Уильям Квик - Заложник вчерашнего дня Страница 42

Картинка на экране изменилась. Они словно метнулись вниз, пронзили облачный покров и понеслись над высоченными пиками горной гряды. Наконец на склоне одного из скалистых гигантов появился белый город. Гарри узнал его.

— Я помню это место.

— Да, — тихо ответила Шер. — Говорят, Основатели построили его за один день.

— Это невозможно.

Он вспомнил огромные каменные здания, широкие мраморные проспекты, величественный хрустальный купол. И все за один день? Что это, очередная легенда?

— Ты никак не поймешь, Гарри. Это ведь будущее человечества. То, что ты считаешь своим настоящим, для нас — прошлое. За несколько сотен лет до твоего рождения люди вернулись назад. Мы здесь уже давно, далеко впереди тебя. Для нас ваши времена — древнейшая история.

Гарри на мгновение задумался над необычным временным сальто-мортале, и наконец понял. Человечество присутствовало здесь уже целую вечность, двигаясь вперед от отправного пункта его, Гарри, будущего. Сам он оказался вне пространства, вне времени. Первобытный человек.

Величие идеи пугало. Как далеко ушло человечество за тысячи веков эволюции?

— Ну, и чем мы стали? — Голос его слегка дрожал.

Шер отдала следующую команду. Изображение медленно заполнило экран. Теперь юноша видел золотистое облако. Оно нависало — нет, парило, над бесплодным, скалистым ландшафтом, обжигаемое сверху солнцем цвета расплавленного олова. Крошечные огоньки кружились и плясали вокруг облака, отделяясь от него, как глупые светлячки. Само облако было густым и вязким — нечто среднее между туманом и медом. Его нижние слои цеплялись за скалы, скатывались вниз и заполняли расщелины и долины сгустками света.

— Что это? — ошеломленно спросил Гарри.

— Человечество, — ответила Шер. — Те, кто отказался от телесной оболочки. Они, конечно, способны иметь тела, но предпочитают существовать в облаке, они сами — облако. — В ее голосе зазвучало почтение. — Облако это сумма триллионов разумов.

— Я никогда не слышал.

— Это будущее, Гарри.

Изображение на экране снова изменилось. Теперь он видел мир низких зданий, полных странными металлическими цистернами. Последние казались резервуарами в лаборатории для выращивания каких-то биологических культур. Между цистернами находились громоздкие аппараты, напомнившие Гарри компьютеры, но он не смог узнать их конструкцию.

— А это что? Своего рода информационно-вычислительный центр?

— Живые матрицы.

Он вспомнил свой разговор с Джеком.

— Значит, они не запрещены здесь?

— Конечно, нет, — Она явно удивилась. — А почему они должны быть запрещены?

Гарри не стал объяснять.

— А зачем их так много?

— Матрицы несут в себе разум. Человеческий, машинный и все возможные и невозможные комбинации обоих. Они существуют в мире, который называется «Метаматрица».

Гарри попытался представить себе то, о чем говорила Шер, но ничего не получалось. Изображение сменилось вновь — теперь появилась графическая звездная карта какого-то сектора Галактики. По ней двигались цвета красный, синий, зеленый — пока экран не покрылся участками различных оттенков. Зоны эти охватывали несметное количество звезд.

— Человеческий космос, — сказала Шер. — Пространство, заселенное людьми сейчас, в эпоху, предшествующую появлению ящеров. Каждый цвет отмечает отдельный человеческий род. Вместе — все, что мы представляем из себя в настоящее время. — Она вздохнула. — Культура, чьи остатки будут однажды обнаружены вырвавшимися к звездам рептилиями, раса, которую они и вы — назовут керсгатанцами.

И вот, глядя на экран, раскрывший ему удивительнейшие тайны, Гарри наконец понял — это было будущее человека, спрятанное в его собственном прошлом. Конфедерация — всего лишь маленькая точка на этой огромной карте, карте грядущего величия человечества.

И сейчас хилый флот рептилий, атакующий крошечную частицу истории отдаленного будущего, подвергал все страшной опасности.

А призвал этот флот Эрл Томас. Только его уничтожение спасет будущее человечества. И только он, Гарри, мог уничтожить его.

Юноша вздрогнул и крепко обнял Шер. Он был счастлив остаться с ней хоть немного перед концом.

20

Он чувствовал себя согретым ею. Лежа в молчаливой темноте своей комнаты, смутно ощущая движение и взаимодействие могучих сил вокруг него, Гарри думал о Шер.

Она согрела его. До встречи с ней, со времени убийства отца, он был как бы замороженным. Эмоции притупились и только страх постоянно давал о себе знать. Он стал пешкой в шахматной партии на ледяной доске, и умирал от холода.

