Елена Ковалевская - Записки средневековой домохозяйки Страница 12

– Мисс Регер, – позвала я ее, стоя за ширмой. – Вот это, – тут я протянула панталоны, – порвано.

Женщина подошла, забрала у меня сей предмет гардероба и внимательно осмотрела.

– Вы ошибаетесь, все совершенно цело, – последовал ее ответ.

– Но вот тут?! – И я продемонстрировала несоединенную промежность белья.

Теперь наступила очередь поперхнуться мисс Регер.

– А как вы будете справлять… – Тут она запнулась. – Когда вам захочется по естественным надобностям?!

– Снимать, – лаконично ответила ей.

– И расшнуровывать при этом корсет? – сухо уточнила она.

– Я не собираюсь его надевать, – отрезала я.

– Это неприлично! – тут же взвилась мисс Регер. – Только падшие женщины их не носят!.. Вы не можете даже помыслить о подобном!

– А чего мне утягивать?! – не выдержала я. – Кости?!

Учитывая, что мой нормальный вес давно не превышал сорока шести килограммов при росте метр шестьдесят пять, то толстушкой назвать меня было сложно. А если я втягивала живот, то вообще отчетливо проступали ребра, и их можно было использовать как стиральную доску.

Я вышла из-за ширмы, предварительно сняв сорочку, и продемонстрировала объем талии.

Когда мисс Регер увидела мое нижнее белье – обыкновенные трусики без кружев и лифчик, – она заверещала. Вопль «бесстыдница» был наиболее мягким из всего ее арсенала. Лишь кое-как отдышавшись, женщина смогла произнести:

– Снимите и сожгите это немедленно! Так выглядеть жене маркиза не подобает!

– Но это же удобно, – ошарашенно выдохнула я. – У нас так все ходят.

– Бесстыдство! – твердила, как заклинание, та. – Вас отправят в дом терпимости! Побьют камнями! Вы опозорите своего супруга и герцога!

– Так не видно же! Под платьем кто увидит?!

Но та твердила, как заведенная, чтобы я немедленно все сняла и уничтожила. В итоге, чтобы хоть как-то отвязаться от нее, я влезла в допотопный гардероб, а про себя решила, что при первом же удобном случае надену свое белье обратно. Не хватало мне еще простудить… Ну, в общем, то самое.

Штаны с дыркой – это надо же?!

В итоге не без эксцессов на меня водрузили дурацкие образчики средневекового белья, а потом попытались затянуть корсет.

Ага, сейчас! Куда там! Во-первых, я говорила чистую правду, что кости утягивать нет смысла, ибо это кости, без жировой прослойки. А во-вторых, все корсеты, рассчитанные на нормальных женщин, болтались на мне, как на вешалке. Уже и крючки были перестегнуты на последние петли, и шнуры затянуты до упора, а все одно в груди мне было свободно, а на талии лишь едва прилегало. Измучившись вконец, мисс Регер милостиво разрешила не надевать его, раз уж он не по фигуре, а вместо него поверх сорочки нацепила корсаж для девочки, который странным образом затесался во взрослые вещи.

А потом на меня с помощью Меган мисс Регер начала цеплять все остальное. Поверх корсажа – две нижние юбки, за ними верхнюю сорочку, после подкладочки на бедра, чтобы платье смотрелось пышней, еще две верхние юбки, простеганный корсаж поверху (поскольку первый корсаж зачли как корсет) и только сверху натянули платье. Когда с переодеванием было покончено, я почувствовала себя капустой, неспособной даже толком пошевелиться!

Я сделала пару пробных шагов по комнате. Боже, как неудобно! Такое чувство, что на меня не платье надели, а старую, тяжелую и невероятно тесную цигейковую шубу. Во всяком случае, мне было жарко, как в шубе, и весило все мое одеяние соответственно.

– Теперь займемся прической! – скомандовала мисс Регер и усадила меня на пуфик перед зеркалом.

Последовали полтора часа пыток, пока мои непослушные волосы кое-как собрали, разделили на прямой пробор на две стороны, спрятав туда непослушную челку, и спереди уложили так, чтобы прикрывать уши, а после завели назад. Оставшиеся свободными пряди завязали в хвост, потом завили его буклями на затылке и закололи все это множеством шпилек и гребней.

После такой экзекуции голова моя раскалывалась, а в висках стучало.

Однако мисс Регер, отступив назад, довольно оглядела дело рук своих и вынесла вердикт:

– А вы прелестны для молодой леди двадцати лет! Думаю, герцог окажется невероятно рад, что вы теперь стали похожи на настоящую миледи Кларенс Мейнмор. Да и маркиз тоже будет счастлив обнаружить, сколь очаровательна его супруга.

– Мне двадцать шесть, мисс Регер, – с гордостью произнесла я, вставая. – И через несколько месяцев исполнится двадцать семь.

