Федор Березин - Лунный вариант Страница 44

Да, сейчас над Луной Добровольский ощущал себя в небе Северной Кореи. Но в действительности? О, как он, да и весь его курс, мечтал там очутиться. Тем более не существующий для атеистов, но все едино, где-то прячущийся бог слышал его тайные молитвы, и к моменту выпуска из училища, когда на плечах засияли лейтенантские звезды, там, в Корее, еще ничего не кончилось. Более того, пошел новый виток: китайские добровольцы – рекой, и советская техника – потоком. Но вот Великий Стратег приобрел осторожность. Туда – только асы. Нечего зазря губить красивые обводы самолетов, а главное – позорить северного соседа перед страной, вставшей на правильную дорогу. И потому лейтенантам не прорваться никак. Ну а пока на погон упала новая звезда… Может, атеисты и правда загнали бога в лузу? Ибо Великий Стратег уже отступил, и демаркационная линия обрезала его поползновения. Хуже того, это оказалась его последняя партия. Вот и не повезло Добровольскому. Для Кореи он оказался молод, а для Вьетнама… Нет, совсем не стар: любой из «МиГов-21», дежурящий в окрестностях Ханоя, с удовольствием принял бы его в свое лоно. Но ко времени битвы в небе Вьетнама он уже значился в отряде космонавтов, более того – участвовал в тайной программе советского броска на Луну. Ну что же, обстоятельства решили создать ему войну в Корее прямо здесь, над лунными цирками. Вот и пожалуйста. Он оказался абсолютно на своем месте.

И, кстати, не только он. Тот, кто маневрировал «Аполлоном» и пикировал с высокой орбиты, действительно был в Корее. Воевал там и даже сбивал советские «МиГи». Сорокадвухлетний астронавт Джим Ловелл прошел надежную школу войны. И не он один. Американский отряд покорителей космоса был солидно разбавлен ветеранами Кореи. Наверное, это не могло считаться случайностью. Ребятки, таранящие небо полуострова, теперь вышли размяться в небо Луны. Если бы немецкая оккупация не украла у Добровольского годы учебы, возможно, он бы успел повстречаться с ними заранее. Но не сложилось. Ну а космическое время бойцов, поливающих напалмом джунгли Вьетнама, еще не пришло. Их ждали будущие многоразовые «шаттлы». У них будет своя война, на «челленджерах» и «колумбиях».

– Подожди, – сказал космонавт-исследователь Пацаев, переработав очередную порцию выходных данных бортовой ЭВМ. – «Аполлон» пикирует на нас сверху. Если он промахнется – его бросит по траектории прямо в Море Кризисов.

– Достойное для капиталистов место, правда? – с кривой (из-за всяческих трубок и шлангов, упирающихся в рот) ухмылочкой согласился Добровольский.

– Нам разве разрешено их приканчивать? – потерянно, уже принимая неизбежное, спросил Пацаев.

– Нам, может, и нет, а вот им явно разрешено. Не мы это начали, Витя. Не мы. Не распускай нюни, – цыкнул на подчиненного Добровольский. – Вот в этой точке нужно начать сбрасывать пиротехнику.

Это было хитрым ходом. Вполне может быть, что американцы понятия не имели о носимом «Союзом» запасе радиомаскировочных пластин. Следовательно, в нисходящей траектории «Аполлон» должен оказаться в рое, дающем ему засветки сигналов. Допустимо, что в связи с этим у него даже ухудшится сношение с мысом Канаверал или с Гавайями (бог знает, с кем из них он сейчас общался). Неизвестно, найдет ли он в размазанном на сотни километров рое пластин свою последнюю цель – «Союз-11». Но если он действительно промажет, то из-за засветки вполне может далее сманеврировать неправильно – да и не на каждый маневр у него хватит топлива. Следовательно, он действительно может оказаться в Море Кризисов или где угодно еще в пределах полутора тысяч километров. И оказаться там не в виде цельного, стоящего на четырех опорах предмета с живым экипажем на борту, а в виде разбросанного в эллиптической плоскости скопления покореженных деталей. Сила тяжести на Луне невелика, но падение с высоты сотни километров – это все же кое-что.

Несмотря на разницу технологий, все сражения в чем-то похожи. Более того, теперь битва вместо боя истребителей начала напоминать столкновения головоногих. Роль прячущегося, но коварного осьминога играл «Союз»: просто вместо маскирующих чернил он использовал пластины, отражающие сигналы локатора. Естественно, они воздействовали и на его аппаратуру тоже, но ведь он точно знал, где находится и что собирается делать в момент их применения и после.

Русские космонавты больше не разговаривали. Было некогда. Пульс у обоих подскочил: если бы сейчас их могли контролировать байконурские медики, они бы начали сомневаться в возможности допуска к полету.

