Энди Вейер - Марсианин Страница 41

— Прослежу, чтобы он успокоился.

Брюс ссутулился в кресле.

— Твою мать, — произнес он дрожащим голосом. — Ради Бога, мы ведь ученые. Так какого же черта?!

Энни тихо собрала вещи и спрятала в портфель.

Тедди посмотрел на нее.

— Извини, Энни. Что тут скажешь? Иногда мужчины позволяют тестостерону взять верх…

— Я надеялась, что он надерет тебе задницу, — прервала его Энни.

— А?

— Я знаю, ты заботишься об астронавтах, но он прав. Ты действительно чертов трус. Будь у тебя яйца, мы могли бы спасти Уотни.

Льюис!

Привет, командир.

В процессе подготовки и самой экспедиции на Марс я работал с Вами два года. Думаю, я неплохо Вас знаю. Полагаю, Вы все еще вините себя за положение, в котором я оказался, невзирая на мой предыдущий имейл, где я просил Вас не делать этого.

Вы столкнулись с невероятной ситуацией и приняли трудное решение. Такова уж Ваша командирская доля. И Ваше решение было верным. Задержись Вы еще на чуть-чуть, и МВА бы опрокинулся.

Уверен, Вы проиграли в голове все возможные сценарии, а потому знаете, что не могли поступить иначе (разве что прибегнуть к экстрасенсорным способностям).

Возможно, Вы думаете, что потеря члена экипажа — самое ужасное, что может произойти. Глупости. Потеря всего экипажа гораздо хуже. Вы этого не допустили.

Однако нам нужно обсудить еще один важный вопрос: почему диско? Я могу еще понять сериалы 70-х — всем нравятся волосатые люди и огромные воротники. Но диско? Диско?!

Фогель проверил положение и ориентацию «Гермеса» относительно проекции траектории. Как обычно, все сошлось. В этой миссии он выступал не только химиком, но и полноценным астрофизиком, хотя его обязанности навигатора оказались до смешного простыми.

Компьютер знал курс. Знал, когда отклонить корабль, чтоб ионные двигатели были нацелены нужным образом. И знал местонахождение корабля в любой временной точке (его с легкостью можно было рассчитать на основе положения Солнца и Земли, а также точного времени по бортовым атомным часам).

Обширные познания Фогеля по астродинамике могли пригодиться только в случае полного отказа компьютера или другого чрезвычайного происшествия.

Закончив проверку, он провел диагностику двигателей. Они работали на максимальной мощности. Все это Фогель проделал из своей каюты. Каждый бортовой компьютер мог управлять всеми системами корабля. Давно миновали те дни, когда астронавтам приходилось идти непосредственно к двигателям, чтобы проверить их.

Закончив работу на сегодня, он наконец получил возможность прочитать почту.

Просматривая сообщения, которые НАСА сочло достойными передачи, он сначала прочитывал самые интересные и при необходимости писал ответы. Ответы сохранялись и отправлялись на Землю со следующей передачей Йоханссен.

Его внимание привлекло письмо от жены. Озаглавленное unsere kinder («наши дети»), оно содержало только присоединенный файл с изображением. Фогель поднял бровь. Сразу несколько вещей привлекли его внимание. Во-первых, слово kinder должно было быть написано с большой буквы. Хелена, учитель грамматики в бременской школе, вряд ли могла допустить подобную ошибку. Кроме того, между собой они нежно называли детей die Affen.[27]

Когда он попробовал открыть файл, программа просмотра изображений сообщила, что он не читается.

Фогель прошел по узкому коридору. Каюты экипажа располагались возле внешней оболочки постоянно вращавшегося корабля, чтобы максимизировать искусственную гравитацию. Как обычно, дверь Йоханссен была открыта.

— Добрый вечер, Йоханссен, — сказал Фогель. Экипаж придерживался единого расписания сна-бодрствования, и приближалось время отбоя.

— А, привет, — ответила Йоханссен, отрывая глаза от компьютера.

— У меня компьютерная проблема, — объяснил Фогель. — Я подумал, ты можешь помочь.

— Конечно, — сказала она.

— Сейчас твое личное время, — заметил Фогель. — Возможно, завтра, когда ты будешь на дежурстве?

— Давай сейчас, — ответила она. — Что случилось?

— Это файл изображения — мой компьютер его не открывает.

— Где он? — спросила Йоханссен, стуча по клавиатуре.

— В моей папке. Называется kinder.jpeg.

— Давай посмотрим.

Ее пальцы порхали над клавиатурой, на экране открывались и закрывались окна.

