Дэвид Файнток - Надежда гардемарина Страница 43

– Есть, сэр. – Голос его звучал холодно, – Я протестую против вашего приказа и прошу занести мой протест в журнал.

Ответ мой был резким.

– Отклоняется. Ваш предыдущий протест продолжает действовать, и этого достаточно. Вы получили приказ. Вызовите гардемаринов, разделите список и начинайте проверку каждого параметра. Астрофизические данные найдите в справочниках. Перепроверьте вручную все корабельные размеры и характеристики.

– Есть, сэр. – У них не было выбора. Оспаривать приказ запрещено.

– И еще. Перед тем как начнете работать, я встречусь со всеми вами, включая гардемаринов. А пока вы свободны. – Я закрыл за ними люк и опустился в кресло. У меня был просто талант наживать врагов. Теперь я остался совершенно один.

Я прошелся по мостику. Последняя выдача Дарлы все еще была на экране. Голова шла кругом. Ручной контроль систем «Гибернии» предполагал сверхурочные вахты в течение месяца, а то и больше, пока не будут тщательно проверены все параметры. Люди устанут и озлобятся. Внимание офицеров от перегрузки ослабится. Их отношения с экипажем ухудшатся.

Вполне возможно, что мой приказ принесет кораблю вред куда больший, чем «клоп» в Дарле.

Я был близок к панике, когда через час встретился на мостике с офицерами:

– Джентльмены, необходимо проверить всю информацию в банках параметров Дарлы. Вы можете счесть это пустой тратой времени, но приказ обязаны выполнить. Перепроверить каждую цифру в списке и убедиться в ее точности по другим источникам.

Казалось бы, сказано все. Однако я на этом не успокоился:

– Предупреждаю. Проверку следует провести самым тщательным образом. В противном случае главный инженер и пилот будут привлечены к суду за пренебрежение служебными обязанностями и уволены со службы. А мистера Хольцера, мистера Тамарова и мистера Уилски я собственноручно выпорю, после чего тоже отдам под суд. Мистер Хольцер, кадет поможет вам с измерениями, – но непременно под чьим-нибудь наблюдением. – Все были шокированы, но я сделал вид, будто ничего не заметил. – Подтвердите приказ, все!

– Приказ понял, сэр. Есть, сэр, – ответили все по очереди. Гардемарины были явно взволнованы. Впервые с ними разговаривали подобным тоном. Я и сам испугался и, едва отпустив их, в изнеможении плюхнулся в свое кожаное кресло.

Стандартные данные легко проверялись по справочникам в корабельной библиотеке. Сложнее было с такими данными, как объем воздуха в шлюзах. Алекс проверил размеры шлюзов по корабельным чертежам, а потом перепроверил вручную. Я сам за ним наблюдал.

Я старался наблюдать за всеми. За главным инженером, когда он измерял отверстие шахты двигателей синтеза. За Ваксом и Дереком, которые определяли объем питательного раствора в одном из гидропонических баков, а затем полученное число умножали на количество подобных баков. Я держал цифровой тестер, пока главный инженер и Вакс, обливаясь потом и ругаясь, поочередно подсоединяли его ко всем нашим источникам электропитания, чтобы измерить количество энергии, потребляемое кораблем.

К концу второго дня я себя буквально возненавидел. Мне стоило большого труда спуститься в часы отдыха на третий уровень и постучать в каюту главного инженера, рядом с машинным отделением. Главный инженер, без кителя, с развязанным галстуком, открыл мне.

– Вольно, – быстро сказал я, прежде чем он успел встать по стойке «смирно».

Он отошел назад, пропуская меня, но я остался стоять в коридоре, просто не имел права находиться в его каюте.

– Хочу извиниться, – произнес я натянутым тоном. – Сама мысль, что вы можете пренебречь своими обязанностями, недопустима. Сожалею. Я вел себя отвратительно.

– Вы не обязаны передо мной извиняться, – ответил он холодно. – Отдать приказ ваше право.

– И все же приношу вам свои извинения. Я оскорбил вас и знаю, что вы мне этого никогда не простите, но верьте: я глубоко сожалею о случившемся. – Я быстро повернулся и ушел, опасаясь, как бы он не заметил в моих глазах слезы.

Мы продвигались вперед очень медленно. Экипаж продолжал контролировать системы корабля вручную. В последующие недели количество матросов, посланных на капитанскую мачту, увеличилось. Напряжение в экипаже росло. Все страдали от недосыпания. Только гардемарины, казалось, чувствовали себя нормально.

Из-за изнурительной работы день казался неделей. Вакс Хольцер выполнял все возложенные на его широкие плечи обязанности, не возражая и, что более важно, не обижаясь на меня.

