Зиновий Юрьев - Альфа и омега Страница 15

– Не может быть! Боже, что со мной будет? Я погиб, погиб! Бежать к нему, броситься на колени, умолить… – Внезапно, опомнившись, Цукки сказал, подбадривая себя: – Не может быть! Вам просто показалось. Как он мог подслушивать? Каким образом? Нет, это чушь какая-то.

– Не знаю. – Дэн испытывал теперь легкую брезгливость к этому пухлому, трусливому человеку. – Не знаю, как он мог подслушивать, но у меня впечатление, что он обо всем знает и о многом догадывается. Не впечатление даже, а уверенность. Скажите спасибо, что я каким-то чудом смог удержаться и не выболтал ему все, что знаю. Я ведь прекрасно помню, как ябедничал вам на самого себя. Это один из ваших лучших трюков. Но другой раз я, может быть, и не выдержу. Если бы Брайли помучил меня еще несколько минут, я бы с кретинской улыбкой предал вас и себя.

Дэн криво усмехнулся и не мог удержаться, чтобы не ощупать себе голову. Но под корнями волос череп был гладок, и он не мог найти ни бугорка.

– Что же делать, что же делать? – заметался доктор Цукки. Пальцы его шевелились, каждый сам по себе. – Мы же все пропадем! Вы и не представляете себе, какие здесь строгости. Боже мой, боже мой! Зачем я только…

– Перестаньте, доктор, – ровным голосом сказал Дэн. Он чувствовал безмерную усталость, и странное спокойствие охватило его, как тогда дома, когда, выбросив труп Клеопатры в мусоропровод, он стоял перед зеркалом. – Я знаю только один выход: Брайли нужно убить.

Цукки, словно подброшенный пружиной, подскочил на стуле, нелепо взмахнул обеими руками и крикнул:

– Прекратите дурацкие шутки, Карсуэлл! Я запрещаю вам так шутить!

– Я не шучу, – скучно сказал Дэн.

Сигарета заплясала в пальцах Цукки, и он никак не мог усмирить ее, чтобы попасть ею в огонек зажигалки.

– Я запрещаю вам говорить об этом!

– Во-первых, плевать я хотел на ваши запрещения, – тихо сказал Дэн, – а во-вторых, прекратите истерику. Если вы сейчас же не возьмете себя в руки, я вам набью вашу ученую морду, даю честное слово.

Цукки негодующе выдохнул табачный дым и вместе с ним возбуждение. Он безвольно откинулся в кресле, и тотчас же его светло-зеленый халат собрался на животе и груди в привычные мягкие складки.

– Убить Брайли, убить? – В голосе его звучало искреннее стремление понять смысл произносимого им слова. – Как это – убить?

– Очень просто, – сказал Дэн. – Насильственно лишить его жизни каким-либо способом. Как говорили когда-то: «Повесить его за шею, и пусть он висит до тех пор, пока жизнь не покинет его».

– Вы хотите его повесить? – Казалось, что Цукки готов был теперь поверить Дэну, что бы тот ни сказал.

– Не думаю, – усмехнулся Дэн, – слишком хлопотно.

– Но скажите мне честно, Карсуэлл, вы пошутили, правда?

– Нет. Если мы не убьем Брайли, вас упрячут в тюрьму, а мы с Фло надолго, если не навсегда, останемся телеобезьянами.

– Но убить человека…

– Да, убить человека. А меня вы разве не убили? А Фло, а Фостера и еще человек пятьдесят? Разве это не убийство? Ограбить мозг, душу и сердце и превратить в улыбающегося робота…

– Я не знаю, Карсуэлл… Это слишком сложно…

– Вы не знаете, хотя вы ученый, а я знаю, хотя я не ученый, а обычный человек, с трудом осиливший университет и зарабатывающий на кусок хлеба в паршивом рекламном агентстве. Я знаю, Цукки. Вы понимаете, знаю! Я знаю, что они не колебались, когда хотели убрать меня тогда. Таблетки с ядом – это всерьез.

Несколько минут они оба сидели молча, потом Дэн нагнулся к уху Цукки и что-то зашептал…

«Ну конечно же, это самоубийство»

Полковник Далби посмотрел на заместителя, медленно расстегнул верхнюю пуговицу пижамы и сонно спросил:

– То есть как умер? Вчера я только видел его.

Майор Уэбб с четкостью, не лишенной злорадства, отчеканил:

– Именно умер, сэр. Труп Брайли обнаружен, – майор посмотрел на толстый «ролекс» на руке, – ровно пять минут назад. Я приказал ничего не трогать в лаборатории.

Полковник Далби не любил неприятностей. Он не любил происшествий. Он не любил никаких событий, ибо даже невинные события имеют скверную привычку со временем обращаться в неприятность.

Он мгновенно представил себе целую лавину событий, даже неприятностей, которые навалятся на него, и застонал.

– Кто обнаружил труп?

– Калберт. Он убирает по ночам лаборатории. Он обнаружил труп пять… простите, уже шесть минут назад.

Полковник Далби зажмурился. Ему хотелось снова заснуть и проснуться утром, когда все это окажется глупым сном. Не надо было есть на ночь отбивную. Когда заснуть ему все же не удалось, он свесил с кровати ноги и обреченно спросил:

– Умер?

– Совершенно верно, сэр.

– Но как?

– Мгновенно. Пуля попала в висок.

– Пуля?

– Совершенно верно. Пуля. Пистолет лежал около дивана.

Полковник начал раскачиваться всем телом, и на лице его появилось обиженное выражение ребенка, которому сказали, что не берут его в цирк.

– Сейчас, за три дня до приезда генерала Труппера! Боже мой, за три дня до приезда! С ума сойти! Что?

– Я говорю: так точно, сэр, с ума сойти.

– Перестаньте кривляться! Ваши идиотские строевые штучки действуют мне на нервы. Дайте мне, пожалуйста, брюки, вон они на спинке кресла.

– Пожалуйста, сэр.

Полковник наполовину натянул брюки и вдруг с надеждой спросил:

– А может быть, это самоубийство?

Майор Уэбб пожал плечами.

– Я почти уверен, что это самоубийство, – продолжал полковник. – У ученых, знаете, это бывает. Переутомление. Нервная депрессия. Нет, нет, я почти уверен. Таких, как Брайли, не убивают. Он слишком ловок для этого. Слишком ловок. И потом, что это за убийство? Это же плохой вкус – взять и ухлопать человека на секретной базе. Нет, нет, не убеждайте меня. Это самоубийство. Брайли был слишком ловок, чтоб дать ухлопать себя.

– По-моему, он был слишком ловок, чтобы покончить с собой.

– Ну что вы, Уэбб! – испуганно сказал полковник. – Вы просто несете чушь. Вы представляете себе, сколько было бы неприятностей? А?.. Пошли. А выстрел кто-нибудь слышал?

– Похоже, что нет. Лаборатории ведь стоят в стороне. Во всяком случае, никто ничего не сообщил.

Уэбб сел за руль открытого «джипа», а полковник, поеживаясь от ночной прохлады, уселся рядом с ним. Призрачный свет фар жадно лизнул светлую стену административного корпуса и заплясал на дороге.

Через минуту «джип» затормозил около здания лаборатории, у входа в которую стоял человек.

– Я выключил свет, сэр, – сказал человек, – чтобы не привлекать внимания.

– Хорошо, Калберт. Теперь зажгите его.

Они вошли в лабораторию. На полу стояло ведро и лежала швабра. Полковник посмотрел на Калберта.