– О-о-о! Это чрезвычайно много! – Женщина помрачнела. Ее лоб избороздили морщинки, однако она тут же просветлела лицом. – А вы никому не говорите. Не стоит упоминать ваш возраст, миледи. Осмелюсь предположить, что и герцог порекомендует вам сделать то же самое. Забудьте свой возраст как легкое недоразумение. Теперь у вас начинается новая жизнь, и ее следует писать с новой страницы, только желанными для вас датами и событиями.

Я едва не скривилась. Конечно же, свадьба с Кларенсом была в ней самым желанным событием! Я аж прямо извелась вся в ожидании!

А мисс Регер, заставив Меган убрать непонадобившиеся одежды, собралась уходить, но напоследок решила «осчастливить» меня:

– Не волнуйтесь, мадам, я распоряжусь, чтобы вам заказали корсет по вашим меркам, я сняла их. А платье, достойное первого выхода в свет в качестве супруги маркиза Мейнмора, будет пошито уже к концу этой недели. Его светлость герцог Коненталь распорядился, и на это уже выделены средства. Думаю, ваше долгое ожидание будет оправдано, – и вышла.

– Горю от нетерпения, – с неприкрытым сарказмом буркнула я, когда дверь за Кларой закрылась. – Прямо исстрадалась вся!

Меган не удержалась и прыснула в ладошку. Я посмотрела на нее: девушка, стараясь удержать смех, складывала белье на полки. Я невольно улыбнулась ей в ответ.

– Нет, ну действительно, – неловко пожала я плечами; платье не позволяло мне сделать даже этого. – Жду не дождусь, когда толпа неизвестных людей будет смотреть на меня, как на диковинную зверушку, а потом льстиво станет желать мне счастливой жизни с супругом.

– Миледи, а вы совсем-совсем не любите милорда? – робко спросила Меган.

Она, ужасно смущаясь, очень робко и осторожно смотрела на меня. В ее глазах читалось затаенное любопытство.

– Совсем, – кивнула я. – Думаю, ты уже знаешь, что я пришла из иного мира. – Девушка едва заметно качнула головой, соглашаясь. – И своего супруга увидела, лишь когда он совершил ритуал в парке.

– А как же любовь с первого взгляда? – Меган казалось невероятным, что я сразу же не влюбилась в аристократа. – Ведь милорд маркиз, он… он такой!

– Он очень грубый и жестокий человек, – возразила я. – Полюбить такого очень сложно. К тому же для любви нужно время.

– Правда?

– Истинная, – подтвердила я. – В моем мире это многие знают. И знают, что ее разрушить легко, а сберечь очень трудно.

– А какой он, ваш мир? – Девушка задала вопрос осторожно и очень тихо, так, что я едва его услышала.

Она стояла возле стены и, сложив руки на переднике, взирала на меня, как на ангела, спустившегося с неба, – такой восторг светился в ее глазах.

– Тогда садись, рассказ будет очень долгим.

– Но, миледи, – запротестовала Меган. – Мне, как служанке, ни в коем случае нельзя сидеть в присутствии господ.

– Сперва закрой дверь, чтобы никто не вломился сюда без разрешения, а потом садись – я расскажу.

Мы проговорили часа три. Меган поначалу стеснялась, скованная предрассудками своего мира, но постепенно раскрепостилась, и на второй час мы уже болтали как хорошие знакомые. Она рассказала немного о мире, в который я попала. Как я и предполагала, он во многом походил на Западную Европу конца восемнадцатого – начала девятнадцатого века, кое-что было развито так же хорошо, а кое-что нет. Двигателем прогресса в этом мире, как ни странно, оказались попаданцы. Они, обладая отличающимися взглядами и представлениями о мире, пытались наладить жизнь так, как привыкли. Правда, в основном здесь оказывались женщины, ведь собрать семерых друзей мужчинам гораздо проще (свободы у них больше), чтобы проехаться в парке в полнолуние, однако порой случалось, что и леди рисковали, и тогда приходили мужчины. Если попадание сюда дам влекло за собой смену модных веяний или каких-то бытовых мелочей, то мужчины в основном занимались прогрессорством. И тогда происходил скачок в развитии чего-либо. Аборигены подхватывали новаторские идеи, кое-что меняли, кое-что дорабатывали и таким образом «изобретали». Правда, мужчины попадали сюда уж очень редко.

Однако прогресс в этом мире шагнул не особенно далеко, если судить по меркам двадцать первого века. Порох был только дымный (это я так поняла по описанию Меган). Когда они стреляли из своих пистолей, то клубы дыма окутывали стрелявших. Однако станки на пару, похоже, уже были, а вот до двигателя внутреннего сгорания народ так и не дошел… Хотя, опять-таки из короткого рассказа, понять точно было сложно: если что-то не упоминалось, то не значит, что этого еще не было.