Денис Кащеев - Драконья кровь Страница 6

Тяжело вздохнув, девушка с негодованием отвернулась от циничного зеркала и решительно шагнула к выходу. Герметичная дверь медицинского отсека, словно только того и ждала, незамедлительно со змеиным шипением отошла в сторону, и, переступив через невысокий порожек, Александра, наконец, покинула место своего почти двухнедельного одиночного заточения – строго говоря, добровольного, но от этого не менее мучительного.

Планировка баронских орбитальных замков никогда не отличалась особым разнообразием, поэтому найти дорогу к Большому Залу существенного труда для нее не составило. Как Александра и предполагала, людей в этот час здесь было немного: поздновато для завтрака, но еще слишком рано для общей трапезы, однако тут и там за застеленными белыми скатертями столами на широких скамьях все же сидело с полдюжины рыцарей, а на табуретах за столом со скатертью черной – четверо оруженосцев. Двое слуг в желто-зеленых ливреях сновали между ними с блюдами, наполненными аппетитно пахнущей снедью и кувшинами с вином.

Разумеется, появление в Большом Зале «купчонка» не осталось незамеченным.

– Ух ты, смотрите, кто к нам пожаловал! – противным фальцетом воскликнул один из оруженосцев, указав пальцем на девушку.

Александра отметила про себя, что понятия о дисциплине и субординации в этом баронском замке достаточно специфические: чтобы у них дома оруженосец посмел просто даже разговаривать в полный голос в присутствии благородных рыцарей?! Да еще руками размахивать при этом?! Тут же вылетел бы с орбиты на грешную землю!

Здесь, однако, данный поступок был, похоже, воспринят как само собой разумеющееся. Дюжина пар глаз (оба слуги не отставали в бесцеремонности от своих неотесанных хозяев) мгновенно уставилась на вошедшую. На несколько секунд повисла звенящая тишина, а потом как плотину прорвало:

– Это что еще за явление?!

– Барон прислал нам подарок? Вот спасибо!

– Цып-цып-цып!..

– Садись к нам, красотка!

– А она, часом, не больная? Выглядит что-то неважнецки – краше в гроб кладут!

Сидящий ближе всех к входу в зал рыцарь протянул руку, попытавшись выпачканными в соусе пальцами ухватить девушку за фалду камзола. Брезгливо дернувшись, та отстранилась, с трудом переборов желание отработанным движением сломать наглецу кисть. Наградой ей послужило громкое ржание.

– Заткнитесь все! – из-за стола у стены приподнялась высокая крупная женщина с грубоватым, словно неумело вытесанным из цельного камня, лицом и собранными в тугой пучок на затылке блекло-русыми волосами. Вроде и не громко сказала, но, как ни странно, в Большом Зале тут же вновь сделалось тихо. – Это гостья господина барона! – продолжила она между тем. – Каждый, кто хоть чем-то ее обидит, или просто мне сослепу покажется, что обидит, – будет иметь дело со мной! Иди сюда, дитя мое, присаживайся! – это уже относилось к Александре.

Благодарно кивнув, девушка торопливо пересекла зал и с облегчением опустилась на жесткую скамью.

Женщина сделала едва заметный знак рукой, и выросший за спиной Александры слуга поставил перед девушкой высокий металлический кубок и тут же наполнил его алым, кисло пахнущим вином.

– Меня зовут Берта, – представилась хозяйка стола. – Я – баннерет первого конруа Его Милости барона Карского. А ты, как я понимаю, Алекса?

– Да, мэм, – кивнула Александра. Именно под этим коротким именем две недели назад она прибыла в замок.

– Ну что же, давай выпьем за знакомство, – предложила Берта, поднимая кубок.

Девушке ничего не оставалось, кроме как взяться за свой.

Вино, как она и ожидала, оказалось, мягко говоря, посредственным, с заметным присутствием пряностей, призванных, по всей видимости, хоть как-то скрасить откровенную дурноту вкуса. Тем не менее, Александра заставила себя сделать пару небольших глотков, и лишь затем отставила кубок в сторону. Берта залпом опустошила свой до дна и тут же потребовала наполнить его вновь, что и было немедленно проделано расторопным слугой.

– Ты на ребят не обижайся, – проговорила она затем, без заметного усилия двумя пальцами отламывая ногу от возвышающейся на блюде перед ней огромной запеченной птицы. – Так-то они парни хоть куда, просто давно в серьезном деле не были, осатанели от скуки, вот и ищут развлечений.

«Ничего, скоро им тут веселья будет – хоть двумя руками черпай…» – мстительно подумала девушка, вслух же скромно произнесла:

– Что вы, мэм, я не обижаюсь, как можно…

– Так, значит, подцепила карскую лихорадку? – полуутвердительно произнесла Берта, меняя тему разговора.

