Александр Шуваев - Книга Предтеч Страница 10

Сегодня опять поддался непонятному (а все, что Оттуда принципиально непонятно) любопытству и разглядывал Мушку вблизи, когда она думала, что никто на нее не смотрит. В общем - смотрел сзади и чуть сбоку. Интересно получается, до чего же иногда мелочь какая-то, что-нибудь давно знакомое производит вдруг сильное впечатление. Я вдруг увидел, какая тонкая и высокая у нее шея с кожей нежнейшей, непередаваемой словами белизны. И завиток волос, легкой тенью. С трудом сдержался, чтобы, как последний дурак, не потрогать все это рукой. Казалось почему-то, что глаза передают не все, и словно сам собой вырвался вздох, потому что я, оказывается, все это время просто-напросто не дышал. Говорят, люди в подобных случаях чувствуют что-то такое в груди. У меня, понятное дело, не так: вздох ушел, оставив непередаваемое ощущение где-то внизу живота. До чего неромантично, но это факт.

Сердце колотилось, как бешеное, и я тихо-онечко так отошел, - от греха подальше. Он знает, какую подбросить приманку нашему брату, но я все равно не буду клевать. Мне нужно не это, во всяком случае - не сейчас и не так. То ли дело Ритуся; с ней я чувствую себя просто и хорошо, лучше даже, чем с Валетом. Правда, если совсем уж начистоту, то с внешностью ей не накатило: низенькая, толстенькая, коротконогая, почти без шеи, лицо широкое, равнодушное, какое-то рыхлое. При этом ничем не больна, просто так уж она устроена. И еще она умнее всех в классе, и намного, только знаю про это один я, потому что с остальными таких разговоров она не ведет. Интересно, какой в этом смысл? То ли природа, отказав в одном, дала взамен другое, то ли у некрасивой девчонки просто в силу тренировки развиваются те части мозгов, которые у завлекательной атрофируются за ненадобностью. Если женщина очень красива, то ей кажется, что она не пропадет и без особого ума. И действительно, ее даже затаскать как следует не успеют, потому что рано или поздно она непременно достанется в добычу какому-нибудь падишаху районного разлива. Зато, когда разговариваешь с Ритусей, ни на какие такие вздохи не тянет. А так как в голове у меня сейчас легкий сумбур, то уж и сам не пойму, хорошо это или плохо. О науке с Ритусей, понятное дело, разговора нет, тут она отдалбливает все в пределах программы или чуть пошире, но своего мнения или каких-то идей у нее нет. Зато о книжках, о музыке, о всяческих ансамблях... Как сцепимся языками, так и не замечаем, что уже стемнело. Еще интереснее говорить с ней о людях и вообще о жизни. Она молчит и ни в чем не участвует, поэтому все видит и делает выводы. Не знаю, почему, но взгляды ее на жизнь напоминают мне картину мира, видимого из полуподвального помещения. Господи, ведь пятнадцати лет еще не исполнилось девчонке, а слова у нее уже как всеразъедающая кислота! Хотя, кажется, во многом она права. И дело даже не в однобокости, видит, мол мир в одних только черных красках, а белых не замечает вовсе, - нет, дело, пожалуй, в абсолютной ее уверенности, что мир безнадежно жесток. Хотя это мои формулировки. Люди, - при всем своем, - для меня все равно интереснее всего на свете и важнее, и принимаю я их такими, каковы они есть, но Ритуся... По-моему узнай она, что завтра же этот мир сгорит вместе с ней, так не испугается и не пожалеет ни капельки. Или все это тоже от несчастной внешности? Грустно, если интересный характер действительно обусловлен подобным вздором. Убедиться в этом - все равно, что разломать игрушку, а внутри найти опилки и совершенно неинтересные серые тряпки. Или стекляшки - в калейдоскопе. Похвастался Валету своим кубиком.

- Брешешь. - Это он ритуально, поскольку я практически никогда не вру.

-Да нет же... То есть я не пробовал, но должно получиться здорово.

Он, понятное дело, разгорелся:

-Давай рванем!

