Галина Полынская - Чужая звезда Бетельгейзе Страница 14

Грэм услышал только короткое «Ах»! Он вскочил, оборачиваясь. Лопнул большой ледяной пузырь, и поток воды хлынул прямиком на Кару. Она вмиг исчезла из видимости. В три прыжка он выскочил из пещеры, Кары нигде не было. Опустив взгляд, он увидел ее под прозрачной коркой льда. Живой огонь погас, лицо Кары напоминало сильно обгоревшую деревянную маску. Изо всех сил Грэм принялся бить по льду кулаком, пошли трещины и вскоре он смог извлечь то, что осталось от Кары. «Маска» крошилась и ломалась от любого движения. Он отнес черные остатки в пещеру и положил на грудь Захарии. Затем забрал его мечи, вышел и стал рубить ледяные колонны, подпиравшие своды пещеры. Когда они подломились и пещера обрушилась, погребая под собой тело и черную маску, Грэм долго стоял и смотрел на беспорядочную груду льда, завалившую вход.

Титрус резко проснулся. То ли сон неприятный толкнул в бок острым кулаком, то ли шум какой, успевший стихнуть – он не разобрал. Титрус поднялся и сел, отбрасывая теплое покрывало. Сердце колотилось нервно, рвано. Шлепая босыми ногами по полу и путаясь в широких длинных полах рубашки, он подошел к окну. Искусное плетение решетки, не позволявшей бестолковым птицам залетать в Дом, сейчас показалось изломанным и мрачным. Сердце сжимали холодные тиски, дышалось с трудом, будто в спальне закончился воздух. «Как там Грэм? – с щемящей тоскою подумал он, глядя сквозь решетку на чернющее небо. – Если тяжело ему или плохо, если в беду попал или грусть одолела, пусть частица моей души и любви выручит и успокоит. Возвращайся домой, мальчик…»

Раздался какой-то невнятный шум. Апрель прислушался с восторгом – значит, он может слышать звуки! Зеркало пропускало их! Кто-то вошел, секундой позже под потолком вспыхнул тусклый свет. Апрель с интересом рассматривал вошедшего: довольно молодой человек мужского пола, приятной внешности, шатаясь и неуклюже прыгая, пытался снять брюки. Судя по его виду и движениям, он был сильно пьян. Избавившись от брюк, он стянул с торса светлую тонкую одежду с короткими рукавами и в нижнем белье рухнул на кровать, не выключив света. На стоявшего в зеркале Сенатора он не обратил никакого внимания, и Апрель всерьез забеспокоился, что с той стороны его не видно.

Ледяные пещеры остались позади. Грэм шел быстро, едва ли не бежал, надеясь, что скорость и ветер усмирят того, кто бегал под гулкими сводами и безостановочно кричал. Сердце билось ровно и глухо, оно было сильным, оно должно было выдержать всё, на то оно и сердце лучшего война Шенегрева. Вот только эти арки… кто их выстроил и зачем? Почему именно в душе Грэма? И правда ли то, что она красного цвета? Имеет ли значение цвет души? И если да, то в каком случае?

Грэм задавал себе эти вопросы, усердно искал на них ответы, лишь бы только не думать о двух мечах за спиной и отсутствии летящего рядом живого огня.

Вернувшись из коридора в потайные комнаты, Апрель призадумался – что же брать с собой? Его главным оружием всегда были яды, но он не имел понятия, как они будут действовать на земные организмы. Одежду отмел сразу, на всех планетах жители одеваются по-своему, хочешь сойти за местного, оденься как все остальные. Черные карты старого демона оставил на столе, взял свои – четкие, яркие, радующие глаз. Перстень… Апрель долго колебался, брать его или нет, потом все же взял, это был его любимый: тяжелый, из редкого, отливающего голубоватым серебра с зеленым, в цвет глаз, прозрачным камнем. На правом запястье он застегнул плоскую серебряную ленту, изображающую браслет, на самом деле, это было многофункциональное оружие, самое совершенное, до которого только додумались на Альхене, доступно оно было лишь персонам ранга Апреля. Такую же полоску размером побольше, застегнул и на левой голени. И был готов. Прислушавшись к своим внутренним чувствам, он понял, что не испытывает никакого желания выйти из потайных комнат, подойти к окнам и в последний раз посмотреть на Альхену. Мысль о прощании с Титрусом даже не рассматривалась.

Не чувствуя ни холода, ни голода, ни жажды, шел вперед Грэм. Его лицо с плотно сжатыми губами и прищуренными глазами казалось лицом одержимого. Когда же он выбился из сил, то сел на снег и, глядя прямо перед собой, стал просто ждать, пока тело отдохнет. Никаких мыслей и чувств не было в его душе и голове, он погасил в себе всё, до чего дотянулся.

– Чем больше жертва, – раздался вдруг рядом знакомый голос среднего пола, – тем больше сила того, кто жертвует. Кто жертвует всем, тот может сделать всё.

