Ложь и честь (СИ) - Геллер Ирина Страница 56

Выжившие, пользуясь тем, что знают каждый сантиметр корабля, успели возвести баррикады из обломков и всего, что попадалось под руку, закрепившись на позициях и прицельным огнем уничтожая зажатых в узких коридорах ратлингов. Они дрались отчаянно, отступать было некуда, но еще оставалась надежда на приближающиеся подкрепления, способные переломить ситуацию. После произошедшего практически все понимали, что крейсер ни за что нельзя отдавать ратлингам. Одни только Небеса знают, какие технологии они смогут украсть и потом воспроизвести. И потому даже если сдавали какие-то помещения, то перед этим бойцы экипажа старались уничтожить там все хоть сколько-нибудь ценное.

Ратлинги же, почуяв кровь, лезли вперед, не обращая внимания на потери и наполняя коридоры пронзительным крысиным визгом, от которого уши закладывало. Эти твари пугали многих даже не столько своей кровожадностью и жестокостью — солдаты в пустошах на Поверхности и не такое видели — сколько своим видом, вызывавшим первобытные страхи, спрятанные глубоко в душе. Слишком похожие на крыс, с ощерившимися мордами и налитыми кровью глазами, они лезли вперед прямо на стволы автоматов и пулеметов, изуродованные оспинами и шрамами. Перед этой массой живой волны пугались даже самые опытные и старые солдаты.

Капитан корабля отослал охрану мостика на передовую, а сам пытался руководить обороной со своего места, разделив все силы защитников на передовые заслоны и небольшой резерв, который перебрасывал на то направление, где больше всего нуждались в подкреплении. Ряды защитников редели, и если ратлинги могли позволить себе потерять без особых проблем десятки тысяч сородичей, то для людей в их ситуации каждый боец становился важной единицей.

— Отступить изо всех внешних отсеков, они слишком сильно повреждены и слишком большие, чтобы пытаться там удерживать позицию. Закрепиться в секциях первостепенного значения, заблокировать все двери и пресекать любые попытки проникновения. Пока есть возможность, сохранять предполагаемые направления для подходов подкрепления. Если нет возможности удерживать его, то разрешаю заваривать двери, — раздавал он указания, пока прибывший на мостик медик бинтовал ему голову. Медицинский отсек по большей части пережил жесткую посадку, но рабочих рук там уже не хватало, раненых было гораздо больше, чем подготовленных коек, и даже медицинские дроны не успевали обрабатывать всех поступающих.

Тяжело вздохнув, Деннор бросил взгляд в сторону оператора связи.

— Есть хоть какой-нибудь сигнал от наших союзников?

— Никак нет. При падении полностью уничтожило радиорубку. Мы попытались подключиться к антеннам напрямую, но не получили ответного сигнала. Весьма вероятно, что они также серьезно повреждены. Правда, подтвердить это мы пока не в состоянии. Датчики не отвечают.

— Проклятье. Что по визуальному наблюдению?

— Есть несколько десантных челноков, запущенных с союзных кораблей. Они сядут прямо на внешнем корпусе. Предположительно, это первая волна подкрепления, штурмовые и абордажные части. Мы все еще пытаемся хоть как-то с ними связаться.

— Продолжайте. Сейчас я рад каждому новому человеку.

Квенти Карийский с трудом втянул в себя воздух, глядя на стартующие от причалов орбитальной станции фрегаты и ударные корветы. Рев корабельных двигателей, казалось, готов был разорвать сам воздух, и все вокруг напряглось в ожидании предстоящих событий. Как единственный сын карийского барона, он был будущим наследником, пусть едва и достигшим возраста дворянской правоспособности. В свои четырнадцать лет он получил из рук отца свой первый клинок и право вступить в ряды кадетов Королевской армии, где мог бы отточить свои навыки в училище, а позже и на должности полевого офицера. Однако барон Карийский решил оставить его при себе, сам занявшись его воспитанием, но из-за этого Квенти часто чувствовал себя обделенным, словно лишившимся чего-то важного в своей жизни. Право служить офицером в армии короля — честь, и дворяне должны подтверждать своей службой право на титул, пусть и не обязательно. Ему казалось, что отец просто не хочет его отпускать, потеряв старшего сына и наследника, и потому слишком боясь за младшего, последнего преемника карийского титула. Вместо службы в армии короля он учился командовать людьми в карийских войсках, находясь здесь в должности лейб-полковника, пусть это ничего и не значило на практике. Настоящие приказы отдавали старые и опытные офицеры, всегда его сопровождавшие, а действительно веских причин для тревоги не возникало. До сегодняшнего дня.

