Звезда галактического ринга (СИ) - Павлов Игорь Васильевич Страница 36

— Заткнись! — Взвизгнула я, не вытерпев оскорблений.

Пошлепала по заду в ответ, ниже пошла. Рука ее скользнула меж бедер. Сжалась я, как могла. А толку? Ноги мои широко, да с этим маслом она сможет пролезть, куда захочет.

— Я все еще девственница, — шепчу, голос вибрирует. — Меня, меня нельзя так. Мила, нельзя…

— Да ну? — Произносит томно.

Палец касается ануса, растирает его, угрожая вторжением. Но не делая этого, а идет дальше к кисе. Меж половых губ скользит. Вверх до клитора, вниз… Ахнуло вдруг тело, но это лишь искра, которая переросла в ужас от осознания, что я в полной ее власти.

Сжалась я, как могла. Мила чувствует напряжение, посмеивается и массирует.

— Горячая промежность, — комментирует. — Подлой циничной сучки.

Рука прошла кису и вверх к паху. Я почувствовала ее бицепс у себя между ног. Сжала вдруг, даже приподняла немного. Такая мощь… Что пикнуть страшно. Перешла на внутренние стороны бедер, а я выдохнула с облегчением.

Масло кончилось, но Мила не перестала растирать. Снова перешла на грудь. Ей этот процесс, похоже, понравился. А я вся сплошная стонущая боль. На кисти рук давит собственный вес. Понимаю, что гравитация тут не сильная, скорее щадящая. Но жилы принимают всю нагрузку на себя, ибо мышцы уже не работают, они сдались и не держат.

Стена впереди вдруг разгорается и будто — то бы приближается ко мне. Понимаю, что это виртуальный дисплей. Мгновение, и я вижу себя на экранах во всех проекциях! Даже снизу, где ягодицы примыкают к краям сжатых половых губ, которые почему — то блестят больше всего остального.

Мила начинает ржать, глядя на мое выражение лица.

— Отпусти, — продолжаю клянчить. — Ну, пожалуйста. Я раскаиваюсь, что так вышло. Он угрожал, он… он преследовал меня. И я боялась, что он не один, что меня проверяют. И если бы я не нажала, меня бы прикончили, как и хотели…

— Бла — бла — бла!! — Перебила моя мучительница и нахмурилась. — Хорошо льешь, заливаешь. Ты подлая, эгоистичная сучка. Которая заслуживает наказания.

— Я не достаточно настрадалась, Мила? — Отвечаю ей с искренней печалью и ловлю некоторое удивление.

— Ты о чем?!

— На ринге. Сколько раз мне делали больно? Я должна за это любить вас?

— То есть мы все — таки не подруги? — Подловила сука с такой неподдельной радостью, что стало жутко. — Как тебе видок?

— Отпусти, — вырывается мой протяжный стон.

— Ой, забыла еще одну деталь, — спохватилась тварь и достала из кармана ошейник!! Обычный собачий ошейник.

— Нет! Убери! Сука! — Визжу, мотая головой. А она застегивает его на моей шее. Да так туго затягивает, что становится тяжело даже глотать! — Я задыхаюсь!! Дышать нечем! Что ты делаешь, зачем…

Голос переходит на шепот. Я вижу себя на экране чуть ли не в упор. Растянутая в звездочку, обмазанная маслом и с ошейником на шее. Таких издевательств я еще не видела.

Мила смотрит неожиданно строго.

— Благодаря тебе мы раскрыли целую сеть. Большую группу террористов. Лишь по этой причине, ты еще жива, — говорит тренерша, обходя меня вокруг. — Но это не освобождает тебя от наказания.

— К… какого наказания?! — Ахаю. — А это что по — вашему?! Я не чувствую рук. Мне страшно, холодно, мерзко. Я пить хочу, Мила. Милочка, отпусти… дай водички, в горле пересохло.

— Ути, бедная, — смеется, стоя позади. — Литров пятьдесят воды я на тебя вылила. Или ты хочешь воду в другое место?!

Новая усмешка гадкая. Но быстро замолкает, чувствую касание ладони на ягодице. Ведет пальцами, так ласково…

— Нежная кожа, — говорит с издевкой. — От этого масла она еще нежнее. Как попка младенца.

Похлопала по заднице, вышла из — за спины и снова взглянула на меня, теперь с презрением.

— На тебя сейчас смотрят все подданные империи, что подписались на твои бои, — говорит негромко. — Ввиду сорванного боя, что должен был состоятся с твоей землячкой Доминикой, пришлось пойти на такое, беспрецедентное и эксклюзивное.

