нельзя рассчитывать. Вы же видели, как Шривастава, получив статус наибольшего благоприятствования, жал руку Маколею в Белом доме.

— Следующим будет Шанкар-Махал, — говорит Ваджубхай Пател, министр энергетики.

— Американцы постоянно что-то вынюхивают вокруг «Рэй пауэр». Авадхам даже не нужно будет побеждать, они просто смогут нас купить. Старый Рэй, как мне стало недавно известно, находится в гхате в Маникарне и делает сурья намаскар.

— А кто же управляет всем его чертовым заведением? — спрашивает Чаудхури.

— Астрофизик, производитель упаковочных материалов и эстрадный комик.

— Да помогут нам боги!.. В таком случае есть только один выход — сразу сдаться, — бормочет Чаудхури.

— Я не могу согласиться с тем, что слышу за этим столом, — говорит Саджида Рана. — Людям нужна война.

— Людям нужен дождь, — суровым тоном возражает Бисванат, министр охраны окружающей среды. — Единственное, что им по-настоящему нужно, — это муссон.

Саджида Рана смотрит на помощника. Шахин Бадур Хан увлечен разглядыванием мрамора, его внимание поглощено вульгарными древними божествами, ползающими друг по другу, по стенам залы и по потолку. В воображении он стирает наиболее грубые детали — слишком выпирающие конусы грудей, вызывающий выступ лингама. Бадур Хан сводит все в андрогинное смешение мраморной плоти, время от времени приобретающее то одну, то другую не слишком значимую форму. Его фантазии вдруг переключаются на увиденный мельком в коридоре аэропорта изгиб скул, элегантный поворот шеи, идеальные очертания безволосого черепа...

— Господин Хан, ваше мнение о ситуации в Бенгале?

— Их планы — утопия, — отвечает Шахин Бадур Хан. — Как и всегда, бенгальцы хотят продемонстрировать, что способны найти высокотехнологическое решение любой проблемы. Айсберг — не более чем пиаровский ход. У них примерно такие же трудности с водой, как и у нас.

— Да-да, именно так.

Теперь говорит Ашок Рана, министр внутренних дел. Шахин Бадур Хан не собирается демонстрировать свое неприятие непотизма, но считает, что нужному человеку должность необходимо подбирать по его возможностям.

Делая вид, что он тщательно проанализировал все нюансы проблемы, Ашок готовится произнести короткую речь в поддержку точки зрения сестры, какой бы она ни была.

— Людям нужна вода, и если для этого потребуется начать войну...

Шахин Бадур Хан издает вздох — едва заметный, но все же достаточно громкий для того, чтобы Ашок его услышал.

В дискуссию вступает министр обороны Чаудхури. У него высокий голос со сварливыми интонациями, неприятным эхом отдающийся от мраморных поверхностей стен, от сплетающихся фигурок богов.

— Наилучший вариант, который предлагается Стратегическим управлением сухопутных сил, заключается в нанесении превентивного удара по самой плотине. Нужно по воздуху перебросить туда небольшой отряд десантников, чтобы они захватили ее и удерживали до последнего, а затем отступили к границе. Тем временем мы окажем нажим на ООН с требованием размещения международных сил в данной зоне.

— Если американцы раньше нас не потребуют введения санкций, — возражает Шахин Бадур Хан.

Вокруг длинного черного стола катится гул одобрения.

— Отступать?.. — Ашок Рана не может поверить своим ушам. — Наши отважные джаваны наносят мощный удар по авадхам, а затем убегают, поджав хвост. Как это воспримут на улицах Патны? Неужели Стратегическое управление сухопутных сил окончательно лишилось иззата?

Шахин Бадур Хан чувствует, как меняется настроение в зале. Болтовня о гордости, отважных солдатах и трусости возбуждает присутствующих.

— Можно мне высказать свою точку зрения? — произносит он во внезапно воцарившейся абсолютной и немного страшноватой тишине.

— Мы всегда рады выслушать ваше мнение, — говорит Саджида Рана.

— Мне представляется, что главная опасность для нынешнего правительства кроется вовсе не в спорах с Авадхом по поводу плотины, а исходит от тех, кто инсценирует демонстрации на развязке Саркханд, — осторожно произносит он.

Со всех концов стола слышатся возражения. Саджида Рана поднимает руку, и воцаряется тишина.

— Продолжайте, господин Хан.

— Я вовсе не настаиваю на том, что войны не будет. Хотя, вероятно, моя позиция относительно нападения на Авадх уже достаточно ясна всем присутствующим...

— Бабья позиция, — прерывает его Ашок Рана. Шахин слышит, что Ашок добавляет шепотом помощнику: — Позиция мусульманина.

— Я говорю об опасностях для правительства. Мне представляется достаточно очевидным, что главнейшая угроза — это внутренние распри и гражданская война, разжигаемая Шиваджи. Пока наша партия пользуется массовой поддержкой населения, в том числе и в вопросе любых военных действий против Авадха, все переговоры будут вестись именно нашим кабинетом. Насколько я помню, мы пришли к согл шению, что военные силы можно использовать только для того, чтобы заставить авадхов сесть за стол переговоров, то есть для нас они лишь инструмент инициации мирного процесса, как бы высоко ни ставил Ашок доблесть наших войск.