Кощей - Ольга Корвис Страница 3

— Случайно получилось, — с нажимом ответила Алиса.

— “Чердак” — паршивая помойка. Как ты с ним… — он оборвал фразу — задавать такие вопросы он больше не имел права, но Алиса поняла его и так.

— Как я с ним, Казимир, это уже не твое дело. Клятв в верности мы друг другу дать не успели. Я тебя предупредила, как ты меня когда-то, на этом считаю свою миссию доброй воли выполненной сверх меры.

Она сбросила звонок. Все еще злилась. Полгода прошло с тех пор, как Казимир сообщил ей о своем диагнозе и разорвал помолвку. На этом все и закончилось. Ее можно было понять. Его можно было понять. Только ничерта это не помогало. Они как две половины разбитой чашки — от удара раскрошились так, что даже хлипко не склеить. Да и зачем? Алиса не простит принятое им решение, а Казимир, как старый и больной зверь, предпочитал подыхать в одиночку.

Он зашел на сайт “Чердака”. На главной, конечно же, уже ссылка на статью с заголовком в духе этой выгребной ямы. “Казимир Дементьев — переоцененный автор или умирающий гений?”. Опубликовано два часа назад. Он нажал на ссылку, бегло пробежался по тексту и с трудом поборол желание позвонить их главреду — поговорить по душам. Это только подогрело бы сплетни. Некая А. рассказывала о своей жизни с известным писателем — в подробностях, которых никогда не существовало. Казимир бросил телефон на пассажирское сиденье рядом с Кощеевским ножом и завел машину. По дороге домой пришло сообщение от Алисы “Прочитала статью. Я этого не говорила”. Он ответил коротким “Знаю”.

Звонить начали к вечеру. Все привыкли, что в последние полгода он редко выходил на связь и не появлялся на публичных мероприятиях. Статья преподнесла им объяснение, почему. Дементьев перевел телефон в режим “не беспокоить”, зная, что это не особенно поможет. Кто-нибудь обязательно заявится домой. За минувшие шесть месяцев он научился с бесстрастным лицом говорить, что у него все отлично. Новый роман пишется, жизнь кипит, а почему пропал… Вдохновение требует тишины и уединения.

Он понимал, что и дальше придется лгать — опровергнуть слухи, заверить оставшихся друзей-знакомых, что все по-прежнему отлично. Еще понимал, что прямо сейчас не сможет. Ему засунули палец в смертельную рану и прокрутили, а он должен улыбнуться и сказать, что нет, совсем не больно. За него говорили брошенный, безголосый телефон, наполовину опустошенная бутылка виски на рабочем столе и пустой документ во вкладке браузера. На волне разговора с дедом Казимир попробовал вернуться к работе — обернуть эмоции словами и сложить их них небольшую и мрачную историю. Рассказать о темной стороне жизни заточенного в лесу духа. Единственным словом, которое он смог написать, стало название документа — Кощей. Может, в самом начале он бы еще сумел выплеснуть гнев и отчаяние. Сейчас не находилось ничего. Только отвратительная пустота, из которой не вытащить даже мертворожденные строки.

Следующий день Казимир встретил с решимостью исчезнуть на несколько дней — выждать, пока лишенное свежих слухов инфополе не обновится. Он вспомнил, что где-то неделю назад отец при встрече упомянул всплывших из ниоткуда родственников. Обычная история. Про родича-депутата знали даже те, про кого сам отец ни разу не слышал. Вроде бы его попросили помочь с глубинным насосом для скважины. В памяти всплыло сердитое возмущение отца, что когда он по молодости баулы на рынке таскал, так ни от кого ни слуху, ни духу, а как в люди пробился, так сразу “Витенька, помоги”.

Вряд ли отец успел разобраться с их проблемой, его и в городе пока не было — уехал в командировку. Дементьев взял почти полностью разрядившийся телефон. Как и ожидалось, мессенджеры пестрели кучей новых сообщений. Десяток пропущенных звонков, из них пара штук от мамы. Она же грозилась приехать, если он не перезвонит или не ответит.

“Все в порядке. Напился и рано уснул,” — написал и отправил.

Потом позвонил отцу.

— Ты куда запропастился? — вместо приветствия накинулся Виктор Сергеевич. — Тебя мать вчера обыскалась.

— Я ей уже ответил, все нормально. Слушай, помнишь, тебе родственники звонили и просили с насосом помочь? Ты же им еще его не купил?

— Нет, и не собираюсь я ничего покупать. Вернусь — денег отправлю и все. А что?

— Давай я куплю, что им нужно, и отвезу.

— Тебе-то это зачем? Туда ехать весь день… — отец вдруг резко замолчал, а когда снова заговорил, в голосе слышалось усталое раздражение. — Дед тебя уговорил, да? Я этому старому маразматику много раз повторял, чтобы он даже не думал к тебе с своими сказками приставать. Он мне все мозги своими бреднями продолбал, теперь и до тебя добрался. Выброси из головы, у тебя своих дел хватает.

— Пап.

— Выброси, — не терпящим возражения тоном отрезал отец. — Вон вчера какой-то выродок про тебя статью выкатил. Мать чего переполошилась, думаешь? Ничего, я им позвоню еще.

— Не надо никому звонить. Чем меньше реакции, тем быстрее затихнут. Пришли мне номер, кто там с тобой из родственников общался. Я куплю и отвезу.

— Казимир, займись лучше делом. Вот ты сам только что сказал, что не надо реагировать. Так и напиши что-нибудь, это будет лучше всяких разговоров.

Казимир и сам знал, что может стать лучшим опровержением всколыхнувшихся слухов. Другое дело, где его взять — как из нутра выскрести это опровержение? Незаметно сам для себя он разозлился. В разговорах с отцом так бывало слишком часто.

— Послушай, я не собираюсь ничего никому доказывать. Просто хочу немного развеяться.

Честнее было сказать, что он заколебался поддерживать иллюзию жизни и хотел бы, чтобы его просто не трогали. Но они с отцом говорили на разных языках, и Казимир старался оперировать привычными для него понятиями.

— Ну так и поезжай куда-нибудь в нормальное место. Ты то вдохновение ищешь, то собираешься черт знает куда. В той глухомани ты точно ничего не найдешь.

Казимир тяжело вздохнул. Упрямство у них наследственная черта по мужской линии. Даже смертельная болезнь по маминой линии была более избирательной и скакала через поколение, а баранье упрямство оставалось всем.

— Пап, давай я сам буду решать, куда ехать, что мне делать, и когда умирать, ладно? — последние слова вырвались неосознанно. — Пришли номер телефона.

Он нажал на дисплее кнопку сброса. Отец все никак не мог смириться, что его сын не