Что?! Осознала сказанное. Меня сейчас транслируют на всю империю?! От возмущения чуть не задохнулась. Ошейник давит и давит. Мамочки, когда все это кончится?! Не успела прослезиться, подавить на жалость. Вспыхнули стены, обнажая меня перед всем миром. Я в центре огромной арены! Вокруг трибуны со зрителями. А я вишу в центре, в прозрачной клетке. В таком непотребном жалком виде, с обвисшей задницей и не накрашенным лицом!!

— Всегда было интересно, — продолжает Мила с заметным цинизмом в голосе. — Каково это, знать, что по твоей вине погибли десятки тысяч невинных людей. Пусть даже семей террористов, но все же… Малолетние дети, старики. Мы ведь не починили реактор. Улетели, не эвакуировав жителей астероида. Их всех разорвало и разметало по космосу. Детишечек, беременных женщин, всяких там инвалидов радиации. Зрелище было покруче любого салюта на Красной площади.

— Не перекладывай на меня свою вину, — фыркнула ей в ответ. Меня судят публично? Пусть! Но я не стану молчать!! — Если бы не ваше вторжение, ничего бы не случилось! Это… это твоя вина. На тебе эти несчастные и обездоленные. На тебе!!

Мила засмеялась, изменившись в лице. Злорадство напугало меня.

— Подленькая сучка, — хмыкнула. — Никто ничего не слышит. Пока не слышит. Но не переживай, когда ты начнешь кричать, они получат полный доступ. Полный вижэн, как говорят у тебя на Земле.

— Что бы ты не хотела сделать, не надо, прошу, — молю ее, чувствуя неладное.

— Мы ведь подруги, да? — Подхватила Мила с сарказмом, киваю, а она добавляет: — Нет… не могу сама.

Последняя фраза сказана уже не мне! Из ниоткуда появляется Алия, живая и здоровая. В деловом костюме и белоснежным хвостиком с отливом радуги на челке, стандартный имидж работника агентства. Вид такой отстраненный, что страшно. А в руке ее зажата рукоять черного кнута вместе с намотанными кольцами!!

— Мила?! — Кричу, тем временем Алия заходит за спину. — Алия, нет! Стой! Я все поняла! Все — все поняла! Простите меня! Я больше так не буду!! Алия? Ты ведь не станешь бить меня?! Я больше не буду…

Ужас накрывает, будто надо мной навис многотонный пресс и вот — вот раздавит. Слезы сыплются сами. И я смотрю на Милу.

— Конечно не будешь, — скривилась та, показывая всем своим видом, как ей неприятно видеть мои слезы. — Десять ударов с нее более, чем достаточно.

Это адресовано Алии!! Начинаю трястись, каждая частица тела будто живет собственной жизнью. Слышу и чувствую всеми фибрами, как позади на пол сыплются кольца разматывающегося кнута… размахивается Алия. Женщина с планеты Варрок, сильнее любого мужчины Земли. Киборг — убийца, который может просто разорвать меня пополам.

Ожидание удара хуже всего на свете! Свист! Щелчок! И мою спину поражает острейшая нестерпимая боль!! Горит спина! Визжу, как резанная. Слезы полились рекой, как и сопли. Визг сменяется плачем. Громким. Мне больно, очень, и я хочу показать это им, чтобы поняли, чтобы отстали.

— Боже, как больно, — мямлю. — Мила, прекрати это…

Мила стоит в сторонке с руками, скрещенными на груди, сосредоточенно смотрит. Алия ждет. А моя спина тлеет жгучей болью.

— Масло впиталось, кожа нежная, — говорит в ответ с издевкой и кивает. — Алия.

— Я собственность Реникарда Дорса! Вы поплатитесь! — Взвизгнула и очередной удар сотряс мое сознание. Кричу, и не могу остановится. Этот сильнее, и пришелся он по ягодицам. Четко поперек…

— Нельзя портить шкурку самой дорогой сучки империи, — выдала Мила, посмеиваясь. — Плюс пять ударов, Алия. Итого пятнадцать.

Следующий удар пришелся по ляжкам. Я чуть не сошла с ума от дикой боли. Кричу, и не могу остановиться.

Еще удар по горящей заднице! Внезапная слабость застает врасплох. Ноги готовы подкосится, а все нагрузка переходит полностью на обессилевшие руки. На запястья давит весь мой вес. Ощущение, что они вот — вот оторвутся не самое страшное. Я жду очередного удара!

И он не заставляет долго ждать. Удар настолько сильный, что крик срывается на хрип. Все тело горит синим пламенем. Вою… И повыть мне дают какое — то время, наслаждаясь моей агонией.