Пол Андерсон - Операция "Луна" Страница 10

Но когда он пожимал мне руку, она была твердой и надежной, а зеленые глаза ярко горели за стальной оправой очков. Над вездесущими джинсами красовалась желтая шелковая рубашка и кулон долголетия, что делало его внешность почти вызывающей. Грейлока, среди всего прочего, интересовали Китай и его культура. Он знал историю Поднебесной, ее язык, несколько раз посещал эту страну как известный астроном и как турист и завел там много знакомств с коллегами и людьми других профессий.

– Заходи, – пригласил я. – Присаживайся. Кофе, лимонад, пиво? Надеюсь, что ты останешься на ланч.

– Спасибо, ничего не надо, – тяжело промолвил он. – Разве что закурю, вы не возражаете?

– Пожалуйста, – хором ответили мы: стандартно вежливый ответ на стандартно вежливый вопрос. Подставили пепельницу.

Мы с Джинни бросили курить много лет назад, но не стали косо смотреть на заядлых курильщиков. Главное, не дымите нам в лицо, а тем более на наших детей.

Уилл опустился в кресло, вытащил трубку и кисет, набил ее. Честно говоря, мне очень нравится аромат табака, который он курит.

– Я не помешал? – осведомился Уилл. – Мне казалось, что в это время вы будете заняты.

– Напротив, – возразила Джинни. – Прежде чем лечь спать вчера ночью, вернее, сегодня утром, я послала всем клиентам сообщение, что сегодня приема не будет. Да их и было трое или четверо, так что ничего страшного.

Клиентам она сказала, что должна помочь мне.

– Ну, а инженерные работы пока приостановлены, – сказал я. – Так что мы оба в твоем распоряжении, Уилл.

– Любезно с вашей стороны, – вздохнул он. – Свалился я на вас со своими печалями, как снег на голову.

– Ерунда, – фыркнула Джинни. – Надо было сразу приходить.

– Тем более, – заметил я, – ты сказал, что они могут быть как-то связаны с нашими печалями.

Он выпустил облачко голубоватого дыма и нахмурился.

– Возможно, это просто дурацкое совпадение. – Минуту помолчал. – Правда, мой доктор осмотрел меня и ничего не нашел, как и колдун, к которому я обратился.

– Я могу попробовать, – замялась Джинни.

– Милочка, во-первых, я знаю, что ты не станешь брать с меня денег, а мы, Грейлоки, привыкли платить по счетам. Если только не прижмет как следует. Во-вторых, и в-главных, меня обследовал Остин Яззи – Певец Навахо, поскольку я считал, что мог подвергнуться какому-то местному воздействию.

– А, Яззи! Он хороший человек. Охотно признаю, что в магии Юго-Запада я почти что полный профан, после всего-то пары лет здесь. Я кое-что узнала от зуни, но ничего определенного, что можно тебе посоветовать.

– А еще полно других навахо или хопи, с кучей разных богов, божков, духов и гоблинов, – внес и я свою лепту.

Уилл не удержался и поправил меня:

– Несмотря на языковые различия, я установил, что все эти народности придерживаются одной веры. В наше время это означает, что все они обладают одинаковой "степенью понимания". Но поскольку я как раз был в резервации навахо, к югу от Рамы, когда все... когда это случилось... ну и, естественно, я пошел посоветоваться с местным шаманом.

Джинни даже подалась вперед.

– Ты никогда нам об этом не рассказывал.

– Я не думал, что вам это интересно. И сейчас не думаю. Так, догадки, faute de mieux (За неимением лучшего (фр.).). Но, если ты помнишь, где-то год назад я сказал вам, что узнал одну вещь, которая переворачивает все мои изыскания вверх дном.

Я кивнул.

– Это после того, как ты усовершенствовал свой прибор, да?

Я имел в виду его спектроскоп, изобретение Уилла, которое десять лет назад потрясло современную астрономию и неимоверно усилило общественный интерес к космическим полетам – когда открылось, что на Луне обитают невидимые живые существа.

– Не совсем. Еще раньше я обнаружил признаки того, что эти Создания, кем бы они ни являлись, далеко не такие хорошие, как представлялось вначале. Несколько знакомых исследователей в разных странах пришли к одинаковому результату. Мы ничего не стали публиковать, а сохранили это в тайне, поскольку не имели точных доказательств. Характеристики поляризации лунного света чертовски трудно измерить, отделить друг от друга и выявить изменения во времени, а потом еще расшифровать. – Трубка Уилла задрожала в руке. – Но это вы от меня уже слышали или читали в "Магической Америке" и "Паранормальной Истории". Чего вы не знаете, так это того, что изменения хаотичны и фрактальный анализ близок – близок! – к тому, что эти Создания имеют дьявольскую природу.

Я забыл, как дышать. Джинни закаменела.

– Потому ты и сделал спектроскоп с большей чувствительностью? – догадалась она.

– Да. Ну, мне он и так был необходим. Проем побольше, драконья шкура дает лучшую дифракцию и...

Уилл сел на своего любимого конька, на мгновение даже расцвел, но Джинни грубо оборвала его:

– Без подробностей. Почему ты не дал мне взглянуть на результаты? У меня такой нюх на дьявольщину, что сама иногда жалею.

– Я же сказал, они слишком недостоверны. Информация обрабатывалась бессчетное количество раз, ошибки всегда возможны, а результаты с тем же успехом могут свидетельствовать и о том, что лунные Существа построили казино и универсальный магазин. У меня есть только догадки, что у них там что-то идет неправильно. Некоторые мои коллеги согласились, некоторые нет. Все сошлись на том, что нам нужны более точные сведения. Он помолчал.

– У меня были средства, были кое-какие идеи. Я работал в одиночку и в тайне, потому что вам известно, как дураки умеют портить все дело. К этому июлю я построил новый прибор и настроил его по анху, тетраграмматону и перевернутой пентаграмме. Очевидно, придется повозиться, чтобы вызвать оттуда кобольдов. В полнолуние, когда Луна находилась ближе всего к Земле, я поехал с ним в пустыню для проверочных тестов.

Уилл запнулся. Его трубка дымилась, как погребальный костер Зигфрида. Он собирался с силами, чтобы продолжить, но

Джинни подогнала его:

– И что произошло?

Он снова вздохнул.

– Не знаю точно. Может, э-э, пузырек горчичного газа, или что там Скрудж сказал призраку Марли... Прежде такого не бывало... – У него сорвался голос. Понимаешь, Вирджиния, это было что-то другое!

– Расскажи, – мягко попросила его сестра. – Будет легче.

– Едва ли я могу все пересказать, я и сам не очень понял, в чем дело. Возможно... о, я как раз размышлял о японской принцессе Тамако. Да и кто тогда о ней не вспоминал?

Я, например. Я воспринимал те несколько дней мировой скорби и печали, как повальную истерику. Вправду, такой страшный конец бурной и горькой судьбы настоящая трагедия, но трагедии случаются каждый день, а мы их чаще всего не замечаем.