Орбитальную станцию Карийского бароната «Плинум-пять», где он находился, перебросили к Намерийскому хребту вместе с сопровождавшей группой флота, чтобы остановить наступление ратлингов. Кто это такие, молодой наследник слышал только по урокам истории, но они представлялись ему не очень серьезными противниками, и почему для этого требовались такие массы войск, первое время никак не мог взять в толк. Однако после первых часов боя уже понял, что все не так уж и просто. Эти твари, несмотря на свой примитивизм, обладали огромным численным превосходством и просто сметали выставленные против них войска, а весь бой напоминал схватку со стаей мошкары. Ничего не стоит прихлопнуть нескольких, но никак не получается нанести удар, способный все изменить.

Теперь же ситуация стала еще страшнее. Эти крысы смогли сбить крейсер, что прежде казалось невозможным. Во всех предыдущих столкновениях с ними воздух полностью контролировали войска королевства, всегда обходясь минимальными потерями среди штурмовиков и бомбардировщиков, иногда попадавших в зону покрытия их примитивных систем воздушной обороны. Потеряв один из тяжелых кораблей, силы флота отступили, не зная, чего еще можно ожидать, и дожидаясь новых сообщений разведки о возможностях ратлингов. Активные действия велись только у места падения крейсера, куда спешно перебрасывались подкрепления для контрудара и его защиты. Все нервничали, и Квенти хорошо понимал этих людей, внезапно столкнувшихся с неизвестной прежде угрозой. Только, в отличие от грузившихся в эти минуты на челноки солдат, ему предстояло остаться на станции и наблюдать за происходящим с безопасного расстояния.

Стоя на мостике под самым потолком ангара, он только и мог, что смотреть на готовящиеся к отправке войска. Вся военная машина бароната пришла в движение, раскручиваясь все быстрее и готовясь наказать дерзких ксеносов, посмевших нанести такой чувствительный удар. Теперь для бароната было делом чести не только спасти уцелевших членов экипажа, но и выжечь всю орду, уничтожить каждую тварь, пришедшую к границам колонии. Квенти хотел быть там, а не снова оставаться в стороне, послушным строгим приказам отца, вдали от настоящего сражения.

Статуи рыцарей в доспехах, поддерживавшие потолок, молчаливо взирали на то, как в ангаре ряд за рядом, проносясь мимо их постаментов, в небо ряд за рядом поднимались десантные транспорты, перехватчики и бомбардировщики. И сам карийских наследник только и мог, что сложить руки на перилах, уложив их между декоративными наконечниками над рядом щитов с гербами феода.

— Я должен быть там, — упрямым голосом протянул молодой наследник, обращаясь к стоявшему чуть позади сопровождающему офицеру, титулованному рыцарю бароната. Он, как и постоянно присутствующий рядом адъютант, большую часть времени сохранял молчание и, как подозревал Квенти, больше был нужен затем, чтобы выполнять распоряжения его отца и наблюдать за молодым наследником для избегания любых возможных проблем. — Как я могу чему-то научиться, оставаясь вдали от любой возможности применить свои навыки? Это больше похоже, будто я прячусь за спинами подчиненных!

Карийский принц, как отмечали многие, выглядел даже моложе собственных лет. Высокий и стройный, как его старшая сестра, он так и не приобрел еще грубые мужские черты, оставаясь больше похожим на ребенка. Короткие белые волосы и светлая, как у любого здесь, выросшего под искусственным освещением, кожа так и не огрубели под влиянием открытых и опасных просторов Пространства и Поверхности. Чуть курносый, он смотрел на этот мир большими голубыми глазами, отличавшими его от остальных. Все вокруг имели тот природный красноватый оттенок глаз, и только представители дворянских родов могли похвастаться другими цветами.