Конрад Фиалковский - Homo Divisus Страница 10

- Улетаешь?

- Шутишь. Фантотроном. Я даже не охочусь. Нахожу себе местечко где-нибудь на высоком берегу у реки. Полежу на солнышке, немного поплаваю, посмотрю на дым костра и возвращаюсь. Потом дня два хожу нормальным человеком.

Готан остановился.

- Ну, вот и бункер Тертона. Твой павильон, хотел я сказать, - он указал рукой на освещенный вход. - Если завтра будешь свободен, загляни в мою мастерскую.

- Приду, если будет время, - сказал Корн.

Он подал руку Готану и, прежде чем войти в круг света, посмотрел в сторону гор. Луна уже спряталась, и их не было видно. О голубую лампу, горевшую над входом, бились ночные бабочки.

4 Он торопливо шагал по улице своего города. В руке - маленький черный портфель. Не дожидаясь зеленого света, пересек Аллею сосен. Движение здесь было редкое. На тротуарах играли дети. Деревья с проклюнувшимися почками отбрасывали длинные тени на газоны перед одноэтажными домиками старого района. Позади них вздымались серые стены высотных зданий. Там он жил. На веранде одного из домиков, завернувшись в плед, сидела в кресле пожилая женщина. Прикрыв глаза, она грелась на солнце. Он видел ее всегда в солнечные летние дни, возвращаясь с работы, и был удивлен, что старушка еще жива и ничуть не изменилась. Минодав невысокие торговые павильоны и бетонированные съезды в подземные гаражи, он подошел к своему дому. Машинально сунул руку в карман, забеспокоился было, что нет ключей, но они оказались на месте, он вынул их и отворил большую застекленную дверь. Немного подождал кабину лифта. Рядом стоял мужчина, которого он, кажется, знал, но не настолько, чтобы поздороваться. В кабине ехали вместе. Мужчина вышел на девятом этаже. Корн поехал на свой, шестнадцатый.

Когда дверь лифта закрылась за ним, он почувствовал легкое беспокойство. Подойдя к своей двери, повернул ключ и уже в прихожей почувствовал запах обеда. Кара была на кухне, он поставил портфель в прихожей и заглянул туда. Она стояла к нему спиной и что-то делала на кухонном столе. В окно светило солнце, и он видел только ее силуэт и подсвеченные волосы.

- Пришел, - сказала она и повернулась, поправляя прическу. Он знал это ее движение, но было в нем что-то новое, чего он не мог определить.

- Кара, - он подошел и заглянул ей в лицо.

Это была не Кара.

- Кома? Почему ты здесь?

Она поцеловала его.

- Мы же здесь живем, Стеф.

- Мы... вдвоем?

- Да.

- Но Кара... Здесь жила она.

- Разве я не похожа на нее? Приглядись внимательнее, Кома подошла к окну - теперь он видел ее всю.

- Похожа, - согласился он. - Но ты - Кома.

- Кара изменилась за эти годы, но я немного она, может, даже больше, чем ты предполагаешь. Почему ты не узнаешь меня, Стеф?

- И ты действительно здесь?

- Да.

- А Кара?

- Нет другой Кары. Теперь меня зовут Кома.

Он смотрел на нее. Она прильнула к нему.

- Сейчас подам обед.

- Обед?

- Ну да. Ведь мы всегда обедаем вместе. Дома.

Она больше не обращала на него внимания и, склонившись над столом, занялась приготовлениями. Некоторое время он стоял в нерешительности. Все было таким, как он помнил, и одновременно неуловимо иным. Так, у микроволновой плиты отсутствовала эбонитовая ручка, которую он когда-то сделал сам, отчего и запомнил. Но когда он взглянул на плиту снова, эбонитовая ручка уже была на своем месте. Он вышел в коридор и через приоткрытую дверь заглянул в кабинет. Здесь все было попрежнему. Стол, унаследованный от отца, старый глобус Луны с крестиками на местах первых посадок космонавтов в прошлом веке и книги, длинные ряды пестрых корешков. Здесь все совпадало. В этой комнате он помнил каждую мелочь. Сел на стул, вытянул ноги и почувствовал, как спинка стула приспосабливается к форме его спины. Он замер. Ведь стул был старый, тоже прошлого века - простой деревянный стул, сотни которых еще пережили начало эпохи автоматизации. Он откинулся еще раз, но спинка была уже твердой, как всегда. Некоторое время он сидел неподвижно, потом резко отодвинул стул и прошел на кухню, стараясь воспроизвести в памяти лицо Кары, ее волосы, улыбку. Но помнил только лицо Комы, и ничего не мог с этим поделать. Он уже знал, что в кухне увидит Кому. Сначала еще хотел увидеть Кару, но, войдя, забыл о ней.

- Тебе что-то нужно? - спросила Кома.

- Нет, ничего... - он некоторое время смотрел на нее, а вернувшись в кабинет, почувствовал удовлетворение от того, что Кома рядом и он слышит ее голос. А потом, ночью, когда он смотрел на помигивавшие вдали огни аэродрома, прислушиваясь к гулу пролетавших самолетов, знал, что он не один, и это было счастье.

Кома встала первой. Когда она будила его, на ее плечи был накинут кусок лиловой ткани, которая, пока он соображал, что это такое, превратилась в платье с глубоким вырезом на груди, купленное им еще до их свадьбы. Он удивился, что спустя столько лет оно еще живо, но не стал задумываться над этим. От Комы исходил аромат кофе.

- Завтрак готов, Стеф, - сказала Кома. - Ты сегодня переспал.

- Который час?

- Восемь. Тебе пора.

- А почему ты еще дома?

- А где я должна быть?

- Как где? На работе.

- Я не работаю, Стеф. Когда могу, я всегда с тобой.

- Понимаю, ты уже не та. Ты другая. Кома.

- Да, я Кома. А кофе стынет.

После завтрака она сказала:

- Тебе пора, Стеф. Они ждут.

- Кто?

- Твои сослуживцы. Они ждали тебя столько месяцев. Ты не должен опаздывать.

- Надо идти?

- Да. Я буду ждать тебя.

Ее лицо пошло волнами, расплылось, растаяли полки с книгами, старые часы и все, на что он смотрел.

Он лежал на кровати Тертона, сквозь щель в гардинах светило яркое солнце пустыни и тихо шумели климатизаторы, нагнетая холодный, чистый воздух. Маятником раскачивался шлем над головой.

Засветился экран видео, и появилось лицо Норта.

- Мы ждем тебя. Корн.

- Хорошо. Иду, - отозвался он, все еще ощущая на губах вкус кофе.

По штольне, когда-то пробитой в скале. Корн прошел к лифту и дотронулся до кнопки вызова.

- Прикасайся к кнопке знаром, - сказал хрипловатый голос.

- Забыл.

- Не понимаю. Я специализирован. Прикасайся к кнопке знаром.

Он сделал так, как было ведено, и дверь лифта раскрылась. Здесь оканчивался античный мир старого бункера. Лифт был уже из новой эпохи. Корн вошел и почувствовал невесомость - кабина ринулась вниз. Падение продолжалось минуту, может, чуть дольше, потом кабина остановилась. Корн прикинул: над головой были сотни метров камня. Кабина раскрылась и вытолкнула его в коридор, который мягко подхватил его, поддерживая упругими выпуклостями, и выбросил к блестящему пузырю. Когда Корн проник в него, пузырь раздулся до размеров большого зала. Посреди стоял Норт.