Елена Ковалевская - Записки средневековой домохозяйки Страница 24

Сперва я сидела печальная, словно ничего меня в жизни не интересует. Взгляд пустой, рассеянный. Потом слезу пустила. Правда, для этого Меган пришлось лука у Порриманов из их личных запасов попросить, но в итоге получилось отлично. Сколько себя помнила, как только лук разрежу – слезы градом, из носа течет… И так минут пятнадцать, пока не умоюсь. И потом лицо отекшее, словно полчаса белугой ревела.

Вечером Меган с взволнованным видом начала что-то втолковывать гвардейцам. Они поначалу от нее отмахивались, однако ко мне стали повнимательней присматриваться, а когда к деревеньке подъезжать стали, где собирались остановиться на ночь, так и вовсе глаз спускать перестали. А я вовсю делала вид, будто безутешна. Ну прямо мировая трагедия разом приключилась! А когда нужно было из саней идти к трактиру, то совсем меня развезло, словно ноги не держали. В итоге меня в комнату на руках Питер затаскивал.

А под ночь мы устроили шоу. Чтобы изображать сохнущую по мужу и безвинно обиженную женщину, мне пришлось всхлипывать пару часов, причем так, чтобы наши сопровождающие, которых миз Кейт и Агна под разными предлогами наверх таскали, слышали все это.

Потом я вроде бы как затихла, а когда гвардейцы улеглись спать, аккурат за стенкой, выступление продолжилось. Чего мы только с Меган и Агной не устраивали! Посуду щербатую поколотили, которую Агна выкупила за три медных гроша у трактирщика и протащила тайком в комнату, показательные истерические вопли с уговорами длительностью часа на три закатили.

Мы с девушками сидели на кровати, завернувшись в пледы, и я вопила и стонала, что сил моих нет, хочу к нему и жизнь мне не мила и тому подобное. А девушки вроде как уговаривали меня, что все будет хорошо, причем тоже далеко не шепотом.

В итоге наутро что мы, что наши конвоиры были жутко невыспавшимися. Зато их обработка у Меган прошла как нельзя лучше. Не знаю, что она там им плела, однако, едва меня свели под руки вниз, всю зареванную (лук навсегда!), мужчины, ни слова не говоря, повернули коней, и мы к обеду были в Тосмуте.

Город оказался относительно большим. Почему я говорю относительно? Для меня, жительницы двадцать первого века, город численностью в двести тысяч – маленький районный центр, а для Меган и всех остальных те же двести казались небывалой величиной.

Тосмут не был окружен стеной, я даже не поняла толком, когда мы въехали в него. Сначала тянулись жалкие лачуги, потом дома получше, и, когда начались двухэтажные постройки и улицы с тротуарами, а на домах появились вывески, я поняла, что мы на месте.

Я бы с огромным удовольствием вертела головой по сторонам, если бы могла себе позволить, а так мне приходилось разыгрывать истеричку и если не рыдать, то как минимум хлюпать носом и не реагировать на окружающее.

Наши конвоиры, явно знакомые с городом, дотащили нас до приличной гостиницы (все забываю сказать, что перед отъездом герцог передал им денег, якобы от Кларенса, чтобы платить за постой, пока мы будем добираться до места). Вытаскивание меня, любимой, естественно, повторилось. Меган, завывая не хуже пароходной сирены, вызывала дополнительный переполох… Это она якобы так утешала меня, а на самом деле оттягивала большую часть внимания на себя. Не могла же я все время реветь, даже с помощью лука?! Запах уже начал витать ореолом вокруг, и наши конвоиры вскоре могли задаться ненужным вопросом. А держать их в напряжении нужно было постоянно. А ну как повернут и пустятся в дорогу?!

Но вот, слава богу, все завершилось: мы расселились – меня в одну комнату с Меган и Агной, чтобы они за миледи присматривали, – а гвардейцы рванули за врачом.

Девочки, конечно же, сразу начали готовить меня к главному действию: «Обмани дохтура», как назвала этот балаган Агна. Переодевшись в ночнушку, я принялась щипать себя за щеки, чтобы они слегка припухли и покраснели. Меган побежала на кухню за луком, а Агна принялась за распаковку окна, которое тщательно запечатали на зиму, ведь луковый запах как-то потом выветрить надо.

Мы уже почти закончили приготовления (едва я начала резать лук, слезы потоком хлынули из глаз), как в двери постучали. На секунду мы замерли, а потом словно по команде метнулись все по своим местам. Я нырнула в разобранную Агной постель. Меган кинулась к распахнутому окну, чтобы скинуть с подоконника вниз разделочную доску с луком и затворить ставни. А Агна, лицо которой приняло скорбно-заботливое выражение, подошла к двери, чтобы открыть.

Стук повторился. Меган еще раз окинула взором комнату, чтобы убедиться, что все в порядке, и дала команду Агне. Та распахнула дверь.

