Владимир Колотенко - Тебе и Огню Страница 18

 - Так что там наш Жора со своим Иудой, - спрашивает Лена, - давай, рассказывай...

 - Я только дымоход закрою, - говорю я.

 Вот и свет отключили...

 - И вот Жору, - говорю я, - оседлавшего, так сказать, крест, как мустанга, удалось-таки установить вертикально. Крепенько! Многие пытались пошатнуть крест - проба на прочность - пинали его и ногой, и плечом, натужно, даже принесли шест какой-то, чтобы раскачать - ни-ни. Крепко впечатали. Основание утрамбовали камнями и залили цементным раствором - так надёжнее! Всё это время Жора рвался подсказывать, поправлять, что-то выкрикивал... Даже негодовал.

 ОТСЮДА - ЖОРИН КЛОН!!!

 Мне бы тоже было любопытно посмотреть на себя со стороны, поучаствовать в собственном распятии... Не распятии, конечно! Но в чём-то таком... В каком-то экстриме с сумасшедшинками...Чтобы дух захватывало! Не знаю, не знаю... В этом есть какой-то изысканный мазохизмчик... Да-да, какая-то щемящая изюминка... Надо же было столько лет жизни строить эту Пирамиду... на песке! чтобы в самом конце устроить Жоре Голгофу! Что, жизнь - коту под хвост?! И не одну жизнь!

 - Такое бывает, - говорю я, - жертвы неизбежны.

 Эти жертвы ещё наддадут мне жару.

 - Хорошо, - говорит Лена, - ты вот что ещё мне скажи...

 Она усаживается в кресле поудобней, в ожидании новых подробностей.

 - Вот Тина, - говорит она, - я до сих пор не могу взять в толк...

 Теперь Лена задумывается, барабанит своими пальчиками по подлокотнику кресла. Сигарета в другой руке.

 - Тина, - произношу я. - Хорошо что напомнила! Тина...

 - Что, если бы Жоре, - говорит Лена, - удалось убедить Тину в том, что...

 - В чём?

 Жора никогда не стал бы убеждать Тину делать то, в чём сам не был уверен.

 - Рест, - говорит вдруг Лена, прервав мои мысли о Тине, - а скажи - случись вот вдруг чудо и ты вместе с Жорой и с Натой, и с Юлей... И со Стасом, с Витом и Лёсиком, и с тем же Ушковым... со всеми вашими... вот вдруг! И теперь с Тиной... Как с новым качеством, что ли... Вы снова молоды и здоровы, и у вас теперь очевидные преимущества, и Тина, и теперь с вами Тина...

 - Так не бывает, - говорю я.

 - И всё-таки! Вдруг вот... как чудо: Тина с вами! Вы бы...

 - Так не бывает...

 - Рест, ты совсем плох. «Не бывает, не бывает...». Заладил... Ну, а вдруг! Ты бы...

 Представляю, какая у меня кислая рожа. Да какое там чудо! Нет-нет... Чудес не быват!

 - Так не бывает, - почти неслышно повторяю я ещё раз.

 - Рест, а? А?

 - «Как не бывает в мире чёрных чаек», - теперь уверенно говорю я. Эта Тинина строчка - как приговор любому чуду.

 Но если бы вдруг... С Тиной?.. С Тиной!..

 Тине я сейчас даю передышку. Пусть она сперва реализует свою давнюю мечту. У неё, я знаю, в планах высшего порядка - паломничество в Тибет. Эта её крылатость... Да-да, я надеюсь, ей удастся именно там, в Тибете, по-настоящему и взаправду оторваться от земли. «Что ты умеешь?». «Любить... шептать песни... эээ...». Эта её крылатость...

 - Рест, о чём ты думаешь?

 Я слышу: «Ты мне пишешь, что колокола С намолённых за звон колоколен Обучались уменью летать...»

 Эта её крылатость! Летающие и звонящие на весь свет колокола...

 - О чайках, - говорю я.

 ...Обучались летать

 У монашеской стаи вороньей.

 - О черных чайках, - говорю я, - и о белых воронах...

 - И что же, - говорит Лена, - вы взвалили бы снова вашу Пирамиду на свои плечи? С Тиной?

 - С Тиной?

 Говоришь, что с моей головы

 Ни один не обрушится волос

 Говоришь - приезжай.

 Не тяни...

 - Что у тебя с голосом? - спрашивает Лена.

 - Ага, - снова сиплю я, - совсем осип...

 И внезапно ломается голос.

 - С Тиной, - снова спрашиваю я ломающимся сиплым голосом, - с Тиной - нет! Нет, никогда.

 - Но почему «нет»? Почему «никогда»?

 Лена в недоумении. Она считает, даже она так считает, что Тина - наш маяк, свет от которого высветит, ещё может высветить наш путь...

 - Потому что Тина, я уверен, никогда не согласится тащить за собой наш воз с тряпьём наших низменных потуг.

 И ещё... Потому что у неё нет времени возиться с нами, как со слепыми котятами. Потому что у неё каждая минута на счету. Потому что она не жаворонок и не сова - голубка и кинестетик. Потому что у нее аллергия на жадность, подлость и ложь. Потому что её любимое занятие - кататься на машине. Потому что она не выстрелит себе в голову даже за миллион. Потому что она всегда спит обнажённой, просто голой, голой. Потому что...

