Спасение - Гамильтон Питер Ф. Страница 26

— Хорошо. — Юрий откинулся в кресле. Сави понимала, что ее оценивают. Так Юрий относился ко всем: с подозрением. По отделу ходили слухи, что прежде он служил в федеральной безопасности русских. Когда Российская национальная компания транспортных порталов слилась со «Связью», Юрий работал там в пограничном контроле. Многие его коллеги тогда оказались не у дел, но он выдержал реорганизацию и вышел из нее с сильными позициями. Служба безопасности «Связи» оценила его методы и эффективное использование агентов внедрения, собирающих сведения о группах противников корпорации.

— Когда намерена возвращаться? — спросил Юрий.

— Сейчас же. Аккар просил взрывчатку к завтрашнему дню, так что полагаю, атака намечена на первый день Ледопада. Для максимальной публичности.

— Хорошо. Ты знаешь, на церемонии открытия в Кинторе будет сам Энсли.

— Черт!

— А значит, будет и Пой Ли. — Он ткнул пальцем в стену, отделявшую его от центра активных операций. — Ради полной уверенности, что никто не подберется к Энсли, тем более с грузом пластита. Либо все пройдет хорошо, либо нам обоим искать новую работу.

— Усвоила.

— Если взрывчатка предназначается для смертника, мы должны сразу об этом узнать.

— Не думаю, чтобы Аккар такое задумал. Но я буду держать вас в курсе через микропульс. Техподдержка засеяла Кинтор релейными передатчиками, я до них докричусь из любой точки города. Техники, чтобы их отследить, у группы Аккара нет.

— Будем надеяться.

— Я их знаю. Политические фанатики зеленого движения, несколько горячих голов, рвущихся в бой, есть даже неплохие техники и хактивисты, но не такого уровня.

— Да, я читал твой рапорт.

«Еще бы не читал!» — подумалось ей. В некотором роде это успокаивало. Сави поймала себя на желании выпалить, что она вышла замуж, и покончить с недомолвками. Но нельзя было рисковать: ее могли отстранить от дела до полной проверки Каллума. Юрий чтил инструкцию как Библию.

— Сэр. — Она встала, собираясь выйти.

— Чем ты занималась?

— Простите?

— На длинных выходных — чем занималась?

— Отдыхала на Карибах. С подружкой. Для нее я — экономический аналитик в компании. Спа–отель, процедуры и коктейли в пляжных барах. Расслабились. Как раз то, что мне было нужно.

— Угу. — Он снова уставился в полукруг экранов. — Ну, смотри, постарайся не слишком благоухать, когда вернешься в Кинтор. Бедные, всецело преданные делу студентки не проводят отпуск в спа для среднего класса. Не забывай, что оперативники прокалываются на мелочах.

— Да, сэр. Спасибо.

Сави даже в мыслях не сумела презрительно усмехнуться. Юрий был совершенно прав.

Сави спустилась в отдел подготовки. В раздевалке деактивировала Нельсона и убрала золотую «умную манжету» (подаренную отцом, когда она получила работу в «Связи») на верхнюю полку шкафчика вместе с очками–экранами. Бедняга Калл будет медленно сходить с ума, дожидаясь ее звонка, но она потом загладит вину. Затем она разделась догола, повесила джинсы и свитер, поставила туфельки на дно шкафчика. И заперла дверцу отпечатком своего пальца, оставив Сави Чодри внутри вместе с одеждой.

Настало время вернуться к жизни Оши Кулкарни, бунтующей политизированной студентки, сражающейся с капиталистическим империализмом единственным оружием, которое всерьез воспринимают жирные коты корпораций. Одежда Оши висела в соседнем шкафчике, где Сави ее оставила, не постирав. Сильно заношенные, оливково–зеленые джинсы, коричневая майка–безрукавка. Спортивные тапочки с протертыми чуть не до дыр подошвами. Шляпа из кенгуровой кожи — только что без болтающихся под полями пробок: она остановилась за шаг до этого штампа. Дешевенькие темные очкиэкраны с аудио. Чуть не вековой давности наручные часы со встроенной «Мисрой» — устаревшей на три года программой для м-нета, от которой пучило старенький процессор. И наконец, рюкзачок, основательно выбеленный солнцем трех континентов.

Порой она волновалась: не слишком ли точно вписывается Оша в образ «рассерженной молодой женщины»?

