Энди Вейер - Марсианин Страница 55

Когда я отправлюсь в путь по-настоящему, у меня будет 620 литров воды. Я восполнил разницу, захватив с собой 600 килограммов камней.

На Земле университеты и правительства готовы платить миллионы за марсианские булыжники, я же использую их в качестве балласта.

Сегодня вечером проведу еще один небольшой эксперимент. Я убедился, что батареи полностью заряжены, а потом отключил марсоход и прицеп от сети жилого модуля. Буду спать в модуле, но оставлю включенным жизнеобеспечение в марсоходе. Пусть работает всю ночь, а утром посмотрю, сколько энергии оно съело. Я проверил энергопотребление, когда оно было присоединено к жилому модулю, и все оказалось в норме. Но это будет настоящим испытанием. Я назвал его «бессетевым».[35]

Блин, снова облажался с названием.

Экипаж «Гермеса» собрался в «Рекреации».

— Давайте быстро отчитаемся, — сказала Льюис. — Мы все отстаем от научного задания. Фогель, ты первый.

— Я заменил плохой кабель на ЭУИУИ-четыре,[36] — сообщил Фогель. — Это был наш последний крупнокалиберный кабель. Если возникнет еще одна подобная проблема, придется пустить ток по линиям меньшего сечения. Кроме того, падает выходная мощность реактора.

— Йоханссен, что случилось с реактором? — спросила Льюис.

— Мне пришлось снизить мощность, — ответила Йоханссен. — Дело в охлаждающих лопастях. Они стали хуже рассеивать тепло. Из-за окисления.

— Как такое возможно? — удивилась Льюис. — Они же вне корабля, им не с чем реагировать!

— Полагаю, это пыль или небольшие утечки воздуха из «Гермеса». Так или иначе, они определенно окисляются. Налет забивает микросетку, и площадь поверхности уменьшается. Меньшая площадь — меньшее теплорассеяние. Поэтому я снизила мощность реактора, чтобы мы не перегрелись.

— Есть шанс восстановить охлаждающие лопасти?

— Проблема на микроскопическом уровне, — ответила Йоханссен. — Нам потребуется целая лаборатория. Обычно их заменяют после каждой миссии.

— Мы сможем поддерживать мощность двигателя до конца полета?

— Да, если скорость окисления не вырастет.

— Хорошо, следи за ней. Бек, что с жизнеобеспечением?

— Хромает, — ответил Бек. — Мы провели в космосе намного дольше, чем планировалось. Многие фильтры должны быть заменены, в нормальных условиях так и происходит — после каждой миссии. Я нашел способ чистить их в химической ванне, которую соорудил в лаборатории, но она разъедает сами фильтры. Пока все в порядке, но кто знает, что сломается следующим?

— Мы были к этому готовы, — сказала Льюис. — Согласно конструкции, «Гермес» нуждается в тщательном осмотре после каждой миссии, а мы продлили «Арес-три» с трехсот девяноста шести дней до восьмисот девяноста восьми. Поломки неизбежны. В нашем распоряжении помощь всего НАСА. Мы должны лишь сохранять контроль над ситуацией. Мартинез, что стряслось с твоей каютой?

Мартинез наморщил лоб.

— Все еще пытается поджарить меня. Кондиционер не справляется. Думаю, дело в стенных трубах, по которым течет хладагент. Я не могу до них добраться, потому что они вмонтированы в корпус. Можно использовать каюту для хранения нечувствительного к температуре груза — и, пожалуй, все.

— Значит, ты переселился в каюту Марка?

— Она по соседству с моей, — ответил он. — В ней та же проблема.

— И где же ты спишь?

— Во втором шлюзе. Единственное место, где об меня никто не спотыкается.

— Не годится, — покачала головой Льюис. — Если герметичность нарушится, ты погибнешь.

— Другого места не найти, — возразил Мартинез. — Корабль и так забит, а в коридоре я буду всем мешать.

— Ладно, с этого момента будешь спать в каюте Бека. А Бек пусть спит с Йоханссен.

Йоханссен покраснела и опустила глаза.

— Значит… вы в курсе? — спросил Бек.

— А ты как думал? — ответила Льюис. — Это маленький корабль.

— Вы не в сердитесь?

— Будь это нормальная миссия, я бы взбесилась, — сказала Льюис. — Но мы давно отклонились от всех сценариев. Выполняйте свои обязанности, а остальное меня не волнует.

— Итак у нас образовался свой клуб любителей делать это на высоте, — заметил Мартинез. — Мило!

Йоханссен покраснела еще гуще и закрыла лицо руками.

