Гай Геолди - Хайдон Страница 15

После небольшой паузы он добавил.

– Сардам, в отличие от бенайтов, не пришлось пересматривать свои убеждения, и постепенно оба течения стали проповедовать примерно одно и то же. Однако конфликт на этом не исчерпался, получив новое развитие на государственном уровне. Исторически сарды контролировали большинство секторов, не входящих в состав Империи, и в какой-то момент в ходе их экспансивного развития возник территориальный спор.

Я несколько секунд обдумывал сказанное, пересыпая горячий песок из одной ладони в другую. Я слегка наклонился вперёд, и ветер пытался забить свисающие волосы мне в глаза.

– Так значит та война, которая была тридцать тысяч лет назад, не была идеологической? – спросил я разочарованно.

– Нет, ведь к тому времени больше не было различий между бенайтами и сардами.

Это событие всегда представлялось в учебниках истории в некотором романтическом свете, в качестве борьбы добра со злом, а теперь выходило, что это мало чем отличалось от современной войны между Хайдоном и Империей.

– В таком случае, каким образом можно было отличить сарда от бенайта?

Я попытался отвести волосы назад, проведя рукавом по лбу и избегая попадания песка в глаза, но успеха так и не добился. Следующий порыв ветра снова вернул прядь волос на место.

– Отличие было чисто формальным, и несло в себе отпечаток лояльности той или иной стороне, – ответил он, – Например, сард, который решил бы связать свою судьбу с Империей, стал бы называться бенайтом, и наоборот.

Я заметил, как в очертаниях лица моего собеседника стала проявляться ухмылка, и он добавил.

– Это немного похоже на то, как хайдонские бенайты сейчас называются рэдонцами, чтобы подчеркнуть государственность.

Сравнение сардов с рэдонцами меня немного отрезвило, разогнав остатки сонливости.

– А кто ты? – спросил я, бросив косой взгляд в его сторону, – Откуда ты всё это знаешь?

Вначале я не исключал возможности, что это был какой-то давно умерший бенайт, который неизвестно по каким причинам снился мне снова и снова. Однако его знание конъюнктуры между Хайдоном и Империей заставило меня отказаться от этой версии.

Он немного помолчал, прежде чем ответить.

– Я долго изучал историю, и у меня была возможность познакомиться с древними источниками.

Его объяснение подтолкнуло меня сменить направление вопросов.

– Почему я не могу видеть твоего лица?

Я заметил его колебания, но затем он зафиксировал свой взгляд на мне. Наконец, детали его лица начали проясняться, но сформировавшийся облик был мне незнаком.

– Я тебя знаю?

Он сдержанно засмеялся и не удостоил меня ответом.

Вспомнив предыдущие сны, я решился ещё на один вопрос.

– Ты знал моих родителей?

Похоже, на этот раз я не промахнулся. В его позе возникла некоторая напряжённость, но он, тем не менее, ответил.

– Я знал Ледрагов.

Я заинтересовался, но от меня не ускользнула едва заметная холодность в его голосе.

– Ты и Говарда знал? – задал я каверзный вопрос.

– Я знаю Виктора Белвердана, – ответил он жёстко, едва заметно ухмыльнувшись.

В моей голове возник целый шквал новых вопросов, но суровость в его взгляде быстро остудила меня. Некоторое время я пытался сконцентрироваться на наиболее важной теме.

– Почему ты оказываешься в моих снах?

Он посмотрел на меня с мягкой иронией и проговорил:

– Хотел узнать тебя получше.

Это, очевидно, какая-то провокация. Чего он добивается?

– Зачем? – коротко поинтересовался я.

Не похоже на то, что он собирается распространяться на эту тему дальше. Молчание стало затягиваться, и я демонстративно отвернулся.

Солнце приятно грело спину. Я стал оттряхивать руки от песка, готовясь встать и пойти дальше.

– Насколько хорошее у тебя взаимопонимание с Виктором? – спросил он неожиданно.

Вопрос застал меня врасплох, и я так и застыл на середине.

– Почему ты спрашиваешь? – хмуро осведомился я.

Он продолжал смотреть на меня с той же иронией, пока мне стало некомфортно под его взглядом. Я всмотрелся в горизонт, и заметил, что на небе не осталось ни единого облачка.

Я не горел желанием говорить с ним на эту тему, но в воздухе витала мучавшая меня недосказанность.

– У меня с ним немного разные взгляды, – нехотя признался я.

В следующую секунду я снова поймал мгновение тишины, нарушаемое лишь звуком ветра.

– И как давно?

Его вопрос резанул по моему сознанию, заставляя снова сконцентрироваться на ответе.

