Три товарища - Алексей Викторович Селютин Страница 20

Но я опять ничего не ответил. Мысли мелькали в моей голове со скоростью света. Я не знал, радоваться мне и смеяться, или горевать и настаивать на аборте. Мысль об этом тоже пронеслась. Тане ведь всего девятнадцать. Ей ещё учиться и учиться. Она совсем не глупа и действительно амбициозна, как не раз говорил о ней Алексей. На свою жизнь у неё были грандиозные планы.

— Я боюсь, Никита, — сказала она и, в ответ на молчание, ещё крепче сжала мою руку. — Я всегда всё планировала. Всегда знала, чем буду заниматься. И теперь я боюсь, что мне придётся бросить учёбу. Бросить то, чем мне нравится заниматься. Я очень боюсь, что с этого момента моя жизнь круто поменяется. Наша жизнь… Ты слышишь меня?

— Слышу, — ответил я, чувствуя, что понемногу прихожу в себя. Всё же это не конец света.

— Ну так вот услышь! — неожиданно она повысила голос и сказала с вызовом, видимо, рассмотрев в моём лице что-то такое, что ей не понравилось. — Никаких абортов! Услышал? Ни за что! Даже если ты будешь настаивать. Это мой ребёнок! И я его рожу, хочешь ты того или нет!

Я тяжко вздохнул. Но не потому, что она намеренно мне показывала, что моё мнение её мало интересует. А потому, что принимал ситуацию. Осознавал случившееся и примирялся. Размышлял и приходил к выводу, что всё не так уж страшно. Преждевременно — да. Но совсем не страшно. По крайней мере, для меня. И моя задача сделать так, чтобы и Таня перестала бояться. Успокоить и сказать, что всё будет хорошо.

Смирившись, я почувствовал нечто. Почувствовал что-то такое, что ощущает будущий отец. Как будто радостный ком разорвался в груди. Я представил маленькое существо, которое держу на руках, как смотрю на него и радуюсь. Как даю ребёнку имя, зову и он откликается. А затем первым словом, которое он произнесёт, будет слово "папа". Он назовёт своим папой меня. Меня!

Осознав это, я улыбнулся. Сначала улыбнулся себе, а затем повернулся к Тане и улыбнулся ей. Она смотрела на меня выжидательно и, наверное, ждала именно таких слов, которые я ей сказал в итоге.

— Я счастлив, — я обнял её. — Я счастлив сильнее, чем когда-либо в жизни. Не шучу. Ты меня огорошила, конечно. Но я рад, что это случилось. Хоть мы оба молоды и находимся на старте, отказываться от ребёнка не имеем права. Он обязан появиться на свет. А мы — мальчик ли это будет или девочка — станем ответственными родителями. Мы обязаны о нём позаботиться. Это наш долг.

Таня улыбнулась. Впервые, наверное, за вечер улыбнулась той улыбкой, которая мне всегда нравилась — искренне и открыто.

— Я рада, что ты счастлив, — из её глаз потекли слёзы. — Спасибо, что успокоил меня. Я сначала тоже испугалась, когда увидела две полоски. Не знаю даже… Моё сердце наполнилось такими чувствами, что я, кажется, не могла дышать. Но затем успокоилась. А сейчас я вновь чувствую волнение. Не потому, что мне, скорее всего, придётся брать академический отпуск или бросать учёбу. Я волнуюсь за тебя. Мне тяжело тебе было признаться, Никит, из-за того, насколько опасную профессию ты выбрал. Хоть я уже горжусь тем, кем ты стал и кем сможешь стать в будущем, переживания за тебя, я точно знаю, никогда меня не оставят. Я постоянно буду переживать, ведь тебя обязательно отправят покорять космос. Тебя для этого и готовили. И для меня это станет ещё большим испытанием. Теперь, когда у меня под сердцем ребёнок, переживать я буду ещё больше. Сейчас только это меня страшит.

Я поморщился. Я понимал её страх, ведь ранее мы это обсуждали. Приводя логические доводы, столь несвойственные женщинам, она пыталась сбить меня с пути. Пыталась заставить поменять сферу деятельности. Но ей не удалось, конечно.

— Ты же отлично знаешь, что я с детства мечтал об этом, — недовольно высказался я. — Ты знаешь, насколько это важно для меня. Мы столько раз с тобой об этом говорили. Я обязательно отправлюсь к своей мечте. И никто не сможет меня остановить. Лучше даже не пытаться.

Я заметил, что на Таню моя речь не подействовала. Она не поддержала меня, но и не стала ничего говорить в упрёк.

— Всё будет хорошо, солнце, — я обнял её, почувствовав вновь возникшее напряжение. — Не переживай зря. Теперь нам обоим будет о ком позаботиться. Вскоре у нас появится тот или та, кто наполнит нашу жизнь ещё большим смыслом. Теперь нас не двое. Нас, как минимум, трое, — я погладил её по пока ещё плоскому животу.

Таня улыбнулась и обняла меня. И мы ещё долго молча сидели, размышляя каждый о своём.

Глава 4. Илья

Лейтенант Тищенко Илья Николаевич.

Настроение упало ниже плинтуса. Я взял такси и попросил водителя немного покататься по городу, чтобы строгость снять и сердитость. Свою строгость и сердитость. Подколки Лёхи меня не сильно беспокоили. Он часто поддевал всех и каждого, стараясь уколоть не в самое больное место. Так, чисто для смеха. Я был сердит на самого себя. Я корил себя за малодушие, потому что в очередной раз отступил, вместо того, чтобы перейти в наступление, взять в плен и сделать, наконец, то, что давно пора сделать.

Я опять испугался. В очередной раз. Никогда у меня не получалось общаться с женщинами так просто, как получается у Лёхи. Он вообще не испытывал сомнений. Не задумывался и не выстраивал планов. Сразу бросался в бой как самый бесшабашный кавалерист и выкручивался уже на ходу, абсолютно не переживая, откажут ему или нет. Мне всегда казалось, что его это совершенно не беспокоит.

Но я так не умел. В присутствии женщин я мычал и терялся. Я всегда опасался ляпнуть что-нибудь неуместное, а потому чаще молчал, когда втроём мы знакомились с девушками. Я больше слушал и стеснялся, чем принимал участие в беседе. Хоть мною интересовались многие, я всегда был уверен, что их больше возбуждает военная форма, чем моя внешность и коммуникационные навыки. Даже такому скучному зануде, как я, всегда что-то перепадало. Правда, возможностями я ни разу так и не воспользовался. И всё из-за грёбаного выпускного в школе.

Прошло уже больше пяти лет, а я до сих пор с ужасом вспоминаю этот момент. Момент, когда впервые в жизни выпил водки с одноклассниками, набрался смелости и пригласил на медленный танец девчонку, которая мне понравилась сразу, едва мы с дедом сменили место