У меня отлично получается. Может, когда все закончится, я стану испытателем марсоходов.

Все прошло хорошо. Я пять дней ездил кругами, накатывая в среднем по 93 километра в день. Чуть лучше, чем ожидал. Поверхность здесь плоская и гладкая, так что это оптимистичный прогноз. Когда придется взбираться на холмы и объезжать булыжники, дело пойдет хуже.

Спальня — это нечто! Большая, просторная и удобная. В первую ночь возникли небольшие проблемы с температурой: было чертовски холодно. Марсоход и прицеп справляются с регулировкой собственной температуры, но на спальню их не хватает.

История моей жизни.

Марсоход оборудован электрообогревателем, который гоняет воздух при помощи небольшого вентилятора. Я этим обогревателем не пользуюсь, потому что РТГ обеспечивает меня необходимым теплом, так что снял вентилятор и подключил к электросети возле шлюза. Когда он заработал, осталось лишь нацелить его на спальню.

Решение немудреное, но надежное. Тепла у меня навалом, спасибо РТГ. Нужно было только равномерно распределить его. В кои-то веки энтропия на моей стороне.

Я обнаружил, что сырой картофель отвратителен. В жилом модуле я готовлю картошку в маленькой микроволновке. Ничего подобного в марсоходе нет. Я, конечно, могу притащить в марсоход микроволновку из модуля и подключить ее, но энергия, необходимая для приготовления десяти картофелин в день, уменьшит расстояние, которое я смогу проехать.

Я быстро втянулся. На самом деле распорядок дня был навязчиво-привычным. Я запомнил его по печальным двадцати двум солам путешествия к «Патфайндеру». Однако на сей раз у меня была спальня, и разница оказалась огромной. Вместо того чтобы ерзать в марсоходе, я имел в своем распоряжении маленький жилой модуль.

Проснувшись, я съедал на завтрак картофелину. Затем сдувал спальню изнутри. Это требует сноровки, но я приспособился.

Сначала я надеваю скафандр. Потом закрываю внутреннюю дверь шлюза, оставив открытой наружную (к которой подсоединена спальня). Это изолирует спальню — вместе со мной — от марсохода. Затем я разгерметизирую шлюз. Он-то думает, что просто выкачивает воздух из небольшого отсека, но на самом деле сдувает целую спальню.

Когда давление сбрасывается, я собираю и сворачиваю брезент. Затем отсоединяю его от внешнего люка и закрываю внешнюю дверь. Это самый тесный момент операции. Пока шлюз герметизируется, мне приходится делить его с целой сложенной спальней. Когда давление устанавливается, я открываю внутреннюю дверь и падаю в марсоход, затем убираю спальню и возвращаюсь в шлюз для нормального выхода на Марс.

Процесс непростой, но позволяет отсоединить спальню без разгерметизации всего марсохода. Не забывайте, что внутри лежат мои вещи, которые не любят вакуум.

Следующая стадия — сбор солнечных панелей, которые я разложил накануне, и размещение их на марсоходе и прицепе. Затем я быстро осматриваю прицеп. Вхожу внутрь через шлюз и в прямом смысле кидаю быстрый взгляд на аппаратуру. Даже не снимая скафандра. Просто чтобы убедиться, что очевидных проблем не возникло.

Потом возвращаюсь в марсоход. Забравшись внутрь, снимаю скафандр и трогаюсь в путь. Еду почти четыре часа, после чего у меня кончается заряд.

Остановившись, я снова надеваю скафандр и выхожу на Марс. Раскладываю солнечные панели и даю батареям зарядиться.

Затем устанавливаю спальню. Это практически тот же вышеописанный процесс, только в обратном порядке. Ее надувает шлюз. В некотором смысле спальня — продолжение шлюза.

Хотя это возможно, я не использую быстрый способ надува спальни. Я провел такое испытание, чтобы найти место, где появится течь. Но это плохая идея: быстрый надув плюс удар и большое давление. Рано или поздно спальня порвется. Мне не понравилось, когда жилой модуль выстрелил мной, словно пушечным ядром. Я вовсе не тороплюсь повторять этот опыт.

Установив спальню, я снимаю скафандр и расслабляюсь. Преимущественно смотрю паршивые старые сериалы. Большую часть дня веду себя как обычный безработный.

Я следовал этому распорядку на протяжении четырех дней, а затем настал «воздушный день».

Воздушный день оказался почти таким же, как все остальные, только без четырехчасовой езды. Разложив солнечные панели, я включил оксигенатор и позволил ему разобраться с запасами CO2, которые накопил стабилизатор.

Оксигенатор превратил весь CO2 в кислород и потратил на это всю дневную энергию.