Вячеслав Лавров - Встречи на болоте Страница 17

— Ничего себе области! Да тут какая-нибудь Бельгия легко разместится, — разочарованно протянул он.

Привычка мерить территорию, используя западные государства как единицы измерения, (в Красноярском крае уместятся три Франции, только в Сталинградской области можно разместить всю Германию) почему-то переполняло гордостью пионеров, лекторов и слушателей различных курсов. Образование Степана Петровича состояло из двух школ — средней и КГБ, плюс из нескольких простых и высших курсов, поэтому такое сравнение он считал очень подходящим и даже где-то научным.

— Никто не собирается заставлять вас прочёсывать всю местность, — с лёгкой досадой сказал Гаевский, — я думаю, вы теперь ничего там не найдёте даже если уменьшить область до размеров Тувалу или Науру. Сейчас необходимо собирать на этой территории все слухи о странных событиях и быстро проверять их в надежде, что у засланцев случилось что-то серьёзное.

— Что это за Тувалу и… как его там ещё? — спросил генерал.

— Тувалу и Науру — карликовые государства в Океании, площадью соответственно — 26 и 21 кв. км, — пояснил майор скучным голосом учителя деревенской школы.

Лазарев тоже первый раз слышал про эти государства, но как человек умный воспринял информацию с интересом, однако понял, что Гаевский своей мальчишеской выходкой здорово зацепил Проценко, хотя и раньше особой дружбы между ними не наблюдалось.

Генерал, однако, не собирался отказываться от старого, проверенного годами способа поиска и наметил нескольких офицеров отдела руководителями таких групп. Людей же для поиска «зонда с секретной информацией» должно было выделить местное управление. Старшим над ними назначался подполковник Проценко, а вот со слухами пришлось разбираться майору Гаевскому.

Воспоминания оборвал закончивший свой нудный телефонный разговор генерал:

— Про Стёпины успехи я уже знаю, а чем ты, майор, можешь меня порадовать? — Лазарев, слегка разрядившийся на совещании, получил, похоже, подпитку по телефону и искал, на кого излить своё раздражение.

Игорь, не обращая внимания на сарказм, прозвучавший в генеральском голосе, рассказал, как организовал на городском телевиденье, главный редактор которого был «на крючке» у местных товарищей, передачу «Пути в неведомое».

Он не придумал что-то абсолютно новое: существовали похожие проекты в СССР, такие как «Сетка», «Галактика», «Горизонт», — но они работали только внутри армии и КГБ; для непосвящённых этой области знаний не существовало, и всё, что прорывалось наружу, объявлялось мракобесием, техническими авариями или природными явлениями. И вот теперь в новых реалиях появилась возможность поработать с населением. Был объявлен конкурс на самый необычный факт, и письма потихоньку пошли.

Обрадовавшийся поначалу Гаевский оказался буквально завален посланиями типа: «Хочу сообщить, что моя тёща — ведьма…»; варьировались только действующие лица: вместо тёщи упоминались свекровь, жена или соседка. По редким намёкам похожим на что-то стоящее, Игорь выезжал на предоставленном военными БМП и скоро узнал все просёлочные дороги в окрестностях, но результата так и не добился.

Доложив об этом, Гаевский стал совершенно спокойно ждать генеральского разноса, чтобы в конце сообщить о своей отставке. Но поднаторевший в чиновничьих играх Лазарев, что-то почувствовав, не дал ему такого шанса: с отеческой улыбкой он потрепал Игоря по плечу, посоветовал взять на пару недель отпуск и выбросить работу из головы.

В это время опять зазвонил телефон, генерал выслушал собеседника, буркнул в трубку: — Скоро буду — извинился и ушёл.

Игорь посмотрел на Проценко. Тот скорчил смешную гримасу и развёл руками.

Отношения между ними наладились во время командировки. А началось всё с того, что они попали в одно купе по дороге на место работы.

Поездка поездом в России разительно отличается от такой же за границей. Рассейские пассажиры, сами того не зная, следуют эскимосскому правилу: в дороге не нужно ждать окончания пути, а надо продолжать жить. Следуя этой традиции, в купе устраиваются, как дома, и даже лучше: на столике появляется дорожный харч и непременная бутылочка, объединяющая пассажиров в одну команду.

Старые поездные волки, Степан с Игорем, немало поколесившие по стране, подчиняясь этому неписанному закону, отставили в сторону рабочие разногласия и, не сговариваясь, стали выгружать на стол, что бог послал. А когда оба выставили по бутылке «Немирова» с перчиком, раздался смех уничтоживший ледок отчуждения. И когда ближе к ночи поезд прибыл на нужную им станцию, оставалось удивляться: как это они раньше не догадались, что у них так много общего — ведь они оба такие прекрасные ребята.

Поэтому сейчас ничто не мешало им слегка посмеяться над озабоченным шефом.

— Везёт же некоторым: вместо клизмы получают отпуск. А я с утра уже поимел трёхведёрное вливание и получил план работы на сто лет вперёд, — тут подполковник слегка покривил душой. Не терпевший неудач, он сам рвался реабилитировать себя в глазах генерала.

— Судьба благоволит сильным, — поддержал шутку Игорь.

Они вместе вышли в коридор и там распрощались: Проценко отправился изучать свой «столетний» план, а Игорь в секретариат — оформлять, пока не поздно, отпуск.

Оказалось — поздно. Отпуск Лазарев разрешил, но через месяц, а пока приказал написать подробный отчёт по командировке и разгрести накопившиеся за полтора месяца дела, о чём и сообщила Гаевскому генеральская секретарша — старший лейтенант Асенька.

Там чудеса…

Лесовик-леший — дух и хранитель леса в славянской мифологии, который живёт в лесной чащобе.

Я крутился на своём скрипучем троне, сражаясь с гравитационным полем Земли: пытался закрепить солнечный зонт под углом так, чтобы лицо оказалось в тени. Гравитация выиграла очередной раунд у человечества, и зонт благополучно упал в воду с шумным плеском, похоронившим последние надежды на клёв. Это поражение принесло мне временное облегчение, и я развалился в кресле, вытянув ноги и подставив лицо не такому уж и страшному солнцу.

Раздавшийся со стороны мысочка треск веток заставил меня обернуться, и я увидел неясную фигуру, продирающуюся сквозь кусты. Последние посещения моего рыболовного места посторонними пока ничего хорошего не приносили, поэтому я с облегчением вздохнул, когда человек выбрался на свободное пространство — судя по одежде, это был кто-то из деревенских.

Я полез доставать зонт, чтобы его не унесло ветром в камыши, а когда вернулся, то увидел мужичка, удобно лежащего на берегу и задумчиво жующего травинку. Мужичок с Ноготок этот был не из нашей деревни, но лицо его мне было знакомо: прошлым летом я его встречал у Митьки.