На пороге оказался невысокий лысоватый толстячок в смешном пенсне, которое, впрочем, его не спасало – он подслеповато щурился. Доктор был облачен в потертый камзол, явно узковатые ему кюлоты и сероватые чулки, носившие следы неоднократных штопок. На плечах у него был плащ, который он тут же скинул в подставленные руки Агны. За его спиной маячил один из наших конвоиров. Видимо, лично решил пронаблюдать и услышать диагноз.

– Так вы наша больная? – несколько невнятно начал он, приближаясь к кровати, на которой я лежала с безучастным видом. – Ну что ж, посмотрим, посмотрим…

Он уселся на пуфик, заботливо подставленный Меган, взял мою безвольно лежащую поверх одеяла руку и принялся нащупывать пульс.

Естественно, я только внешне выглядела спокойно, а вот внутренне… Я ж не йог, способный контролировать ритмы сердца, а оно-то у меня стучало лихорадочно, выделывая кульбиты. Доктора это озадачило. Он внимательно осмотрел мое несколько опухшее лицо, заплаканные глаза и еще раз внимательно посчитал пульс. Результаты вновь сошлись.

– Что беспокоит миссис…

– Миледи Кларенс Мейнмор, – подсказала Меган.

Оказалось, она стояла у него за спиной и не спускала с доктора напряженного взгляда.

– О-о-о! – взволнованно выдохнул тот. Похоже, он не ожидал, что его позовут к столь высокородной пациентке. – Прошу прощения, миледи! – Врач нервно поерзал на пуфике. – Я прошу, поделитесь, что…

Я собралась с духом и как можно правдоподобнее постаралась разрыдаться, но вышло нечто среднее между воплем и ревом:

– Он отослал меня-а-а!.. Он меня не люби-и-ит!.. Я… Я-а-а… А он… Ох…

И, повернувшись, уткнулась в подушку, чтобы хоть как-то задавить внезапно накативший смех.

Не знаю отчего, но неожиданно меня начало распирать от хохота. Я старалась сдержать его, однако некоторые всхлипы прорывались наружу, а плечи вздрагивали.

– Ну-ну, миледи… – Я почувствовала на спине успокаивающую руку доктора.

Но тут как разъяренная фурия подлетела Меган и оторвала от меня мужчину. Слава богу, тот счел, что я рыдаю.

– Посмотрите, что вы наделали! Мы только кое-как успокоили ее! А вы?! Миледи, миледи, – тут же заворковала она возле меня, обежав кровать и подойдя с другой стороны, но, увидев мои смеющиеся глаза, еще больше покрасневшее лицо и закушенную от хохота губу, все мгновенно поняла. – Миледи, успокойтесь, – продолжила уговаривать она, не спеша отрывать меня от подушки, и просто гладила по плечу. – Все будет хорошо… Все замечательно… Мы с вами лишь съездим туда, посмотрим, что там происходит, а потом сразу-сразу вернемся обратно. Вот увидите, как только мы приедем, ваш супруг все поймет и пошлет за вами… И любить вас будет пуще прежнего… – И тут же зло бросила доктору: – Вы что, не видите, что у миледи нервы?! Спросили бы все у меня. Я ее камеристка.

Я наконец-то справилась со смехом и смогла оторваться от подушки. Сделав вид, что более или менее успокоилась и выбилась из сил, я безвольно перекатилась на бок, чтобы из-под полуопущенных ресниц наблюдать за доктором.

Лицо у того, надо сказать, было растерянным, похоже, до этого ему не попадались пациенты такого высокого полета и такие дерзкие камеристки.

А тем временем Меган вновь как пуля обежала кровать и, ухватив доктора за руку, потащила к окну. Я проследила за ними взглядом, как вдруг заметила, что на подоконнике… О боже! Там, на подоконнике, мы забыли половину луковицы! Если доктор ее сейчас заметит… А Меган, как назло, тянет его именно к этому из двух окон в комнате.

«Надо что-то сделать!» – мелькнула мысль, и я начала изображать, что задыхаюсь.

Взгляды всех присутствующих тут же обратились ко мне. Ближе всех ко мне была Агна. Она добежала первой и уже склонилась, как я поднялась к ней и, будто бы стремясь распахнуть себе ворот ночнушки, прошипела:

– Лук на подоконнике! – а потом громче, со стоном, добавила для всех: – Окно… Окно…

Началась некоторая сумятица. Доктор, не врубившись, что происходит, ринулся назад, Меган за ним, а Агна как раз устремилась на их место. Они на пару секунд застряли в узком проходе у изножия кровати, но тут Агна проскочила и, незаметно захватив лук одной рукой, другой распахнула настежь неплотно затворенные рамы.

Я с облегченным вздохом откинулась на подушки – вроде как успокоилась. А доктор наконец-то добрался до меня, потрогал вспотевший от испуга лоб, пощупал лихорадочный пульс. Едва он закончил, его в сторону вновь оттащила Меган, теперь уже предусмотрительно к двери, и начала что-то тихо втолковывать, периодически указывая на меня и строя при этом скорбные рожицы.