Ходоки во времени. Время во все времена. Книга 4 - Виктор Васильевич Ананишнов Страница 14

– Ну, КЕРГИШЕТ. Это тебе всё ясно, а им – нет, – сказал Арно, – с трудом приноравливаясь к неспешному шагу Ивана. – Они здесь живут давно. Некоторые лет уже тридцать. И вот вдруг приходишь ты и говоришь: За мной! Но куда?

– Я сказал…

– И вправду, КЕРГИШЕТ, куда? К тебе в квартиру?

– Почему это обязательно ко мне? Кто где пожелает, там пусть и живёт. Пространства и времени хватит на всех.

– Ты что, не понимаешь? Они забыли, где до того жили, а ты предлагаешь им весь мир, да ещё во времени. Они все эти годы ничего не делали. Что умели – позабыли. Покинь их сейчас скамулы, и они перемрут все от голода.

– Жить захотят, всё вспомнят, – процедил сквозь зубы Иван.

Но в словах Арно таилось нечто важное, порождающее вопросы. Действительно, в какой исторический регион человеческой цивилизации их пробивать? Они здесь опустились так, что находятся на уровне культуры десятого тысячелетия до новой эры.

Да – это задачка!

Хотя… Конечно, надо учесть их мнение: кому куда захочется. Но большую их часть можно подкинуть, например, Дигону. Почему бы и нет? Забыли или не забыли колонисты, как и что делать, но в головах их кое-что осталось, чтобы подсказать Дигону или его многочисленным сородичам это самое «кое-что». Наверное, среди них есть врачи или учителя, связанные с ведением сельского хозяйства: вот они-то и подскажут, что и как сеять…

– Ты не прав, КЕРГИШЕТ, – Арно не согласился с репликой Ивана. – Вспомнят – возможно, но ты же видел их. В большинстве своём старики. Им бы дотянуть…

– Давай пока послушаем их. Как они настроены? Вообще?

– Разброд. Мне даже показалось, что немногим дошёл сам смысл возвращения к людским сообществам. Они привыкли быть одни.

– Я думаю, здесь ты не прав. Как бы они изолировано не жили, а в человеке заложено быть в кругу других людей. И разных, при том.

– Да уж. Пожил тут…

Собрание встречало их молча. И хотя они сидели за тем же длинным столом, но уже не на своих, быть может, насиженных местах, а явно расколотыми на две неравные части. Меньшая – во главе с Хиркусом.

Как бы себя не выставлял «актёр всех времён и народов», всё-таки поведение его представлялось Ивану непонятным. Не собирался же он, ходок во времени и артист, бесславно закончить свои дни в прозябании? А он, по всему, переживёт многих, если не всех, кто откажется податься в будущее. Но и без вероятности омолаживаться в Кап-Тартаре, с потерей ходить во времени и отсутствии самовыражения перед аудиторией зрителей, он может быстро стереться с лика Земли.

Так почему он вдруг стал противником? И не только идее передвижения, но и по отношению к нему?

Между группами сидели Девис с Сесикой. Они демонстрировали своим положением своеобразный межевой камень, разделивший колонистов на правых и левых. Слева расположился Хиркус.

Иван начал сразу, как только остановился. Обратился он к тем, кто не входил в группу Хиркуса.

– Мои друзья, надеюсь, объяснили вам, что есть реальная возможность вернуться ближе к будущему. Быть ближе к людям, а не потеряться здесь навсегда. Я приглашаю желающих сделать этот скачок в будущее. Туда, где есть люди…

– И что мы там будем делать? – послышалось из стана Хиркуса.

– Жить!

Было заметно, что приглашение и краткий ответ Ивана смутил сторонников артиста. Они, наверное, ожидали от него иных слов: объяснений, уговоров или новой вспышки досады на них.

– Но там… плохо, – сказал колонист, сидящий по правую руку от Девиса. – Вспоминать страшно.

Остальные поддержали его возражение, больше похожее на жалобу, но как-то вяло: кто кивнул, кто сказал неопределённое: – Да.

Вообще, не приверженцы Хиркуса представляли собой унылое зрелище. Растерянность читалась на их старческих лицах, в жестах, в погасших глазах.

Зато от кучки Хиркуса раздались злые реплики.

– Вам будет плохо, а ему хорошо!

– Опять побегаете в поисках канала!

– Да врёт он всё!..

И следом веское выступление самого актёра, но без актёрских замашек, продуманное и, по всей видимости, здесь уже прозвучавшее, так как перекликалось с озабоченностью, высказанной Арно о влиянии их мира и расселении колонистов среди людского сообщества.

– Куда ты их зовёшь, КЕРГИШЕТ? Опять в ад, из которого они едва унесли ноги? Туда, где мы видели не людей, а зверей? Ты хочешь, чтобы они опять вкусили весь этот ужас? Они до сих пор вспоминают о нём и содрогаются. Ты хочешь…

– Я ничего, как ты прекрасно знаешь, не хочу! – прервал Иван его накатанную обличительную речь. – Я только предлагаю желающим покинуть это забытое прошлое и вернуться ко времени, где живут люди. И не обязательно надо возвращаться в нестабильный мир. Пусть это будет прошлое их истории. Стабильное. Там они смогут жить и умереть. Там, среди людей, смогут найти себя, а своими знаниями помочь им… И ты, Хиркус, знаешь, как это делается. Поэтому… – Иван одёрнул себя – не следовало сейчас переходить на личности. – Так что подумайте, где бы вы хотели жить во времени и пространстве. Иначе вы здесь деградируете, что, я смотрю, у вас кое с кем подобное произошло! Есть закон. А закон не имеет исключений. Закон, говорящий… – Иван споткнулся на слове. Только что в голове мелькнула формулировка закона и его название, а начал излагать – забыл. Об этом законе он иногда упоминал монтажникам, журя их за неопрятный вид после очередного подпития. – Проще скажу, – нашёлся он. – Если вокруг дикость, то и вы туда же.

Этого, о деградации, тоже не следовало бы поминать, так как колонисты со своим положением уже давно смирились, а некоторые просто не заметили, как они низко опустились как люди и вели, по сути, травоядный образ жизни: есть и спать.

Неожиданная поддержка Ивану появилась в лице Девиса. Он поднялся: сухой, когда-то, наверное, статный, а сейчас старчески неровный. Попытался выпрямиться, но без успеха.

– Этот парень прав, – сказал он напористо, – напомнив вам, если вы его, конечно, знали, – с лёгкой иронией заметил Девис, – закон объединения разнородного живого вещества в островных сгущениях. Этот закон суров. Любая система, находящаяся в среде с уровнем организации более низким, чем уровень самой системы, обречена. Как мы с вами в среде скамулов. Так как система теряет свою структуру и через некоторое время растворяется в окружающей среде. Так и мы… Оглянитесь! Что нас окружает? Природа, не достигшая ещё стадии колыбели человечества! Скамулы, чья общественная организация находится на уровне стада! Мы сами, позабывшие: кто мы и что мы! Стареем и в самом деле деградируем. А что ждёт здесь этих детей? – Девис махнул рукой на невдалеке сидящих от него женщин с детьми. – Да они сами станут скамулами! Они будут лишены человеческого