Александра кивнула:

– Да, мэм…

– Просто беда с ней, с лихорадкой этой, – продолжила ее собеседница. – Кто ни высадится на планете, непременно подхватит и свалится. Местные-то обычно в раннем детстве переболевают, в легкой форме в основном, а вот залетные взрослые – те тяжело переносят. Пробовали какие-то хитрые прививки делать – не помогает, только хуже получается. Я сама в двадцать пять заразилась… Это был кошмар. Думала, так и сдохну в расцвете лет, честное слово! Но нет, выкарабкалась кое-как. Откровенно говоря, если вовремя начать правильное лечение – никто почти не умирает. Тебя, я вижу, тоже потрепало изрядно?

– Да, мэм…

Вводить себе в кровь вирус карской лихорадки Александре пришлось самой, когда внезапно выяснилось, что купцы, к каравану которых она пристала, высаживаться на заразной планете передумали. К счастью, шприц с болезнетворным штаммом в багаже имелся – как раз на такой случай. Ну и хорошо, конечно, что рыцари из замка не особо интересуются делами торговцев, так что вопроса, где в таком случае Алекса фон Вик, как значилось в ее способных выдержать любую проверку документах, могла ухитриться заразиться, ни у кого не возникло.

Любой вид межзвездной транспортировки больному карской лихорадкой противопоказан категорически, терять время, ожидая выздоровления навязанной им спутницы, торговцы, естественно, не собирались, так что в назначенный срок караван преспокойно ушел своим путем, оставив метавшуюся в горячечном бреду девушку на попечение замкового лекаря. Что, собственно, той и было нужно.

– Ну и что теперь собираешься делать? – спросила тем временем Берта.

– Дождусь ближайшего каравана, идущего в Напли, и вернусь домой, – пожала плечами Александра. – А что еще остается?

– Внизу, – Берта ткнула пальцем в пол, очевидно, желая указать на планету, которая, по расчетам Александры, наоборот была сейчас у них прямо над головами, – в сельскохозяйственных районах сейчас как раз начался период жатвы. Наше зерно ценится во всем герцогстве! – гордо сообщила она – так, словно сама в поте лица выращивала его на полях. – Как урожай снимут, караваны просто косяками прут! В основном, конечно, наши, анские, но наверняка и из Флоренци, и из Напли будут купцы. Так что долго тебе ждать не придется, милочка!

«А вот это вряд ли», – подумалось девушке. Впрочем, торопиться ей пока как раз было и некуда.

– Что-то, я смотрю, ты не ешь ничего, – нахмурилась внезапно Берта.

– Не хочется что-то, мэм…

– Это ты брось! – строго проговорила женщина. – Тебе надо сил набираться. Вон, гляди, как исхудала – соплей перешибешь! Или ты, может, спать хочешь?

– Да, я бы прилегла, мэм… – призналась Александра, едва ли не впервые за это утро сказав чистую правду.

– Это все вино! – неожиданно заключила Берта. – Детей с него всегда в сон клонит! Ганс! – позвала она, оглянувшись.

На зов тут же метнулся лакей, почтительно замер в ожидании распоряжений.

– Проводи юную леди в ее покои. Кастелян должен был распорядиться на их счет.

– Слушаюсь, мэм, – склонил голову тот. – Извольте следовать за мной, миледи, – продемонстрировал он учтивый оскал Александре.

Та не без труда поднялась.

– Если что, я обычно или здесь, или в ангаре, – напутствовала ее Берта. – Любого слугу спросишь, он проводит.

– Благодарю вас, мэм, – чуть слышно пробормотала девушка. Слабость нахлынула на нее уже не на шутку, и дело тут, конечно, было не в тех жалких двух глотках паршивого вина, а в так и не отступившей еще до конца коварной болезни.

Пестрая ливрея лакея расплылась перед глазами бесформенным пятном. Мобилизовав все силы, чтобы не потерять его из вида, Александра, слегка пошатываясь, двинулась между рядами столов за стремительно удаляющимся слугой.

4

Александра

Приступы слабости продолжались в течение трех следующих дней, с каждым разом, впрочем, все менее острые. Болезненная бледность постепенно исчезала с лица, синяки под глазами поблекли, взор прояснился, ну а остальное с успехом компенсировала чудодейственная наплитанская косметика. Так что, замирая в очередной раз перед выходом из покоев перед высоким, под самый потолок, зеркалом в черной резной раме, Александра уже не испытывала непреодолимого желания немедленно выброситься в ближайший шлюз. Разве что с неудобным безвкусным костюмом по-прежнему оставалось лишь мириться, да тосковать из-за отсутствия кортика.