Он теперь стал моим главным помощником. Вся информация о работе и о настроении гардемаринов шла от него. Не знаю, как ему это удавалось, но он мог заставить гардемаринов работать с воодушевлением.

Сэнди и Алекс иногда часами работали в грузовых трюмах в барокостюмах, поддерживающих нормальное давление, определяя расположение и вес грузов. Дерек, когда бывал свободен от штудирования навигационных учебников или напряженных тренировок по заданию Вакса, делал измерения, переписывал числа и выполнял другую работу, стараясь быть максимально полезным.

– Просим командира на мостик! – Когда прозвучали эти слова, я, совершенно обессилев, валялся на койке. Меня еще ни разу не вызывали из каюты. Тряхнув головой в безуспешной попытке прийти в себя, я мигом оделся и с недобрым предчувствием выскочил из каюты.

Алекс вытянулся по стойке «смирно». Главный инженер был вне себя от злости. Пилот Хейнц нервно ходил взад и вперед с головидом в руках.

– Что случилось? – спросил я, ожидая как минимум, что в корпусе корабля обнаружена пробоина.

– Мистер Тамаров, – резко ответил пилот, – получил весьма забавные результаты измерений. Они не стыкуются с другими. Этого просто не может быть.

– Доложите, Алекс.

– Есть, сэр. Мне поручили измерить скорость газообмена в рециркуляторах воздуха. Вместе со старшиной отделения рециркуляторов Квизаном я пошел в отсек рециркуляции, прихватив с собой измеритель расхода газов, как было приказано. Мы протестировали обменник «кислород – углекислый газ», азотный рециркулятор и очистители, сэр. Скорости газового обмена оказались ниже, чем записано в списке, и я приказал мистеру Квизану произвести повторно все измерения. Результат получился тот же, сэр.

Вмешался пилот:

– Я говорил вам. Должно быть, он…

– Дайте ему закончить.

– Я пошел в корабельную библиотеку и нашел документацию производителя. Оказалось, номера моделей не совпадают с теми, что стоят на нашем оборудовании. Но, насколько я понял после изучения документации, приведенные в книгах скорости обмена эквивалентных моделей соответствуют нашим измерениям, но отличаются от хранящихся в банках данных Дарлы, сэр. – Алекс переступил с ноги на ногу.

Я сел и стал думать. Скорости рециркуляции были известны заранее – это фиксированные параметры. В соответствии с ними Дарла поддерживала нужный баланс атмосферы, включая и выключая соответствующие установки.

– Шеф, расскажите нам о рециркуляции, пожалуйста.

– Сэр, компьютер регулирует нашу атмосферу. Он включает обменник «кислород – углекислый газ» на определенное время, вычисленное на основе скорости газообмена в аппарате. Таким же образом работают рециркуляторы азота и других сопутствующих элементов. Будь эти скорости неверными, нас давно бы уже не было в живых. Скорее всего, мистер Тамаров ошибся в измерениях.

Алекс покраснел:

– Мы пригласили вас до перепроверки согласно вашему приказу собраться сразу, как только будет обнаружено несоответствие.

– Сэр, я все делал честно, у Дарлы еще один кл…

Я рявкнул:

– Молчать!

Алекс понимал, что спорить с начальством бесполезно. Но речь шла о профессионализме, и я мог понять его возмущение.

– Скоро все выяснится. Главный инженер, проведите вместе с мистером Хейнцем проверку, а мы с Алексом будем наблюдать.

Мы спустились на третий уровень и вошли в отсек рециркуляторов. Побледневший Алекс сосредоточенно наблюдал, как главный инженер включает измерительный прибор. Он понимал: если в его измерениях допущена ошибка – это катастрофа. Пилот подключил оба разъема к измерителю расхода газа Через несколько минут мы сняли показания. Реальная скорость обмена углекислого газа была меньше, чем величина соответствующего параметра в компьютере.

Алекс с облегчением закрыл глаза.

– Теперь другие.

Пилот перенес прибор к кислородным патрубкам. Мы подождали, пока прибор войдет в режим. Скорость обмена кислорода тоже была ниже, чем параметр Дарлы. То же самое, как мы обнаружили чуть позже, касалось и азота, только расхождения здесь были меньше.

Мы вернулись на мостик в напряженном молчании.

– Главный инженер, доложите сегодня вечером, почему эти несоответствия нас до сих пор не угробили. Остальным продолжать работу. Алекс, останьтесь. – Когда все вышли, я подошел к нему. – Молодец, – сказал я с теплотой в голосе. – Спасибо. – Я положил руку ему на плечо. – Свободен.