Колесница - Даниил Хотьма Страница 2

«Получается, было» – про себя ответила Ракель. Сын и наследник бургомистра, Фраим Фомич Трепенин, заимел в последнее время известную придурь – отправляться «в лес по ягоды». Он выискивал видных девушек средь самого городского дна и предлагал им своё покровительство – потому в фаворитках порой мелькали бывшие кухарки, белошвейки и прачки. Так туда попала Марта, так могла бы попасть и Ракель. Она отказывала Фраиму во встрече добрый десяток раз, но он упрямо звал её снова и снова, клещами вытягивая согласие. Проклиная себя за уступчивость, Ракель одолжила у сменщицы приличное платье и в назначенное время уже переминалась с каблука на каблук у крыльца закрытого клуба. Абы-кого в «Горлицу» не пускали.

Врать ни к чему – момент был заманчивый. Всего-то не отталкивай его рук, и завтра проснёшься царевной из сказки. Сколько угодно тебе хорошего кофе, грампластинок с музыкой, крема для рук... и завистниц.

Минутная слабость отступила так же быстро, как и нахлынула. Ракель, виновато улыбнувшись, выбралась из объятий Трепенина-младшего, поблагодарила его за вечер и попросила более не искушать её лёгкой жизнью. Фраим отреагировал спокойно. Должно быть, он достаточно долго пользовался своим положением, чтобы усвоить несколько простых истин – не сегодня, так завтра, не завтра, так на неделе, не одна, так другая.

– Ну? – напирала Марта, звеня ложкой. – Чего молчишь?

– Послушай, – ответила Ракель, – зря не рассказала, да. Но я никуда не метила. Встретилась с ним только для того, чтобы попросить оставить меня в покое. Марта! Ну ты сама подумай, какая из меня фаворитка? Я там в первый же день кого-нибудь загрызу.

– Все так говорят, а потом... – Марта взволнованно оглянулась. – Ты не видишь масштабов, Эля. Один раз дала слабину – всё, он уже не отлипнет, уболтает, как пить дать. Ему нравятся такие, как ты, с веснушками. Тебя от гаража ещё отмыть – совсем актриса будешь.

– Давай-ка ещё раз с начала... – сказала Ракель, пропуская сомнительный комплимент мимо. – Ты меня предостерегаешь или наоборот приманиваешь?

– Предостерегаю. – кивнула Марта. – Тесно сейчас на насесте. Каждую новенькую старенькая на своей шее тащит.

– Не собираюсь я ни к кому на шею. – успокоила Ракель. – И ни на что другое. Моё дело – тапки штопать, да в гараже у себя торчать.

– Ты прости, Эль, но не могу я на слово верить. – Марта нервно заёрзала на стуле. – Очень сложно всё, не потянет наш курятник ещё одну нахлебницу. Чтобы кого-то взять, нужно сперва кого-то выкинуть. А я сейчас в конце списка, понимаешь?

– Я уже сказала, что больше на встречи не соглашусь. – теряя терпение, повторила Ракель. – Буду морозиться, пока он не выдохнется. Что я ещё могу сделать? Подстричься криво? Мыться перестать? Или сразу отрезать себе что-нибудь?

– Да... – подумав, согласилась Марта. – Да, нужно что-то такое. Точно!

Слова были сказаны под руку – от услышанного Ракель поперхнулась и чуть не выронила чашку.

– Разговор окончен. – объявила она.

– Ты чего, Эль? – не поняла Марта.

– Ты не в себе, Марта. Ты больна. Я не знаю, что вы там друг с другом делаете, и знать не хочу. Возвращайся в свой курятник, – следующее Ракель добавила шёпотом, – пока никто не узнал, как ты к Меркулу бегала.

– Вот сука! – зашипела Марта. – Кто тебе проболтался?

– Ничего больше не скажу. – отпиралась Ракель. – Прощай.

– Не смей, слышишь? – продолжала Марта. – Никому об этом! Поняла меня?

– Пошла ты.

Марта вскочила из-за стола, гневно выдохнула на прощание и сбежала, так и не покрыв свою чашку. Ракель, заплатив за обед мотком ниток, отправилась по ступенькам наверх – обратно на фабрику. После неприятной беседы хотелось поскорее зарыться в работу.

Она в самом деле почти ничего не знала про Меркула – грязные сплетни из курилки, да и только. Это было, считай, пальцем в небо, но палец попал в какую-то стыдную тайну, и рвануло – будь здоров. Не ждать ли теперь беды? Насколько опасной может оказаться обозлённая поблядушка, приближённая к бургомистру?

Цех пустовал – с обеда ещё никто не успел вернуться. Ракель потянула на себя рубильник освещения, нырнула в фартук, собрала волосы заколкой. Сперва хорошо было бы нарезать подошвы, да только не из чего – материал обычно подвозили ближе к вечеру. Шнурки плести? Тоже мимо, их на весь год заготовлено. Даже разметку для строчек не сделать – единственный химический карандаш куда-то запропастился. Из вариантов оставалась склейка на термопрессе, но к нему допускали только старших смены и их поверенных – не хватало ещё по неосторожности спалить всю фабрику.

Ракель прилегла на лавку у станка, сунула под голову мешок с уплотнителем. Мерзко как-то стало внутри. Хотелось всё выплюнуть – и разговор этот, и обед, и даже кофе. Опустошить голову, вернуться в гараж. Почитать что-нибудь – пусть даже еженедельник «Хвост».

За размышлениями Ракель не заметила, как в тишине подкралась коварная сытая дремота. По ощущениям прошло пару минут, и вот её уже будила крепкая рука сменщицы Ксени.

– Вставай, халтурщица! Подъём!

Ракель вскочила, словно ужаленная, кинулась к термопрессу. Выключен. Цех почти полон, шум стоит. Старших не видно.

– Пиздец, Ксень. – чуть не плача, говорила Ракель. – Уснула. Оштрафуют?

– Не о том беспокоишься. – отвечала Ксеня. – Там пришли, спрашивают тебя!

Сменщица отчего-то вид имела