Я, понятное дело, отнекиваться начал, - да разве отделаешься? Особенно если и самого черт в бок подталкивал. После школы мы - прямым ходом на пустырь, где лет шесть тому назад начали строить что-то грандиозное, забор, значит, котлованчик глубиной метров восемь, бетонные конструкции там и сям свалены, - да и отступились почему-то. Я кристалл пристроил на полузабитую сваю в противоположном углу котлована, ламповый генератор включил и давай кубик ловить антенной. Валет магнето крутит, старается... И тут ка-ак оно полыхнет! Такого эффекта даже я не ждал: вспышка была какого-то мрачно-голубого цвета с лиловым отливом, шарообразная, получился целый шар раскаленного газа, который, правда, тут же померк. В этом месте склон котлована съехал вниз, а пенек от сваи, что над землей торчал - так наполовину в пыль. Звук - как доской сразу по двум ушам, потом до-олго звенело. Понятное дело, - никакого дыма, кристалл и должен был разлететься на ионы... А хорош бы я был со штучкой на литр! Нас и на таком расстоянии совершенно свободно могло поубивать. Подумал: а нельзя ли сделать что-нибудь подобное, но чтобы не сразу, а равномерно с одной стороны, как горит самое обыкновенное полено или свечка. И, сразу же, заодно (у меня всегда так, одно тянет за собой другое) - а нельзя ли точно так же заложить не энергию, а более общий аспект этого понятия, метаэнергию? Первое приблизительно догадываюсь, как осуществить, второе не догадываюсь почти никак, но тем приятнее будет поломать на досуге голову. Но, к черту все, испытывать буду только на пустыре, даже идею номер два, если она вообще осуществима и что бы она из себя не представляла. Осуществима - а зачем? Что мне нужно от этих еще несуществующих кристаллов? Что мне вообще нужно? И это все о том же, о смысле жизни, только, на этот раз, несколько с другой стороны. Что я-то стал бы считать собственным моим счастьем? Ум лукав, нужно осведомиться у чувства, а оно говорит, что это беззаботность, разнообразие и почему-то потеря веса. Потому что не бывает человек счастлив так, как во сне, в котором он летает. Откуда эти полеты? Только взгляд, обращенный в прошлое, к ленивым рыбам, сонно висевшим в воде, только чуть пошевеливая плавниками? Не думаю, потому что море, морская глубина и плавание тоже очень приятные, но все-таки совсем другие сны. Полеты во сне, наверное, - тоже блик, отражение людских потенций и стремлений на другие измерения, не тоска по прошлому, а аванс и призыв к будущему, которое далеко не обязательно даже еще будет. Нужна, нужна сила, нужна для того, чтобы расправить крылья самому и увести за собой тех, кто без тебя вечно был бы прижат к земле.

VII

Власоглав сегодня долго ходил кругами с гордо поднятой головой, как будто всем, без исключения, не было еще ясно, что он до смерти боится "министерской" контрольной, а я - его единственная надежда. Гляжу я на него и никак не могу взять в толк: как это при всей своей власоглавости, как это со своими ушами, как это со своей абсолютной неспособностью решить систему уравнений первой степени с двумя неизвестными он все-таки гордится собой, и абсолютно естественно, как само собой разумеющееся, считает себя выше других. Это вовсе даже не поза, это естественное ощущение себя Пупом Вселенной, - я же вижу. Дам я ему списать, попросту не умею отказывать, особливо людям несчастным и богом обиженным. Кстати: может ли считаться несчастным человек, который себя несчастным вовсе не считает? Чужие, совершенно чужие люди, ничего не понимающие люди любят, глядя на Танюшу или даже просто вспоминая ее между делом, цокать языками и качать головами, - мол, вот-де какая несчастная. А на самом деле? Она же не осознает своего положения, значит и несчастной быть не может. Мы? Да только умри она, кто бы, интересно, радовался? Обо мне речи вообще нет: не дай, как говорится, бог. Мать? Нет. Насчет отца, врать не буду, - не знаю. Но думаю, что тоже - нет. Но самое страшное даже не в этом, страшен вывод который из этих рассуждений получается просто сам собой: выходит, что чем умнее человек, тем больше и страшнее приходится ему страдать. И, следовательно, всяческие попытки "развития" людей принципиально, просто-таки по определению не ведут к их счастью. Таким образом получается, что человек самим фактом своего появления обрел и умножил свое горе. Таким образом я, значит, зря жалею Власоглава. Другое дело, что я все равно не сумею ему отказать... А хороший у меня получается дневник: каждый божий день, начав с чего-нибудь чрезвычайно простого и привычного, я при помощи этой своей затеи неукоснительно и успешно загоняю себя в угол. Интересно также, как это при таком количестве неразрешимых вопросов, лишающих жизнь всяческого смысла, все-таки умудряется существовать человечество целиком и каждый человек в отдельности? Знаю и предвижу возражение: а ты, мол, не думай, оно голова-то и не будет болеть. Живи себе. Но сам по себе ответ на вопрос есть доказательство, что нечто существует, потому что математическая задача, не имеющая даже никакого вопроса, не имеет не только решения, но и смысла, не существует как задача вообще. Что же касается вопросов, замкнутых на себя вопросов, которыми извожу себя я, то можно сказать так: если на них нет ответа, то не имеет смысла в нашем понимании и соответствующее им в жизни. По сегодняшнему - не имеет смысла, не ведет человека к счастью разум человека. Неужели же счастье в бездумии? В том, например, чтобы вечно резвиться и ласкаться с какой-нибудь никогда не надоедающей Мушкой (тьфу!!!!!!) ? Можно ли считать, что если у человека есть все, чего он только пожелает, и гарантии, что все это навсегда, - то и разум ему вовсе ни к чему? А с другой стороны - скука. С ней-то как быть? И, - как с вариантом, - с пресловутой "тэдиум витэ" пресыщенных? А значит, если еще и не скучать, то мозги вроде бы как и вовсе ни к чему. Но если ничего не нужно (может быть лучшей, более изящной формулировкой было бы: "нужно ничего") камню, то почему из "камней" появилась жизнь? Я далеконько ушел от темы соотношения счастья и ума, а начало это наводит на печальные выводы: если считать умом свойство находить множество оттенков там, где другие видят один, то меня ждет страшная судьба. Мудрый - это тот, чей мощный ум уравновешен столь же могучим смирением. Умением отличать то, в чем ты принципиально бессилен, и уживаться с этим. Оставлять вне себя. Этой второй стороны мудрости я лишен напрочь, и просветленная жизнь на счастье себе и окружающим мне не грозит. Если у меня хватит сил, я постараюсь выбрать для себя Разнообразие, если уж мне не дано понять, чего я хочу от Счастья.