— С заголовком у него определенно не все в порядке, — сказала она. — Возможно, поврежден при загрузке. Давай-ка посмотрим при помощи шестнадцатеричного редактора, может, удастся что-то получить…

Несколько секунд спустя она сказала:

— Это не jpeg. Простой файл с ASCII-текстом. Больше напоминает… ну, я не знаю, что это. Похоже на кучу математических формул. — Она показала на экран. — Можешь в этом разобраться?

Наклонившись, Фогель посмотрел на текст.

— Ja, — сказал он. — Это маневр для «Гермеса». Называется «Маневр Рича Пэнелла»…

— Что это? — спросила Йоханссен.

— Никогда не слышал об этом маневре. — Он посмотрел на таблицы. — Он сложный… очень сложный…

Фогель замер.

— Сол пятьсот сорок девять! — воскликнул он. — Mein Gott![28]

Экипаж «Гермеса» предпочитал проводить редкое свободное время в «Рекреации». Там был один стол, и едва хватало места для шестерых человек; кроме того, здесь не особо требовалась гравитация. «Рекреация» размещалась в центре корабля, и сила тяжести тут составляла не более 0,2 g.

Тем не менее этого хватало, чтобы все члены экипажа могли усидеть на своих местах, слушая рассказ Фогеля.

— …а затем, через двести одиннадцать дней, миссия завершится перехватом Земли, — закончил он.

— Спасибо, Фогель, — сказала Льюис. Она уже слышала это объяснение, когда Фогель пришел к ней, однако Йоханссен, Мартинез и Бек до сих пор ничего не знали. Она дала им время переварить информацию.

— Это действительно сработает? — спросил Мартинез.

— Ja, — кивнул Фогель. — Я проверил расчеты — все сходится. Это блестящий курс. Изумительный.

— А как он взлетит с Марса? — поинтересовался Мартинез.

Льюис наклонилась вперед.

— В этом сообщении было еще кое-что, — начала она. — Нам придется подобрать снабжение в околоземном пространстве, а ему придется добраться до МВА «Ареса-четыре».

— К чему такая секретность? — спросил Бек.

— Согласно сообщению, НАСА отказалось от этого плана, — объяснила Льюис. — Они предпочли значительный риск для Уотни незначительному риску для всех нас. Очевидно, тот, кто подсунул это в почту Фогеля, с ними не согласен.

— Значит, мы обсуждаем прямое неподчинение решению НАСА? — спросил Мартинез.

— Да, — кивнула Льюис, — именно это мы и обсуждаем. Если начнем маневр, им придется отправить зонд снабжения, иначе мы погибнем. У нас появилась возможность вынудить их к конкретным шагам.

— И мы это сделаем? — спросила Йоханссен.

Все посмотрели на Льюис.

— Не буду лгать, мне чертовски этого хочется, — сказала она. — Но это не нормальное решение. Это решение, отвергнутое НАСА. Речь идет о бунте. А такими словами я не бросаюсь.

Льюис поднялась и медленно обошла стол.

— Мы сделаем это лишь в том случае, если все согласятся. И прежде чем отвечать, обдумайте последствия. Мы погибнем, если провалим стыковку со снабжением. Погибнем, если провалим гравитационный маневр около Земли. Если же выполним все безошибочно, это добавит к нашей миссии пятьсот тридцать три дня. Пятьсот тридцать три дня незапланированного космического полета, во время которого может произойти все, что угодно. У нас могут возникнуть сложности с техническим обслуживанием. Может сломаться что-то, чего мы не сможем починить. Если это будет критично для жизни, мы погибнем.

— Я в деле! — с улыбкой заявил Мартинез.

— Полегче, ковбой, — осадила его Льюис. — Мы с тобой военные. С большой вероятностью по возвращении домой мы предстанем перед трибуналом. Что до остальных, гарантирую, что вас больше никуда не пошлют.

Мартинез прислонился к стене, скрестив руки на груди, со слабой улыбкой на лице. Остальные молча обдумывали слова своего командира.

— Если мы сделаем это, — сказал Фогель, — то проведем более тысячи дней в космосе. Хватит на всю жизнь. Мне не нужно возвращаться.

— Похоже, Фогель тоже в деле, — ухмыльнулся Мартинез. — Как и я.

— Давайте сделаем это, — сказал Бек.

— Если вы считаете, что это сработает, я вам доверяю, — сказала Йоханссен Льюис.

— Ладно, — кивнула Льюис. — Если мы соглашаемся, что от нас требуется?

Фогель пожал плечами.

— Я проложу курс и выполню его, — ответил он. — Что же еще?

— Удаленный контроль, — сказала Йоханссен. — Он предназначен для того, чтобы вернуть корабль на Землю, если мы все погибнем. Они могут захватить «Гермес» из центра управления полетом.