Локаторы «Аполлона-13», разумеется, зафиксировали облако диполей заранее. Да, астронавты не мгновенно догадались, что это. Вначале мелькнуло предположение об активной помехе. Тем не менее они уже приняли на себя функцию камикадзе, так какая была разница, столкнуться с «Союзом» в облаке или без такового? Кроме того, на близкой дистанции они планировали обнаружить русских визуально – ведь это был все ж таки движущийся объект. Конечно, сейчас такое становилось не слишком простым делом. «Аполлон» пикировал сверху. На фоне вовсе не статичной из-за скорости Луны могли возникнуть трудности. Но американский экипаж состоял из трех человек, почему бы одному из них не заняться любованием окрестностями в иллюминатор? Вот он и любовался.

А корабли продолжали сходиться. Куда могли деться эти зазнавшиеся русские от первопроходцев Луны?

Глава 23

Тайм-аут

Теперь он сидел внутри корабля и дышал. Дышал вволю. Это было великое, ни с чем не сравнимое ощущение. Нужно стать абсолютным дураком, чтобы променять это величайшее благо на какие-то эфемерные достижения в штурме преграды бесконечности, лишенной воздуха напрочь. Почему нельзя было дальше спокойно сидеть в своем КБ и заниматься расчетами и черчением? Кто дергал его за ниточки – писать это заявление в отряд космонавтов? Только полный психопат мог променять планету, снабженную воздухом, на эту несущуюся по орбите консервную банку. Несущуюся вокруг безжизненной глыбы, диаметром в три с половиной тысячи километров.

«Ладно, – сказал сам себе Владислав Волков, – поплакали, и будет. Что там у нас по графику?»

Вообще-то следовало попробовать наладить связь с Землей, но, с другой стороны, сейчас у него имелся самый широкий выбор возможностей: ситуация, в которой он завис, была абсолютно уникальной. До захода в затененную Луной зону оставалось двадцать минут. Можно было действительно попробовать наладить контакт с ЦДКС. Но, допустим, связаться удалось быстро. Оттуда потребуют доложить обстановку. И…

Еще чего доброго сообщат, что текущие параметры орбиты «Зонда» требуют срочной коррекции. Нужно незамедлительно сделать то-то и то-то… А вы спокойно доложите, что никакой коррекции, а тем более больших маневров сейчас делать невозможно, поскольку…

Он оказался в отсеке пятнадцать минут назад. За эти пятнадцать минут единственное, на что у него хватило сил, – снятие шлема. Понятно, было еще прикрытие люка, проверка на герметичность и прочая суета, но ведь это еще до откидывания стекла. На тот момент в баллоне у Владислава Николаевича оставалось приблизительно полминуты жизни. Убийца-космос промахнулся совсем на чуть-чуть. Какое-то предчувствие остановило Волкова во время этого вакуумного матча. Он спешно вернулся к входу в шлюзовую камеру. То, что в свете прожекторов он не стал проверять запасы кислорода, тоже работало на его спасение. В надувном шлюзе пришлось действовать на ощупь – фонарь по-прежнему не работал, и он снова потерял гораздо больше времени, чем планировал. И ведь потом требовалось снова вплыть в люк и снова задраиться. И, кстати, плюнуть на кессонную болезнь: некогда было отсиживаться в шлюзе час или более.

И все-таки перед самым нырянием в этот самый шлюз он последний раз глянул окрест. Вообще-то на звезды, Луну и прочее, но… Он понял, что еще не все проиграно. Теперь, сидя в тепле и уюте внутренностей «Зонда», он понимал, что это была очередная Сирена, приманка господина Космоса. Если бы он рыпнулся… Уже ходил бы по орбите, привязанный к «девятке» пятнадцатиметровым тросом…

Так вот. Что бы он сказал, если бы из ЦУПа сейчас посоветовали сменить траекторию? «Понимаете, – доложил бы он через шуршание радиационных поясов, – маневрировать сейчас нельзя. Дело в том, что на кончике правой солнечной батареи, точнее, на размещенной на ней пеленгационной антенне, висит, болтается… В общем, там ящик с Аномалией зацепился креплением одного из ремней. Неизвестно, сколько он там провисит, тем более что болтается – никак не угомонится после пинка. И, честно говоря, неизвестно, висит ли он еще там в настоящий момент».

А когда его попросят доложить о плане действий – из тактичности с ЦУПа скажут, что ему на месте виднее, он… Короче, придется ответить, что сейчас он собирается вздремнуть, хотя бы полчасика, тем более что ракета вот-вот войдет в ночное полушарие естественного спутника. Возможно, с ЦУПа посочувствуют усталости и скажут, что это верное решение, но карьера космонавта Владислава Николаевича Волкова на этом закончится. Правда, сейчас не до размышлений о карьере и о медалях-звездах. Надо бы вообще добраться до Земли. Но вот поспать все-таки необходимо, ибо когда корабль выйдет из полосы тени, нужно будет снова навинчивать шлем и отправляться в надоевшую открытость космоса.