Люди и нелюди (СИ) - Романова Галина Львовна Страница 19

— Нет-нет, капитан! — женщина отважно бросилась к нему. — Вы должны… вы нужны…

Слово «капитан» неожиданно пробудило в нем воспоминания. Люди обрели имена, звания, черты характера. Но второе слово «должны» напомнило кое-что другое. Это светилось в глазах мужчины, державшегося позади. Этот мужчина приходил к нему, говорил с ним.

Открыл ему глаза.

Отшвырнув прильнувшую к нему женщину, капитан поднял глаза на своего старшего помощника.

— Уводи… корабль. Ты — капитан.

И рванулся прочь по коридору, криком увлекая за собой остальных. Что бы это ни было, что бы ни случилось с ними дальше, больше никто не должен пострадать. Заразно это или нет, но на Землю они не прилетят.

Ему удалось добраться до выхода. Вначале он растерялся — память отказывала, и Каверин, или тот, кем он был сейчас, просто не мог вспомнить, что надо делать дальше — но потом рядом мелькнуло чье-то лицо. Знакомый человек — да, знаком, но имени уже не вспомнить — коснулся рукой какого-то… чего-то в стене, и перед ними открылся проход. Человек всхлипнул, пролепетал что-то, но его уже никто не слышал.

Планета распахнула перед ними свои объятия. Солнце висело в зените, холодно и зло взирая на мир, которому давало жизнь и губило одновременно. В первую минуту все чуть было не отпрянули назад, в спасительную тень и тьму, но потом их вожак, их предводитель, их капитан первым шагнул навстречу этому свету.

Мария Краснохолмская рыдала в объятиях механиков. Рядом топтался аналитик Петрович, не зная, куда девать руки, большой, нескладный, растерянный.

— Как же так? Как же так? — причитала врач. — Как они могли?

Ей никто не отвечал. Настроение у всех было подавленное. Только что были отключены камеры внешнего наблюдения — ни у кого не хватало душевных сил смотреть на то, что там происходит.

На всем огромном шаттле, под защитой его оболочки, осталось только семь человек. Восьмой — капитан Владигор Каверин — только что покинул корабль, уводя заболевших. Потерявшие человеческий облик существа — лишь некоторых можно было опознать по цвету волос, росту или другим особым приметам — последовали за ним, как звери за вожаком. В ушах оставшихся до сих пор отдавались дикие крики, когда одни буквально тащили на себе других, упиравшихся, пытавшихся сопротивляться. Рэм Вагуцкий, прибежавший с опозданием, попытался встать у них на пути — и его сбили с ног и чуть не растоптали. Ему была нужна помощь — наверное, сломали одно или два ребра и наставили синяков и ушибов, а то и отбили чего-нибудь важное — но Мария была до того шокирована произошедшим, что совсем о нем забыла.

— Ушли… ушли… что же теперь будет? — лепетала она. — Как же они… теперь?

Механик Гривич только сочувственно шмыгала носом. Их осталось две женщины. Остальные теперь были там, на планете.

— Мы что-нибудь придумаем, — бормотала она. — Все будет хорошо. Мы справимся. Капитан…

— Капитана больше нет! — взвыла Мария. — Он… он с ними…

— Вот именно! Капитан с ними, он их не бросит. Он их защитит.

— От кого?

— Ну, — рискнул подать голос Петрович, — там вроде бы не встречалось крупных хищников…

— «Хищников»! — передразнила Мария, от возмущения перестав плакать. — Вас волнует только это?

— Ну…

— Там и без этого полно опасностей! А они беззащитны! Безоружны!

— И что вы предлагаете? Попытаться их поймать? После всего…

— Вызвать помощь с Земли!

— Быстрее долетим мы, чем сигнал!

— Тогда что же нам делать? Мы не можем их бросить. Это наш долг! — выпалила Мария и осеклась. Махнула рукой и заплакала еще громче.

В кают-компанию, где собрались все уцелевшие члены экипажа, вошел Грэм Симменс. Он слышал последние слова, поскольку капитанский мостик был напрямую связан с кают-компанией.

— Наш долг — поставить человечество в известность о том, то случилось на планете Моле, — отчеканил он. — Мы сейчас же летим на Землю. Приготовиться к взлету.