– Я не буду с тобой разговаривать, – произнес Грэм, едва размыкая губы, – не хочу вести беседы с тем, чьего имени я не знаю.

– Зови меня Проводником.

– Не пойдет.

– Хорошо, меня зовут Даль. Это устроит?

Грэм промолчал.

– Тебе жалко их, да?

– Кто ты вообще такой, чтобы задавать мне такие вопросы?

– Твой проводник.

– И куда ты меня проведешь?

– Хочешь, прямо к окончанию твоего пути?

– А есть что-либо, из-за чего ты можешь уйти и оставить меня в покое?

– Когда я пойму, что больше тебе не нужен, я сам уйду.

– Ты не нужен, понимаешь?

– Это не тебе решать. Ну, так что? Проводить тебя к душе колоколов?

– Нет. Я сам.

– Ты будешь кружить окольными путями.

– Я же сказал.

Грэм поднялся, размял гудящие ноги и пошел дальше.

На Земле наступил мягкий желтый рассвет. Апрель жалел, что не может чувствовать сквозь стекло запахи, было очень интересно, как пахнет земное светило, как греют его лучи. Человек так и спал на кровати в той позе, в которой упал. Он не издавал никаких звуков, и казалось, – он мертв. Апрель надеялся, что это не так, что человек проспится, встанет и увидит его. Апрель даже пару раз постучал по стеклу, но человек не проснулся, возможно, просто звук не доносился туда. Переминаясь с ноги на ногу, Сенатор ждал, грея в руке колоду новеньких карт.

Вскоре из леса Грэм вышел к гладкой снежной равнине. В зените стоял Медиум, и равнину заливало бледно-зеленое сияние, неравномерное и призрачное. Глядя на эту равнину без конца и края, Грэм ощутил резкий укол злости, под гулкими арками зазвучало неясное эхо отчаяния – здесь он мог бродить сколько угодно, вплоть до голодной смерти. Средний голос молчал и ждал, покуда юноша попросит.

– Хорошо, – выдохнул Грэм, – ты победил. Куда мне идти?

Голос не отвечал.

– Даль! Куда мне идти?

– Никуда, – нехотя, с издевкой ответил он. – Видишь поваленное дерево?

Грэм огляделся. У самой кромки леса и вправду лежал толстый ствол.

– Садись на него и жди.

Грэм повиновался.

Сколько он просидел без движения, глядя на пляски зеленых искр, он и сам не знал. Холода он уже не чувствовал, голос не тревожил, голода и жажды тоже не было, немного хотелось спать и всё. Хруст снега под чьими-то шагами, Грэм принял сначала за игру воображения. Мгновением позже неподалеку от него из леса вышла гигантская птица с аккуратной головой, красным клювом и загрубевшими красными лапами, у птицы были круглые глаза и белоснежное оперение, в свете Медиума как и все остальное, казавшееся зеленоватым.

Человек на кровати зашевелился, когда земное светило уже сменило свой мягкий утренний свет на яркий дневной. Он слез с кровати и, пошатываясь, вышел из комнаты. Вскоре вернулся с удлиненным сосудом, наполненным прозрачной водой. Одной рукой поправляя свое нижнее белье, а в другой держа сосуд, он принялся жадно пить. Во время утоления жажды в поле его зрения случайно попало зеркало. Судя по целенаправленному взгляду, человек увидел гостя. Он смотрел на Апреля блестящими круглыми глазами ярко-голубого цвета и продолжал пить, не отрываясь от сосуда ни на миг. Обрадованный Сенатор поднял ладонь и помахал ему, после сделал жест, приглашающий подойти к зеркалу. Человек вдруг резко отнял от губ сосуд и принялся выплевывать обратно воду, страшно кашляя при этом. Слышимость была отменнейшей, это радовало. Будто корм для приманки неразумного зверя, Апрель взял из колоды одну карту и прислонил к стеклу, снова приглашая жестом человека подойти ближе. Утирая с подбородка воду, тот стоял на месте и не двигался. Апрель пальцем указал на карту с красочным изображением солидного правителя с черным острым значком в нижнем и верхнем углах, затем показал на себя. Повторил это несколько раз, давая понять человеку, что хочет отождествить себя с изображением. Человек вышел из ступора, подошел к столу с цветами, выдвинул ящик и вытащил колоду карт. Руки его тряслись, карты сыпались на пол, но он все же сумел выхватить нужную и показал Апрелю другого правителя с красным сердечным значком по углам. «Ну и ладно, – подумал Сенатор, – пускай считает себя правителем, в этом нет ничего страшного». Апрель с улыбкой закивал, всем своим видом показывая, как он доволен сообразительностью человека, и снова поманил его. Как во сне, человек пошел вперед, протянул руку и прислонил карту к стеклу, его ладонь оказалась вровень с ладонью Апреля. Контакт состоялся.