– С тех самых пор, как начал с ним работать, – пришлось мне конкретизировать.

Снова возникло острое чувство недосказанности, которое рвалось наружу.

– Почти полтора тарса, – уточнил я.

Мне стало казаться, что мой сон начал расплываться, теряя определённую чёткость.

– Почему так недолго? – услышал я новый вопрос.

Мне больше не хотелось отвечать, да и невозможно было дать на него быстрый ответ, но я сам не заметил, как стал рассказывать кое-какие подробности.

Проснулся я не в очень хорошем расположении духа, с ощущением того, что меня каким-то образом использовали. Несмотря на это, сон не был лишён определённой притягательности.

К следующей ночи я решил настроиться более серьёзно и попытаться повлиять хотя бы на окружение. В своём выборе я остановился на кабинете Виктора, исходя из того, что это помещение всегда провоцировало во мне высокую степень бдительности и боеготовности.

– Вижу, ты уже осваиваешь управление снами, – сказал он, оглядев комнату.

Я расположился в дальнем конце кабинета, рядом с окном, на небольшом диване. Ему достался второй такой же, прямо напротив меня.

– Что ты имеешь в виду? – настороженно спросил я.

– Ты пытаешься изолировать меня в своём сне, не позволяя мне перекраивать его по своему усмотрению, – заявил он, однако, не без тени превосходства.

Я недоверчиво посмотрел ему в глаза, пытаясь понять его намерения. Несмотря на последний комментарий, он явно чувствовал себя комфортно и даже несколько расслабленно.

– Управление снами – это древнее искусство, – добавил он со слегка небрежным тоном, – и подобные интерференции доступны благодаря определённой технике.

Видя, что я не собираюсь его прерывать, он продолжил:

– После нескольких раз бенайт может уловить присутствие, но остановить вмешательство бывает не так просто. Вначале нужно попытаться ограничить само вторжение, как это сделал сейчас ты, но это не финальная стадия. Самый действенный способ – это выставить щит, что делает само проникновение практически невозможным.

Да он играет со мной, а я как дурак иду у него на поводу! Как же это остановить?

Небось, он ожидает, что я начну выпытывать, как создать этот щит.

Пауза начала затягиваться, и, в итоге, мы так сидели несколько секунд, пока он открыто не усмехнулся.

– Думаю, ты быстро научишься изолировать свои сны, – открыто заявил он.

Теперь он издевается!

 ёёёёёёёёёёёёёёёёёёёёёёё– Ты собираешься показать мне как это сделать? – всё-таки переспросил я, недоверчиво глядя на него.

– У тебя есть какие-то возражения? – шутливо поинтересовался он, сверкнув глазами.

Меня начало терзать беспокойство, по ходу того, как я пытался придумать хоть какую-нибудь причину его действий. Казалось, он понял причину моих сомнений и поспешил на помощь.

– Это тебе пригодится, если Белвердан решит проникнуть в твои сны, – более серьёзным тоном объяснил он.

– Разве он знает, как это делать? – удивился я.

– Я в этом уверен, – спокойно ответил он.

Я призадумался, пытаясь проанализировать новую порцию информации. Вряд ли много кто из рэдонцев владел подобными навыками, иначе рано или поздно это бы всплыло. Трудно удержать всех от использования столь полезного способа выпытывать сведения.

– Какие у тебя отношения с Виктором? – задумчиво спросил я, – Ты ведь не с Рэдона?

Впрочем, спрашивать было бесполезно – он всё равно не собирался давать ответы.

Тем не менее, он меня не обманул, и к концу нашего визита на Весане я научился изолировать свои сны, и понял основную идею, как создавать интерференцию. Правда, последнее я вряд ли смог бы повторить сам. По возвращении на Рэдон, я ещё долго не мог выкинуть из головы события, произошедшие в Суине, но никакого ключа к разгадке у меня не находилось.

Глава 4 

Я следовал за Кирсом, стараясь не отставать от него ни на шаг. В коридорах попадались наспех брошенные коробки и оборудование, местами затруднявшие продвижение вперёд. Пахло дымом и расплавленной проводкой, кое-где были видны очаги возгорания. Уже ничто не могло спасти корабль, который столько лет исправно служил флоту. Противник высадился на центральной палубе и быстро продвигался вперёд. Мы оба явственно ощутили приближение первой группы врага, о чём сразу же сообщили отряду. Хайдонские труперы быстро перегруппировались, оттеснив нас, бенайтов, назад и готовясь принять шквальный огонь. Мы, конечно, понимали, что не сможем долго удерживать имперцев, планировавших захват крейсера, но нам было поручено задержать их настолько, чтобы дать возможность нашим военным полностью завершить эвакуацию.