Федор Березин - Экипаж черного корабля Страница 13

23. БУЛЬДОГИ

Странно, подумают некоторые, как можно планировать войну вот так — на авось? Как может быть, что дорогущий, долго-предолго тренируемый танковый легион заброшен на чужое побережье без четко расписанного графика: когда, где, сколько и как? Однако война — дело сложное. Ну, пусть так. Но ведь тогда можно хотя бы иметь варианты: делать так, а если случилось эдак, тогда так и так, в крайнем случае — перетак-эдак. Но ведь и этого нет. Точнее, что-то, конечно, есть — некая привязка по месту и весьма слабая по времени. Но разве это план?

Однако учтем следующее. Идет не просто война — проведена первая фаза ядерного нападения на Эйрарбию, тотальный удар с применением сверхмощных зарядов никогда ранее даже не испытанной мощности. Однако стратегическая термоядерная бойня — это такая штука, произвести пробу которой нельзя. Можно, конечно, сколько угодно просчитывать модели с постоянно обновляемыми сценариями, однако реальность — штука более сложная, и никуда здесь не деться. А потому лучший выход для планировщиков — учесть действие самых главных факторов. Их много, но все-таки…

Нужно учесть то, что, даже если вы назначили сброс на конкретные территории определенного количества мегатонн, результат будет отличаться от плана: ведь что-то долетит, а что-то не очень. А уж как распределятся осадки, куда их понесет с тучками ветер — тут «икс», многозначно помноженный на «игрек».

И вовсе нельзя забыть такой нюанс ядерной войны, как нарушения связи. Нарушения даже в том случае, если противник сложит лапки сразу, то есть даже не попытается напоследок прихлопнуть ваши штабы и передающие станции. Ведь достаточно удаленные от поверхности Геи взрывы в первичной стадии будут использоваться для подавления радиоаппаратуры врага. А даже маленький взрыв, проведенный на высоте сто километров, порождает магнитные силовые линии и радиационные пояса вокруг всей планеты, причем существуют они потом не день-два, а несколько циклов. Возникновение в припланетном космическом пространстве нескольких сотен, а может быть, и тысяч радиационных колец в течение считаных суток — это адские сложности для связистов. И можете пугать их трибуналом и даже посвистывать над макушкой заточенным топором, объективные трудности — это все-таки что-то.

А значит, учитывая вышеперечисленные проблемы, лучшим методом планирования тактического этапа ядерной битвы является развязывание рук командирам танковых легионов. Эти не слишком плечистые от каютно-кабинетной жизни ребята с потускневшими от электрических ламп глазами, умеющие читать оперативные карты навылет и только таким образом воспринимающие внешнюю действительность, должны прибыть на берег содрогнувшейся от водородных молотов Империи. А там самостоятельно и быстро решать, как эффективно и с удалью добить еще не оплавившиеся эйрарбакские фортификации и додавить подвернувшиеся под гусеницы пехотные части. У всех них был большой теоретический багаж и достаточный опыт. Многие, ой многие из них хранили на парадных кителях ордена за участие в локальных битвах, а на лацканах рукавов — метки за бесстрашно полученные рентгены. Они не считали возможным беречь себя, держали железными рукавицами подчиненных, а уж гуманизма к распластанной на севере Эйрарбии не имели отродясь. И потому некое разжижение реки текущих от вышестоящих штабов указаний не вызывало у них никаких отрицательных ассоциаций. Они продолжали вершить свою убийственную работу с железной четкостью. Это были хорошие дрессированные бульдоги в генеральских мундирах — и челюсти у них из самой высококачественной стали.

24. ДОРОГИ

И дороги, дороги Эйрарбии, дороги разваленной в тартарары Империи. Дороги, иногда присыпанные снежком; иногда ровным блеском стекломильметола убегающие вдаль, прочь от света танкового прожектора; иногда задутые черной, неясного происхождения и природы пылью; иногда задраенные мертвыми змеями автомобильных колонн, — и легче протаранить корпусом замороженную обгорелость деревьев, чем скинуть прочь, в кювет нескончаемый ряд навечно впечатанных в рельеф машин. И кажется, в этой свалившейся сверху темени грязно-туманной ночи стоять этим многоколесным поездам на забытых и ненужных более шоссейных треках всегда памятниками некогда возомнившему о себе народу, тысячу циклов подряд топтавшему землю Северного мегаконтинента. И запросы в далекий «купол» «Сонного ящера», не стоит ли попробовать завести или, может быть, «хотя бы» демонтировать реакторы брошенных десятиприцепных тягачей. И окрик оттуда, смягченный шифровочно-дешифровочной атрибутикой: «Не отвлекаться! Следовать намеченному плану! Продолжать разведку!» Да и правильно, как бы выглядел сейчас, на морозе и без специальной техники этот самый демонтаж? Кто бы позволил двигать по ландшафту отцепленные от поездов трофейные атомные тяжеловозы гражданского происхождения и потому не покрытые радиопоглотительной пленкой? И жаль, разумеется, оставляемый в реакторах уран, но поскольку команды на их минирование тоже не получено, то, может быть, оставлена эта работа следующим эшелонам, ведь «Ящер» — только первая ласточка. Скоро, очень скоро высадится на Берег Вдвойне Теплого Утра настоящий, полновесно заряженный специальной механикой десант. Вот так, усмиряя разгоревшееся некстати экономическое беспокойство, броне-лейтенант Хорис-Тат давил его знанием будущего. А во что еще можно было верить в раскинувшихся вокруг темноте, холоде и окоченевших там и тут трупных завалах? Только в светлое, победоносно-лучезарное завтра, и более ни во что.

25. МОРАЛЬНАЯ СТАРОСТЬ

Основные механизмы и корпус «Сонного ящера» были, конечно же, построены давным-давно. Еще в те времена, когда маленький Тутор семенил рядом с братишкой в школу, «Ящер» уже перепахивал долины Эйрарбии и обстреливал с дальней дистанции спрятанный за горизонтом Умбросифен. Это были славные героические времена, и развешанные там и тут внутри «горы» позолоченные таблички подробно докладывали любому желающему о подвигах «Ящера и его мужественного, списанного по старости экипажа. Каждый мог убедиться, что предсказание теоретиков о том, будто бы со временем механизмы станут морально устаревать быстрее, чем изнашиваться, не оправдалось.

«Сонный ящер» являлся ярким представителем одного таких казусов. Сроки его службы в военно-земноводных силах Республики переплевывали выслугу многих кабинетных маршалов. Однако прогресс на Гее все же не зацикливался окончательно, а потому без вмешательства извне «Ящер» бы превратился в великанский музейный экспонат, в ржавый и изношенный скелет, негодный в принципе и для музея, поскольку и в таком качестве любой сложный механизм требует капитального ремонта.