Роджер Желязны - Миры Роджера Желязны. Том 2 Страница 14

Тщательное изучение душевных заболеваний часто проливает свет на природу стрессов, бытующих в обществе, где эти заболевания возникли. Если психические расстройства подлежат классификации, то скрытые болезни общества так или иначе обнаруживаются в них. Карл Юнг установил, что, когда сознательное терпит постоянные неудачи в поисках ценностей, поиски эти переходят на уровень подсознания; если же и там подстерегает неудача, то оно обращается к гипотетическому коллективному подсознанию. В послевоенный период, изучая психологию бывших нацистов, он заметил, что чем дольше искали они что-либо жизнеспособное на руинах своих судеб — пройдя через период классического иконоборчества, а затем видя крах новых идеалов, — чем дольше они искали, тем глубже уходили они в коллективное подсознание своего народа. Даже их сны отливались в образы древнегерманских мифов.

Пусть не в столь драматической форме, нечто подобное происходит и сейчас В некоторые исторические периоды групповая тенденция обращаться на самое себя, двигаться вспять возрастает сравнительно с другими эпохами. Сегодня мы переживаем эру донкихотства в изначальном значении этого слова. А отсюда следует, что в наши дни нанести ущерб можно, прежде всего, игнорируя, не признавая, строя козни, и мы уже не вправе сказать, что исключительная привилегия человеческих существ…

Телефонный гудок прервал речь. Отключив диктофон, Рендер нажал кнопку переговорного устройства.

— Чарльз Рендер слушает.

— Это Пол Чартер, — раздался шепелявый голос, — директор школы в Диллинге.

— Слушаю вас.

Появилась картинка. С экрана на Рендера глядело лицо человека с близко посаженными глазами и высоким лбом. Слова давались Чартеру с трудом, лоб морщился, губы кривились.

— Я хотел бы еще раз извиниться за то, что произошло. Дело в том, что этот физкультурный снаряд был неисправен, и…

— Неужели вы не в состоянии приобрести более качественное оборудование? Плата за обучение у вас достаточно высока.

— Но это новый снаряд. Дело в фабричном браке…

— Так, значит, класс был оставлен без присмотра?

— Нет, просто…

— Почему же тогда преподаватель не осмотрел снаряды? Почему не подстраховал мальчика?

— Он был рядом, однако все произошло слишком быстро. А осматривать оборудование в целях обнаружения фабричного брака — не его задача. Послушайте, мне действительно очень жаль. Вашим мальчиком я весьма доволен. Уверяю вас, ничего подобного больше не произойдет.

— Вот тут вы правы, но только потому, что я завтра же забираю его и отдаю в школу, где соблюдаются соответствующие правила безопасности.

Нажав кнопку, Рендер прервал разговор.

Еще несколько минут он сидел за столом, потом встал и прошел в дальнюю часть комнаты, отгороженную книжным шкафом. Быстро, привычным движением открыл дверцу и достал шкатулку, в которой лежало дешевое ожерелье и фотография в рамке, изображавшая мужчину, похожего на Рендера, только моложе, и женщину с темными, зачесанными назад волосами и маленьким ртом; между ними стояла девочка и, держа на руках малыша, улыбалась широкой, ясной, хотя и несколько напряженной, улыбкой.

Как всегда в подобных случаях, Рендер несколько секунд смотрел на фотографию, ласково перебирая ожерелье, потом закрыл шкатулку и на долгие месяцы вновь спрятал ее в шкаф.

«Вумп! Вумп!» — гудели басы. «Чг-чг-чга-чг!» — сухо трещали маракасы.

Светильники бросали косые отсветы — красные, зеленые, синие и ядовито-желтые — на фигурки механических танцоров.

«Люди?» — вопрошала вывеска на балагане.

«Или роботы?» — было написано чуть ниже. «Войдите, и вы увидите себя!» — значилось загадочно в самом низу. Так они и сделали.

Джилл и Рендер сидели за крошечным столиком, специально поставленным так, чтобы посетители могли разглядеть нарисованные углем на стене карикатуры на местных знаменитостей, по большей части неизвестных (таких неизвестных знаменитостей немало найдется в субкультурах города с населением в четырнадцать миллионов человек).

Морща нос от удовольствия, Джилл упивалась самым колоритным зрелищем, каким могла угостить их эта субкультура, и, чтобы подчеркнуть переполнявший ее восторг, то и дело высоко поднимала плечи, прыскала и повизгивала. И действительно — танцоры были слишком похожи на людей, взять хотя бы то, с какой галантностью черный робот брал свою партнершу за руку, когда они сходились…

Рендер делил свое внимание между Джилл, танцорами и сомнительного вида смесью в стакане, напоминавшем бочонок виски, в котором колыхались морские водоросли (казалось, в любую минуту из них может вынырнуть Кракен, чтобы утянуть какое-нибудь злосчастное суденышко в роковые глубины).

— Чарли, по-моему, это взаправдашние люди!

Рендер отвел взгляд от волос Джилл и ее покачивающихся сережек и внимательно посмотрел вниз, на пол, где кружились под музыку танцующие фигурки.

А что, если внутри этих металлических каркасов действительно люди? Тогда мастерство их просто поразительно. Конечно, получить достаточно легкий сплав сейчас несложно, и все же от танцоров потребовалось бы большое искусство, чтобы так ловко выделывать па на протяжении столь долгого времени, будучи с ног до головы закованными в броню, и ни разу не произвести ни малейшего звука.

Ни малейшего…

Они двигались легко, как чайки, скользящие над водой; тот, что побольше, отливал, как кусок антрацита; второй, поменьше, серебрился, будто лунный свет, падающий сквозь витрину на шелковое платье манекена.

Даже сталкивались они бесшумно, и если какой-то звук и возникал, он полностью заглушался наигрышами музыкантов.

«Вумп! Вумп! Чга-чг!»

Рендер заказал еще коктейль.

Движения замедлились; танцоры исполняли танец апашей. Рендер взглянул на часы. Пожалуй, слишком долго для наемных танцоров. Наверное, это все же роботы. Когда он вновь посмотрел на танцующую пару, черный робот подбросил свою партнершу футов на десять, а затем поймал. Никакого лязга или звона.

«Любопытно, сколько может стоить такая игрушка?» — подумал он.

— Чарли, я не слышала ни единого звука. Как это у них получается?

— Ни звука? — переспросил Рендер.

И снова замелькала подсветка — желтая, красная, синяя, зеленая.

— А тебе не кажется, что они могут сломаться? Серебристый робот вернулся в прежнюю позицию; другой стоял, небрежно помахивая рукой с зажженной сигаретой. Когда он механически поднес сигарету к своему безгубому, безликому лицу, раздался смех. Серебристый робот снова стоял перед ним. Второй выбросил сигарету и беззвучно повернулся к партнерше. Неужели он опять проделает такой же трюк? Нет, вряд ли…