Дино Динаев - Контракт Султанова Страница 14

— Эй, писатель!

Паша затравлено оглянулся, он не ожидал ничего хорошего от всего, что хоть как-то было бы связано с его новым положением, и увидел за столом шумную компанию. К нему обращался мужчина, которого он запомнил под кличкой Слон во время приснопамятного похода в автомагазин. Час от часу не легче. К бандитам попал!

— Тачка бегает? — спросил Слон.

— Спасибо, вашими молитвами.

— Тогда обмоем?

— Нет проблем.

Герой нашелся, с мафией пить. Ведь он с самого начала догадался, чем Слон занимается. Вот выбрал бар! "Питомник"! Наверное, небезопасно здесь. Или шлепнут или бородавку подарят на интересное место.

Оказалось, что настоящее имя Слона Миша. А может, и не настоящее, кто его знает. Компания собралась колоритная. Паша почувствовал себя так, словно попал в собственную книгу.

— Ходки были? — живо поинтересовался плешивый и высохший, словно скелет сосед. — Я под Якутском последний раз откинулся. В законе я.

Паша почувствовал к нему глубокое уважение. От плешивого даже в ресторане пахло тюрьмой. За уважение выпили коньяка. Как выяснилось, из мафиозников никто его не читал, но уважали все. За это тоже выпили. После этого про него все забыли. Разговор сбился на частности. Молодой и толстый, словно поросенок парень рассказывал про Кипр. В том смысле, как ему там обрыдло море и сушняк, и что в следующий раз он поедет в Австрию "на лыжах колдырить". Изрядно подвыпивший плешивый вдруг вскинулся и истошно завопил:

— Мочить этих сук надо беспощадно! — после чего был бережно выведен под руки своими ребятами с такими безобразно широкими спинами, что по ним мог асфальтовый каток проехать.

После плешивого рядом с Пашей оказался парень с нехорошим немигающим взглядом.

— Про ментов пишешь? — неожиданно зло спросил он, а когда Паша сказал, что нет, сразу отстал.

Но это был лишь досадный эпизод. Мафиозники оказались непривередливыми и что самое главное не высокомерными людьми. Единственное, чего они не прощали, если он отказывался с ними пить.

Не рассчитав силы, он, в конце концов, надрался до полной отключки. Пришел в себя в сауне — посреди вороха чужой одежды в раздевалке. Мимо сновали голые мужчины и женщины. Паша сбросил шаровары и пошел искать бассейн и нашел его по доносившимся оттуда восторженным воплям. Слон и компания продолжали веселье. По бортикам стояли бутылки спиртного и закуска. Нырнув пару раз, Паша почти пришел в нормальное состояние, но потом не сдержался и опять напился. В холодной воде его окончательно развезло. Он кое-как добрел до раздевалки и с огромным трудом оделся. Импозантный мужчина, расчесывающий мокрые волосы перед зеркалом, с интересом наблюдал за ним.

— Домой сам доедешь? — спросил он.

— Доеду. Если ГАИ не остановит.

— ГАИ давно нет, — заметил мужчина. — Одевайся, провожу. Тебе далеко ехать?

— В 120-й квартал. А тебя самого не остановят?

Мужчина лишь ухмыльнулся и достал из шкафчика милицейскую форму. Султанов лишь запомнил три большие выпуклые звезды на погонах.

Султанов зарекся больше гулять с бандитами и ментами, но погубило его, как ни странно, не это.

— Вот такая запутанная история получается, Серега, — сказал Султанов, поставив опорожненную кружку на специальную картонную подставку, Живов молниеносно заменил бокал. — Теперь я под колпаком.

— Что случилось? — спросил бармен.

— Случилось, — сознался Султанов. — Я высунулся, Серега. Оказывается, я должен был всю жизнь корпеть за гроши на опостылевшей работе, ходить в зачуханном пиджаке с торчащими нитками и носить галстук на резинке. Знаешь, такой поддельный галстук. Внешне он кажется вполне настоящим, но стоит его оттянуть и отпустить — бац! Резинкой по шее. Классная шутка. Наверное, тому, кто шутит, это может показаться смешным.

— За такую шутку можно и схлопотать.

— А можно и не схлопотать. Обычно такие шутки позволяет себе тот, кто сильнее.

— Вы чем-то расстроены? У вас, наверное, творческие проблемы?

— Нет у меня творческих проблем, — махнул рукой Султанов. — Как собственно и самого творчества. Еще немного и меня, пожалуй, и расписываться отучат. Вся моя жизнь пошла наперекосяк, — он глубокомысленно поднял палец кверху.

— Вы, наверное, преувеличиваете? Как это у вас, писателей, называется? Художественная метафора.

— Если бы. Ты бы знал, где я был вчера вечером!

— А где вы были? — будто невзначай спросил бармен, но вопрос неприятно кольнул, впрочем, Султанов и виду не подал.

— В "Питомнике". Представляешь, заехал пивка попить. Встретил там Слона. Не знаю, чем он занимается, знаю только, что бандит. Поболтали с ним, выпили. Я и внимания этому не придал. Тоска, понимаешь, меня заела. Не с кем поделиться. Тебе скажу по секрету, — он поманил Живова пальцем. — Хочется известности. А здесь меня никто не знает. И узнает еще не скоро. Желаю, чтобы молодые бабы меня узнавали. Как мужик мужика ты ведь меня понимаешь?

— Законное желание, — кивнул бармен.

Они еще немного поболтали о пустяках. Султанов допил свое пиво и пошел на выход. Однако за дверью остановился и осторожно заглянул внутрь. На лице его возникло удовлетворенно выражение. Живов торопливо названивал по телефону. "Чего ты радуешься?" — одернул он себя. — "Ты ступил на опасную тропу". На память пришла горящая рукопись в коридоре и слова Лазаря:

— Убить ребенка — это все равно, что задуть свечу.

Но обратной дороги уже не было.

Лазарь примчался к нему спустя час. С каким-то мстительным ожиданием Султанов без лишних расспросов распахнул дверь. Издатель влетел в прихожую и — обнял Султанова как родного.

— Извини, я, наверное, наследил, — стушевался он после столь бурного проявления чувств и даже скинул туфли.

Султанов стоял ошеломленный. В принципе он ожидал от Лазаря нового фортеля, он даже готов был предположить, что тот вновь кинется душить, узнав о его знакомстве с авторитетом. Но такого приветствия, откровенно говоря, не ожидал.

Издатель приветливо поздоровался с Зиной и Димкой, обедавшими на кухне, а потом со словами " Не будем вам мешать!" мягко притворил кухонную дверь. Все бы ничего, если бы не одно но. В свое время сосед параллельной квартиры провел так называемый евроремонт (по-русски говоря, снес все стены к едрене фене), результатом чего стало то, что потолок повело по всей Султановской квартире, и косяки так перекосило, что не закрывалась ни одна дверь. Что касается двери на кухню, то она уже на подходе к косяку, упиралась в потолок. Но Лазарь притворил ее мягко, и она вошла в паз с легким чмоканьем, как будто там и было ее место, а то, что она полгода не закрывалась, так это явное недоразумение. Султанов ждал, что, избавившись от свидетелей, Лазарь обретет свое истинное лицо, наорет на него, наконец, но ничего подобного. Именно в этот момент, Султанов вдруг понял, насколько это страшный человек.