 А желанья опять подросли! Да! Жажда желаний! Я хочу слышать её, слушать её, трогать её... Но при чём тут наша Пирамида?

 - Наверное, - говорю я, - наверняка!

 - Что? - спрашивает Лена.

 - Если с Тиной, то вполне может быть, если только...

 - Что? - спрашивает Лена.

 - И с тобой, и с тобой... С тобой обязательно!..

 Свеча догорает...

 - Нам пора вылетать

 - Вылетать? Куда это мы собрались?

 - Узнаешь куда, собирайся.

 - Мне нечего собирать, - говорю я, - разве что камни...

 Лена не понимает...

 - Ах, камни... Камни - да!.. Наразбрасывали вы тут камней... Век не собрать.

 «Мне снятся птицы, много птиц...»

 Чёрные чайки, белые вороны...

 «...много птиц и... камни...».

 - И куда вылетать, - говорю я, - посмотри дождяра какой!

 «Небеса опрокинули»?..

 «Синь»?..

 - Льёт, что называется, - как из ведра!..

 Есть Тина и есть Тина...

 Тинка?!!

 Какие могут быть тут вопросы?

 Чудо только начинается!..

 «С намолённых за звон колоколен» - как постичь это чудо?

 - Свечу, - говорит Лена, - замени... Пожалуйста.

 Я меняю свечу. И тут дают свет. Это включили автономный генератор. Ну и ветрюганище... Все полёты, естественно, отменяются...

 - Слушай, - говорит Лена, - давай посмотрим... Раз уж мы остаёмся... Мне тут дали диск...

 - Что это?

 - Фильм, - говорит Лена, - «Запах женщины». Ты смотрел?

 Запах не смотрят, думаю я, думая о Тине.

 - Не-а... Давай... - произношу я, шумно втягивая ноздрями её запахи...

 Пахнет жаренным...

 Итак, значит, Жора...

 Голова просто кругом... От этих Жор... От Тин...

 Пахнет полынным... Дурманным... С ума сдуреть...

 Хорошо хоть Наталья молчит!

 Вдруг мысль: что если Тинка оттуда? Из аннунаков?..

 Мысль - как молния...

Глава 13.

  - Праздник растянулся на целое лето...

 - Праздник? Ты сказал праздник?!

 - Мир не знал безумия слаще! И как ты знаешь - «Безумству храбрых поём мы песню»! Мир вдруг расхрабрился и заслужил свою песню! Лето оказалось слишком коротким, чтобы усластить всех желающих. Это был всем праздникам праздник! Все эти фиесты и карнавалы, все эти... в подмётки не шли...

 - Что праздновали-то? - спрашивает Лена.

 - Как что - конец! Конец мира! Вдруг все разом осознали, что тот мир, в котором они прозябали все эти тыщи лет, скуксился, сдулся, просто сдох. Что пришла пора выбросить его на помойку. Да!.. Вдруг!.. Стало всем неуютно и мерзостно...

 - «Всё мерзостно, что вижу я вокруг»? - говорит Лена.

 - Именно!

 - Шекспир произнес это пятьсот лет назад, - говорит Лена.

 - Хо! Шекспир!.. Иисус сказал это ещё две тыщи лет тому назад. И вот только сегодня, - говорю я, - вдруг пришло не только понимание, но осознание... Проникновение... Если хочешь - Преображение... Вдруг Свет Неба пронизал каждого, каждого, пронзил не навылет, а рассветил каждую клеточку, каждую хромосомку... Каждого! С мала до велика! И Тина...

 - Что Тина? Ты считаешь, что Тина...

 - Лен... Они же с Жорой... Помнишь ту финтифлюшку? Так вот они с Жорой и с Гермесом...

 - С каким ещё Гермесом?

 - Трисмегистом! Так вот эта самая финтифлюшка и явилась...

 Лена берет сигарету. Я подношу зажигалку, добываю огонёк.

 - Рест, ты мне можешь в двух словах, - сделав затяжку, говорит Лена, - в двух словах сформулировать роль Тины во всех этих ваших поползновениях? Тины, Жоры, этого вашего Гермеса со всеми его финтифлюшками! Мне кажется, вы преу...

 - В двух словах?..

 Лена кивает.

 - В двух?

 Я думаю. Признаться, я никогда не умел ясно выразить мысль коротко. Как поэт. Как Тина! Для меня всегда было мукой выискивать правильные и точные слова, сопоставлять их, примерять, перетасовывать, лепить из них яркую мысль...

 Отрекись от меня скорей

 Пока льдом не стянуло слово...

 - Тебе кажется, - говорю я.

 - Да, мне кажется, что вы...

 «Пока льдом не стянуло слово...»!

 Я поднимаю ладонь, прошу Лену помолчать.

 - Что? - спрашивает она.

 - Пока льдом не стянуло слово! - говорю я.

 Лена вслушиваясь, щурит глаза.

 - Да, да, - говорит она, осознав величие и мелодию образа, - да, это бесспорно! Если хочешь - безукоризненно! Я даже больше скажу: Тина ваша - гений! Без преувеличения! Да!.. Но...