Гарри Веда - Мозголомка. Сборник рассказов Страница 12

Встал на место очередной сегмент. И, судя по всему, скоро к ним присоединятся еще многие. Вопрос только — сойдется ли когда-нибудь пасьянс. Ведь должен же быть смысл в этой бесконечной головоломке событий?… Иногда наши игры переходят грань, после которой шутки превращаются в жестокие ставки.

Шериф Стоун, в отличие от многих — тоже живая душа. И неплохой, по-сути, человек. Боль, которую он испытал — пусть это даже объективное возмездие за его дела в Живом мире — это та степень накала страстей, которая просто не оставляет ни единого шанса на бессмысленность происходящего.

Из приятных новостей — ворожка-таки оказалась хороша. Не ошибался самого начала, когда увидел ее простым водителем банковского фургона. И настолько же информативна, как и в первый раз. Индейцы — согласятся, никуда не денутся и мы с Биллом замутим здесь большие дела. Ну и так далее…

Судьба продолжала складывать шестеренки в пользу Джонни. Уж своей судьбы — он был хозяином сам. Пусть — лишь в отдельные моменты.

365 триста шестьдесят пять

За окном была ранняя весна. Стеклянная панель во всю стену разогрелась под лучами и к ней было очень приятно приложить ладони. Сергей Михайлович уперся в панорамный вид, отставив ноги далеко назад, насколько хватало сил сохранять равновесие. Спина затекла и шелковая рубашка облепила поясницу, как резиновая. Весна…

Внизу, на километровом удалении копошился мегаполис. Автомобили сновали в восемь ярусов, перестраиваясь вправо-влево и вверх-вниз, как осы. Но выше трехсот метров не поднимались. Пентхаус управления корпорации располагался в шляпе огромной грибовидной конструкции, он не только возвышался над окружающими опятами, но и ориентирован был так, чтобы вид не нарушался гноем цивилизации, а стеклянному яйцу ничего не мешало оборачиваться вслед за солнцем, дабы живительные лучики радовали Главного в любое время, когда он пожелает.

Телевизионная панель на противоположной окну стене ожила и выдала не то сложную анаграмму, не то вензель наподобие масонского тайного знака. Противный писк свел на нет все возможные попытки проигнорировать передачу. Главный грязно выругался, оттолкнулся от теплого стекла и довольно ловко для своих тучных габаритов принял вертикальное положение. Они меня оставят когда-нибудь?…

Сергей Михайлович надавил кнопку экстренного блокирования двери, автоматически подключилось шумоподавление. Давайте, втирайте, чего уж там…

Экран зарябил, орбитальный сигнал проходил кучу дешифровок и на подстройку понадобилось около минуты. Рябь пропала в одно мгновение и четкая, сочная картинка в мельчайших деталях передала лицо собеседника.

— Центурион, мы рады вас снова приветствовать. — Модулятор искажал голос очень сильно. Он буквально скрежетал металлом. Впрочем — оставался вполне гармоничным.

— Я тоже рад… Что вы рады… — с плохо скрываемым раздражением буркнул Сергей Михайлович.

— Завод на Новой Земле великолепен. Производство запущено в срок. Вы отлично справляетесь…

Ну, дык… Глаза б мои вас не видели. Интересно — мысли они тоже читают?… Пустые глаза вещающего с телека не изменились, но это еще ни о чем…

— Но есть и печальная новость. Мы совсем выбились из графика. До конца пятилетки вы не успеете организовать четыре новых завода. Поэтому принято решение построить всего два, но гораздо южнее…

На табло появилась подробнейшая карта, наверное — спутниковый снимок, уж больно реалистично смотрелась береговая линия, привиделось даже легкое мерехтение прибоя.

— Один здесь, второй здесь. — Карта приблизилась и на ней появились два пятна, вырисованных тонкими синими линиями. Большие генерационные заводы.

— Но… — глаза Сергея Михайловича распахнулись сразу, а зрачки принялись расширяться с легким запаздыванием.

— Да-да. Вас что-то смущает? — модулятор не смог скрыть иронии на другом конце провода.

— Это же густонаселенные районы. Там люди… Они же вымрут за пять лет…

— С каких это пор вы стали столь щепетильным? Кто-то вымрет, кто-то выедет. В любом случае — новые родятся. Популяция в вашей стране стабильна, два заводика ничего не изменят в глобальном смысле.

— Если бы я заставлял вас построить смерть на вашей планете — вы бы не изменили свои взгляды?

— Вот когда сможете сие проделать — сразу вернемся к этому вопросу. Вы не то, что настаивать не можете, не только не можете добраться к нам — вам, червякам, еще полтысячи лет ломать голову над способом перемещения на подобные расстояния. Поэтому расслабьтесь и просто слушайте, что я вам говорю.

— Я не буду ничего здесь строить… — неожиданно, в первую очередь для себя, произнес Сергей Михайлович.

Бесстрастное лицо ментора напротив ожило и выдало эмоцию, состоящую из смеси удивления и интереса. А впрочем, поди, разбери, что на самом деле выражают морды этих нелюдей.

— А вы ничего и не будете строить. Строить будем мы. Давайте так… Я не слышал вашей фразы, а вы, кажется, ничего и не говорили. Завтра я пришлю план работ вашему помощнику. И без чудес, пожалуйста…

Изображение щелкнуло, вновь переключилось на анаграмму и пропало, оставив после себя серебристую простыню экрана.

Да что ж это происходит такое… Заводы, производящие люму — это смерть. За последние двадцать лет их понатыкали по всему крайнему северу в таком количестве, что уже никогда не бывать экскурсиям к полярным красотам, не говоря уже про минимальную возможность обитать там. Снег перестал быть белым абсолютом и на веки вечные приобрел голубоватый оттенок. Люди, остававшиеся в карантинной зоне, начинали мутировать кожей и умирали за пару лет, словно от чахотки.

Предшественник Сергея Михайловича личным героическим примером показал, насколько глупо вступать в конфронтацию с паразитами на орбите. Новый главный радовался стремительной карьере, его циничный мозг находил оправдание любым действиям кураторов. В конце концов, мы получили от этих лупоглазых множество благ, на которые сами были бы неспособны. Например — можем совершенно не заботиться о получении энергии. И антигравитация та же…

Но сейчас душу отца народа переполняло возмущение. Они относятся к нам, как к рабам. Разместить один завод в районе Архангельска, а второй — в Петрозаводске… Даже не к рабам, а скоту. Банальным коровам.

Сердце, если оно там есть, конечно, вскипело и главный схватил золотой подсвечник со стола и что было дури звезданул им по экрану. Раздался звон ревербирующего металла и идеальная поверхность расползлась во все стороны витиеватой трещиной. Дверь тут же распахнулась и в проеме возник начальник охраны.