Все в удивлении воззрились на него. Грэм сдвинул брови.

— Капитан Каверин перед… перед тем, как все закончилось, передал мне власть, — отчеканил старший помощник. — Как его заместитель и старший по званию приказываю — всему экипажу занять свои места и приготовиться к старту. Механики, начать разогрев двигателей. Техники — проверить состояние систем жизнеобеспечения. Аналитики… хм… аналитику подготовить отчет и привести показания членов экипажа к единому знаменателю. Пилоту и навигатору — на место. Рассчитывать курс и готовить аппаратуру для связи с Землей. Вам, госпожа доктор, подготовить отчет. Мы отправим его на Землю…

Он осекся. Несмотря на то, что, благодаря помощи других разумных существ, у землян теперь были сверхскоростные корабли, которые могли летать от звезды к звезде и существенно ускорили прогресс и выход в космос, связь еще оставалась слабым местом. Луч, несущий информацию даже в закодированном виде, когда все сообщение попадало к адресату одновременно и не приходилось ждать часы и дни до ее завершения, все равно оставался чем-то из области фантастики. Связь по-прежнему подчинялась теории относительности, и уже несколько раз бывало, что сперва на Землю прилетал шаттл, а через год-другой обсерватории на одной из обсерваторий Юпитера ловили посланный им сигнал: «Ждите, скоро будем дома!» Один такой сигнал, посланный навигатором сразу после приземления: «Достигли планеты, условия благоприятны, приступаем ко второй стадии…» — еще летел в пространстве. При самом благоприятном раскладе он отстанет от вернувшегося с неудачей «Мола Северный» на полтора-два года, когда уже пройдет первый шок, и вовсю будет идти подготовка спасательного корабля, прозвучав насмешкой.

— Отправим капсулу, оставив ее на орбите в качестве искусственного спутника, — поправился он. — Чтобы другой корабль, может быть, посланный нашими братьями по разуму, не попался в ту же ловушку… Выполнять!

Люди задвигались, заспешили на рабочие места. Всем хотелось заняться хоть чем-нибудь, лишь бы не думать о тех, кто остался снаружи.

Только механик Гривич направилась к шлюзам, хотя ее рабочее место находилось в другой части корабля.

— Куда? — остановил ее возглас Грэма.

— Там осталась техника… аппаратура и… кое-какие вещи, — пожала плечами женщина.

— Отставить. Мы ничего не возьмем с этой планеты. Выход на поверхность запрещаю. Все, что там бросили… пусть останется там. На память… И не только.

Уловив изменение в его вечно сухом тоне, Гривич кивнула. Конечно. Там оставались не только измерительные приборы, роботы и записывающая аппаратура — там осталось оборудование четырех лагерей. И пусть один из них погибнет, сгорев в пламени взлетающего шаттла, но три остальных уцелеют и, как знать, может быть, помогут остающимся невольным колонистам продержаться тут до прилета спасателей. Тем более что, при ином раскладе, это и так бы произошло.

Час спустя громовой рев и грохот сотряс небо и землю, заставив сбившихся в кучку под деревьями существ в ужасе прижаться друг к другу. Кто-то заплакал, кто-то злобно зарычал что-то вслед улетающим, кто-то молча смотрел вдаль.

Земля дрогнула. Вспышка света, ярче чем солнечная, ослепила всех. Многие попадали на землю, завывая от боли и закрывая лица руками. Лишь некоторые остались стоять, глядя в ту сторону, где, круша лес, выжигая и превращая в пыль и пепел землю и камни, разгонялся, отрываясь от поверхности планеты, космический шаттл «Мол Северный».

Грэм Симменс не чувствовал себя предателем. Да, его, как и Бернсона, а также еще нескольких человек включили в команду «Мола Северный» исключительно для того, чтобы придать экспедиции международный характер. И «этническое большинство» с трудом принимало в свою среду людей, говорящих по-русски с акцентом. Он за время полета он сумел доказать, что является незаменимым членом экипажа. В конце концов, космос слишком велик, чтобы оставалось место мелким политическим дрязгам. «Братья по разуму» помогали землянам в освоении космоса именно на этом условии — чтобы все страны оставляли свои мелкие проблемы на Земле, забывая про политику.