Она согрела его.

Гарри не имел сексуального опыта, не мог сравнивать, поэтому нынешние его впечатления казались откровением. Он вспомнил ее жаркие объятия, тонкую полоску пота на переносице, то, как ее глаза закрывались в определенные моменты, нежную кожу ее живота.

Любовь? Он не знал, можно ли назвать охватившие его эмоции любовью, но был уверен в одном — он хотел видеть ее снова, быть рядом с ней. И еще — он стал слабее из-за нее, потому что теперь ему есть что терять.

Любовь — это слабость.

Но Шер согрела его.

Гарри закрыл глаза и попытался заснуть. Скорее бы прошла ночь, чтобы завтра снова встретиться с ней. В первый раз, со времени начала этого безумия, рассвет сулил какую-то надежду.

Шернита. Шер.

Четверо прибыли по столбу лазерного огня на станцию. Они пробирались сквозь бурлящие толпы к помещениям, всегда забронированным для них, хотя они могли не пользоваться ими веками. Протискиваясь через людской поток, они упивались физическими ощущениями, движениями мышц.

Очень редко им приходилось пользоваться телами.

— Как в старые добрые времена, — бодрым голосом заметил Ангел.

— У тебя паршивая память, — сердитым голосом раздраженно откликнулся Мужчина маленького роста. — Не припомню, чтобы те времена были такими уж добрыми.

Женщина молчала и лишь бросала по сторонам напряженный и свирепый взгляд, похожий на прожектор, мечущий во всех направлениях острые ножи света. Люди отскакивали от ее зловещей усмешки.

Золотистый Человек тоже хранил молчание. Рубиновые глаза его бледно сверкали, а тело двигалось с точностью машины. Казалось, он никого не касался в толпе, хотя люди вокруг кишели, как муравьи.

Вскоре они сидели в своих апартаментах.

— Ну вот, мы и на месте, — сказал маленький Мужчина. — Что дальше будем делать?

— То, что запланировали, — отозвался Ангел. — Разве есть причина отказываться от задуманного?

— Мы обеспечили защиту отрезка времени в пять столетий. Ящеры будут в шоке. Они не ожидают такого развития событий. Хотя они и тугодумы, вскоре даже до них дойдет очевидный вывод.

— Какой же? — спросила Женщина, внимательнейшим образом изучая свои черные ногти.

— Такой, что Ариус — это явление, которое должно быть уничтожено. Что Ариус — угроза, которой они всегда опасались, кошмар из темных глубин «норы». — Голос Золотистого Человека звучал ровно и густо, как бесконечный монотонный гул машины.

— Что же они предпримут? — спросил коротышка.

— Рептилии — не хитроумная раса, а параноидальная. Они постараются вернуться назад и найти слабый момент. Потом сконцентрируют свои флотилии и разрушат планету.

— Проще простого, — вставила Женщина. — Мы всегда знали, что они могут на это пойти. Мы уничтожим их.

— Это не выход, — коротышка покачал головой. — Проблема не в ящерах, они всего лишь инструмент. Проблема в Эрле Томасе.

— Тогда уничтожим его, — сказала Женщина.

— Да… — неопределенно протянул Мужчина. Он слегка взмахнул рукой, и на одном из стен загорелся экран огромного монитора.

На экране появился Гарри Хамершмидт, только что проснувшийся, протирающий глаза и думающий о предстоящей встрече с Шер.

— Доставьте девушку сюда, — приказал Золотистый Человек.

За чистым тембром его голоса угадывался металлический визг пилы и хруст перемалываемых костей.

Гарри съел свой завтрак, не ощущая вкуса пищи. Стоя под душем, он не обратил внимания, какая вода лилась — холодная или горячая. Почистил зубы сухой щеткой, забыв о зубной пасте. Одел разные носки. И, только глянув в зеркало, юноша опомнился.

— Болван, — обозвал он себя и посмотрел на часы.

Она просила его не звонить раньше девяти.

Почему не в восемь или не в десять? Была ли у нее семья? Он знал о ней так мало, почти ничего. И ему было наплевать на все, он хотел лишь снова увидеть ее.

Ровно в девять Гарри набрал по телефону номер, который она оставила ему. Ответа не последовало.

Он сел на край кровати и уставился в стену.

Что случилось?

Почти весь день он разыскивал ее, даже не пообедав. Мысль о еде внушала отвращение. Он метался по станции, протискиваясь сквозь толпы, в надежде увидеть ее лицо. Несколько раз ему показалось, что он заметил Шер, но, подходя ближе, понимал, что опять обознался.