После раздевалки была техподдержка, где ее дожидался мучительно зевающий Тарли. Он протянул Сави пару многоразовых пластиковых контейнеров для еды.

— Вот твоя взрывчатка. Пожалуйста, поосторожней с ней.

Она с улыбкой приняла у него коробочки и запихнула их в рюкзачок под смену одежды.

— Я думала, только ТНТ взрывается, если уронишь.

— Конечно, так и есть. Но пока ты рядом со мной, не делай резких движений.

— Как ты обо мне заботишься, Тарли!

— А что, скажешь, нет? Ладно, давай разберемся с твоим супершпионским набором.

Она протянула руку. Тарли провел над ее головой сканнером, глаза его мечтательно уставились в пустоту: просматривал сброшенные на контактные линзы данные.

— Так, зерна–трекеры действуют. Если понадобится, в любой момент можем запустить прозвон. Мы всегда сумеем найти тебя, Сави. Так что тебе ничто не грозит.

— Это хорошо. А м-нет Оши?

— Старое, медлительное дерьмо, если кто проявит интерес. Но под ним запараллелен второй уровень. Можешь им пользоваться для составления сообщений и выброса их в микропульс. Твои антикварные часы — высокий класс. Но если они настоящие параноики, тебе прикажут не надевать их на дело, и тут на первый план выйдут трек–зерна. Будь добра, вызови для проверки активные операции.

— Мисра? — неслышно позвала она, задействовав встроенные в голосовые связки зерна. — Прозвон оперативному.

— Исполнено, — отозвалась Мисра.

— Слышу тебя, Сави, — ответил голос оперативного отдела. — Полный прием.

Сави, силясь удержать нервы в узде, кивнула Тарли.

— Спасибо.

Ей всегда делалось дурно перед самым выходом: сердце заходилось, нервы натягивались от тревоги. Стоило выйти на улицу, приступить к выполнению задания, она тут же успокаивалась.

— Слушай, когда это дело рванет в вентилятор, я сам буду дежурить в оперативном центре, — сказал Тарли. — Не бойся, я тебя вытащу.

— Приятно слышать.

— Идем, провожу тебя до Брисбена.

Через четыре хаба они перешли в Брисбенский филиал «Связи». Снаружи уже вставало солнце. Брисбенский отдел безопасности представлял собой замкнутую комнату, в которую вел единственный портал.

— Счастливо, — пожелал Тарли. — Твоя машина: восемь–пять–один. Поведет Пит.

— Поняла.

— Давай, возьми их.

Портал выходил в туалетную кабинку. Сави отодвинула дверной засов и огляделась. Внутренность металлического грузового контейнера — одного из шести одинаковых. Кругом никого. Стоило ей закрыть дверь, засов скользнул на место, запер кабинку. На двери снаружи висела табличка: «Неисправна».

Она шагнула в кружение теплого пыльного воздуха. Старый переносной туалетный вагончик установили у высокой сетчатой ограды, окружавшей участок около восьми километров в поперечнике: транспортный хаб Северо–брисбенской компании коммерческих и государственных услуг (СБКГУ). На взгляд Сави, он напоминал заповедник вымирающих автомобилей. Практически никакой зелени, ржаво–рыжая земля принадлежит грузовикам, десятилетиями уминавшим почву тяжелыми шинами, пока та не приобрела твердость бетона. Несколько гражданских технических предприятий хранили свою технику на этом участке вместе с тяжелыми землекопными и строительными машинами. Штабеля контейнеров громоздились подобно городским кварталам, пока управляемые Ген 4 Тьюрингом краны не поднимали их, чтобы погрузить на платформы грузовиков.

Прямо посередине транспортного хаба пролегало широкое асфальтовое кольцо, словно бригада землевосстановления забыла разломать отрезок старого шоссе. Отходящие от наружной стороны кольца съездные эстакады языками бетона тянулись к извивавшимся по всей территории грунтовкам. А вот во внутреннем кольце размещался круг шестиметровых порталов, расположенных так, будто современные проектировщики подражали строителям неолитических каменных сооружений. Было еще совсем рано, но по асфальту грохотали грузовики; их мощные электромоторы громко взревывали в рассветной тишине на въезде и выезде из порталов. Лишь у немногих в кабинах виднелись люди, остальные были апы.